не ослабшее напряжение железных мускулов, и ей опять стало не по себе.
- Так вот как ты на все это смотришь, на наше взаимное влечение... -
сказал он. - А может, ты именно этого и хочешь, Верити? Только секс, без
каких-либо взаимных обязательств?
Она отстранилась от него, боясь, что предательское желание вновь ов-
ладеет ею. В его словах была доля истины, но он был не прав по сути. Ес-
ли б это не оказалось столь болезненно, столь оскорбительно, то было бы
просто смешно. Даже допуская, что Эдвард делился с Люком почти всем, ма-
ловероятно, что он рассказывал ему и об их интимных отношениях. Неужели
мужчины способны рассказывать о таких вещах?
- Не плачь, Верити, - сказал Люк, не дождавшись от нее ответа. - Нич-
то ведь не навредило твоей добродетели и твоей гордости, по es verdad?
Не правда ли? Пойди умойся и накинь что-нибудь.
Он круто повернулся и вышел, решительно закрыв за собой дверь. Дождь
стихал, шторм шел на убыль.
Шатаясь, Верити добрела до ванной и, сполоснув лицо холодной водой,
посмотрела в зеркало на свое распухшее, покрасневшее лицо. Зрелище не
доставило ей большого удовольствия. А взглянув на все еще нывшую от же-
лания грудь, она даже вздрогнула.
"Как я могла зайти так далеко? Совсем потеряла голову! Это еще что, -
упрекнула она себя едко. - Если бы Люк не оказался столь благоразумным и
не предпочел комфорт и уединение спальни, дело зашло бы намного дальше!"
Зная, как на нее действует близость Люка, почему она позволила себя
так одурачить? Она смотрела на свое отражение в зеркале, и вдруг страш-
ный ответ сам пришел ей в голову.
Она его любит. Она так сильно его любит, что это даже наводит на нее
ужас. Она любит его с той первой встречи на матче по поло, всего лишь за
четыре недели до ее свадьбы с Эдвардом...
Она никогда не любила Эдварда. Он - да, он ее любил, и ей казалось,
что этого достаточно. В нем ее привлекала надежность и те качества, ко-
торые обещали ей спокойную жизнь. Полное спокойствие для ее чувств и
эмоций, никакого риска. Надо же было Люку Гарсии именно в этот момент
ворваться в ее жизнь и одним махом разрушить такие уютные, удобные пла-
ны! Ей на мгновение приоткрылся рай, а весь тщательно обустроенный мирок
начал рушиться по частям...
Дрожащими руками она сняла все еще влажную юбку и с трудом натянула
через голову ярко-зеленое платье без рукавов, застегнула пуговицы под
глубоким круглым вырезом и белый кожаный пояс на талии. Кое-как приведя
в порядок прическу, надела белые босоножки без каблука и заставила себя
выйти навстречу Люку, желая только одного - оказаться за миллион миль от
той истины, которую только что сама для себя открыла.
Люк стоял, облокотившись на перила террасы, и смотрел на темный бур-
лящий океан. Небо посветлело, и серебряные стрелы лунного света освещали
пенящиеся волны. Он не повернулся к ней, и Верити снова увидела пос-
ледствия кошмарного визита Эллиота. Приготовленные с такой тщательностью
салат и цыпленок плавали в темной луже вина и дождевой воды. Она накло-
нилась и стала подбирать осколки стекла и фаянса, но Люк, резко обернув-
шись, сказал:
- Оставь это! Через пару минут придут горничные.
- Я быстро, - возразила она.
- Я сказал, оставь!
Это был приказ, угрюмо подумала она и выпрямилась, натолкнувшись на
его взгляд.
- Есть! - И она коротко отсалютовала, холодно гладя ему в глаза.
- Ты пригласила Грозвенора на ужин? - резко спросил он.
- Как я собиралась провести вечер - это мое дело, - заметила она, с
трудом сдерживаясь и вызывающе глядя ему в глаза. - И раз уж мы загово-
рили об Эллиоте, я бы хотела знать, что ты с ним сделал, бедняга в таком
состоянии, что выбросить его из отеля просто непорядочно! Он, наверное,
бродит где-то под дождем, ничего не понимая...
Губы Люка скривились.
- Какая трогательная забота, - усмехнулся он. - Так, значит, я поме-
шал интимному ужину? Хотя и сомневаюсь, что Грозвенор был еще на что-то
годен.
Она с трудом сдержалась, чтобы не ударить его. Видимо, уже проявлен-
ная однажды агрессивность давала рецидивы...
- А разве ты не собирался ужинать сегодня с Карли и Раулем?
- Я извинился перед ними. Мне надо было с тобой поговорить.
В голосе его прозвучала горькая ирония, и Верити, тронутая, внима-
тельно на него посмотрела. Но его лицо было непроницаемо.
- Что ж, давай, не упускай своего шанса, - беспечным тоном предложила
она, но тут появились две горничные с пылесосами, и Верити с Люком пе-
решли на другую сторону террасы.
- Ты хоть поужинала? - спросил Люк.
Усмехнувшись, она покачала головой и кивнула на пол:
- Вот мой ужин!
- Пойдем в ресторан. Поужинаем вместе. Там, но не здесь. Соблазн мо-
жет оказаться сильнее меня... - От взгляда, который он на нее бросил, у
нее чуть не подкосились колени. - Мое самообладание велико, но не беско-
нечно.
- Я, в общем-то, не голодна, Люк.
Она сама не понимала, как ей удалось произнести это без дрожи в голо-
се - она была словно на автопилоте.
- Прошу тебя, Верити.
Услышав в его низком голосе столь необычную для него просительную
нотку, она пожала плечами и молча кивнула.
Люк не повел ее в свои апартаменты, видимо, по тем же причинам, что
заставили его уйти из виллы, а устроился за столиком, за которым они от-
мечали ее день рождения. Над открытой площадкой был натянут двойной
тент, и посетители, не боясь дождя, разговаривали, смеялись, ели и пили.
Обстановка была легкая, непринужденная. Некоторые женщины, приветствуя
Люка, задерживали на нем взгляд. "Он привлекает женщин, большинство жен-
щин", - с горечью вспомнила она слова Эдварда. Высоким ростом, мускула-
ми, густыми черными волосами и блестящими синими глазами, походкой уве-
ренного в себе человека... Она далеко не первая и далеко не последняя
стала жертвой его очарования.
Передернув плечами и садясь на отодвинутый для нее стул, она задума-
лась о тех женщинах, что с любопытством их рассматривали. Это были глаза
опытных замужних дам, которые не раз испытали натиск чувств, едва не по-
губивший сегодня Верити. По ее виду они уже, наверное, догадываются о
том, что между ними только что произошло.
Она должна быть ему благодарна за проявленное сегодня благородство.
Но она чувствовала себя не в своей тарелке, как будто отдала слишком
много, приблизив свою собственную гибель. Сидеть напротив задумчивого
Люка, этого олицетворения мужественности, и вспоминать его ласки, от ко-
торых у нее до сих пор горела кожа, было самым тяжелым испытанием за всю
ее жизнь.
Они подчеркнуто долго изучали меню, обсуждали разнообразную кухню
острова, сильное испанское влияние и вспоминали наиболее яркие моменты
их сегодняшнего путешествия. Но когда Паблито, спокойный и неулыбчивый,
принял у них заказ, она опять закипела, едва сдерживая бурлившую в ней
злость. Спору нет, Эллиот повел себя как полный идиот. Ну зачем было ле-
теть за ней вслед? Зачем было напиваться? Но ничто, ничто не может оп-
равдать поведение "тяжеловесов" Люка, скрутивших Эллиота, точно преступ-
ника, и вышвырнувших его из отеля...
- Верити!
Он ее о чем-то спрашивал.
- Извини, я задумалась.
- Я говорил, что здесь подают и гаитянские, и французские блюда, и
традиционные испанские, а также итальянские, мексиканские и аргентинс-
кие... Я бы порекомендовал тебе креветки с гуайявой в кокосовом соусе.
- Мне все равно, - ответила она. - Выбирай сам. Я никак не могу сос-
редоточиться... Зачем ты приходил сегодня ко мне, Люк? Люк что-то быстро
сказал Паблито по-испански, и тот, серьезно кивнув, удалился. Верити
снова почувствовала себя пленницей.
- Я подумал, что нам надо поговорить.
- И для этого взял с собой Паблито и других, на случай если при раз-
говоре тебе понадобится их помощь? Люк прищурился.
- Я услышал шум, черт побери. Откуда я мог знать, что там происходит!
А если бы на тебя кто-то напал?!
- На меня действительно напали, только чуть позже, - вставила она
насмешливо, но тут же пожалела об этом, увидев, как потемнели его глаза.
- Извини, если я тебя напугал, Верити, - угрюмо сказал он, - но дол-
жен признаться, что ты так действуешь на меня... лишаешь меня обычного
самообладания.
- Твоего обычного самообладания! - передразнила она. - Говорят,
обольщение - одно из твоих любимых занятий! Желтые газеты в Англии чуть
ли не каждую неделю пишут об очередной победе известного игрока в поло
Люка Гарсии, обладателя потрясающего латинского шарма, над еще одной
"очаровательной особой"!
- Тебя это беспокоит? - спросил он мягко. - Моя так называемая репу-
тация сердцееда сочинена газетчиками, могу тебя заверить. Стоит им уви-
деть кого-нибудь вроде меня с двумя разными женщинами в течение года,
как тут же начинаются всякие басни...
- Вроде тебя? - быстро переспросила она, поднимая брови. - Это как?
- Человек без корней! - пожал он плечами и прокомментировал первое
блюдо: - Pasteles en hojas. - И пока она рассматривала маленькие пирож-
ки, завернутые в банановые листья, перевел: - Мясные пирожки в листьях.
Попробуй, тебе понравится.
- Так что ты говорил? - спросила она, пробуя пирожок и одобрительно
кивая. - Ты, и без корней? Как так. Люк? Почему без корней? У тебя прек-
расная сестра, и, судя по тому, что она мне говорила, у тебя много
родственников в Аргентине и в Испании. Боюсь, что ты сильно грешишь про-
тив себя самого, утверждая, что у тебя нет корней.
- Вовсе не грешу. С тех пор как мой брак развалился, я всех избегаю,
- медленно сказал он и кивнул официанту, налившему белое вино в их бока-
лы и молча удалившемуся. - Да и образ жизни у меня соответственный. Я
мотаюсь по всему свету в зависимости от сезона. Меня такая жизнь устраи-
вает, но это не та жизнь, что... что дает так необходимую человеку опо-
ру.
- Что ты имеешь в виду? - спросила она
- Нет, я вовсе не это имею в виду, - спокойно возразил он, без тени
улыбки. - Я говорю об эмоциональной опоре. О той самой поддержке, кото-
рую получаешь от общения с близким тебе человеком. Брак с Хулиеттой не
мог не разочаровать меня, однако моя сестра Карли утверждает, что такие
маловероятные взаимоотношения могут существовать между мужчиной и женщи-
ной. Ее собственный брак - наглядное тому подтверждение.
- Ага, так, значит, ты, не обладая корнями, кружишь по свету в поис-
ках образчика, который бы соответствовал этим параметрам? - с серьезным
видом кивнула Вериги, сама не зная, что заставляет ее насмехаться над
откровенностью Люка. - Желаю удачи. Боюсь только, что тебе это не удаст-
ся! Как бы ты ни укреплял свой собственный маленький мирок, только ты
его чуть приоткроешь, тебе не избежать боли.
Слова эти повисли между ними, как повисает звон колокола во влажном
ночном воздухе.
- Той самой боли, что ожидала Эдварда? - жестко спросил Люк, внима-
тельно наблюдая за выражением ее лица.
Сердце у Вериги бешено заколотилось, грудь тяжело вздымалась. Она бы-
ла в отчаянии оттого, что любила человека, который не упускал случая
ужалить ее. Она вспомнила его недавние жестокие насмешки по поводу "пси-
хологии вины". Стоило ей чуть-чуть приоткрыться, как Люк тут же наносил
ей удар и получал от этого массу удовольствия. Озлобленный тип! Она
всегда чувствовала опасность в своем влечении к нему, а теперь, когда
познала всю глубину его способности причинять боль, эта опасность воз-
росла в сотни раз.
- Неправда! - сказала она со всем спокойствием, на какое была способ-
на. - Я никогда не позволила бы себе причинить Эдварду боль! Он был мне
нужен, как ты этого не понимаешь?
- Ты на самом деле так думаешь? - медленно спросил Люк, когда к ним
подошел Паблито с огромным овальным блюдом фаршированных тропических
овощей в кокосовом соусе и гарниром из маиса, батата и риса. - Ты веришь
