Она открыла было рот, но смолчала; сердце ее бешено колотилось. Она
чувствовала, как ее обволакивает невидимая паутина паники. Закрыв щеки
дрожащими руками, она тупо уставилась на Люка, сидевшего с совершенно
непринужденным выражением лица.
- Ты... ты считаешь, что отец Хулиетты мог распустить какие-то сплет-
ни? Чтобы... чтобы подорвать мое дело?
Он пожал плечами.
- Это возможно. Но ты не беспокойся, Вериги. Доверься мне, я сам с
этим разберусь.
"Я ему доверяю, - неожиданно призналась она себе. - И доверяю даже
больше, чем могла предположить..." Почему-то она была уверена в том, что
Люк Гарсия выдержит схватку с кем угодно, даже с таким богатым и могу-
щественным человеком, как его бывший тесть.
Она смотрела на Люка, и в голове у нее роились вопросы, на которые ей
настолько не терпелось получить ответ, что она даже забыла об осторож-
ности.
- Ты сказал, что уезжаешь в Англию на поиски меня? Но как ты вел себя
со мной в Пуэрго-Плата? - спросила она недоверчиво. - Да и прошло уже
целых две недели с тех пор, как я уехала...
В его глазах промелькнула искорка насмешки.
- Ты хочешь сказать, что две недели для тебя это много? - Губы его
дрогнули. - Для меня тоже.
Она слегка покраснела, а он, резко выдохнув, запустил руку в свои
черные волосы.
- Должен признать, что не очень хорошо с тобой обращался... но это
оттого, что мне надо было перебороть самого себя, перебороть в себе те
чувства, что ты во мне вызываешь, и забыть страшное для меня прошлое.
Мне было нелегко. Брак с Хулиеттой сделал меня... осторожным. Честно го-
воря, я боялся показать тебе свои чувства. Когда же появился этот идиот
Грозвенор, я попытался убедить себя, что ты недостойна моих бессонных
ночей. А когда вы одновременно уехали с острова тем утром, первое, что
мне пришло в голову, так это то, что вы уехали вместе. Я чуть с ума не
сошел!
Люк сидел опустив глаза. Она была поражена.
- Но мы улетели порознь, Люк! Ты должен был понять, что между мной и
Эллиотом никогда ничего не было.
Он медленно кивнул.
- Да... ты достаточно однозначно давала мне это понять. Но ревность -
жестокая штука, Верити. Как и чувство вины. Вины перед Эдвардом, и она
тоже сказалась на моем к тебе отношении, сага. Он был мне очень хорошим
другом и здорово выручил меня, пока я варился в этом аду с Хулиеттой. И
то, как приворожила меня его невеста в прошлом году во Флориде, вовсе не
способствовало безмятежному состоянию моей души! А его смерть вскоре
после этого поставила меня на грань отчаяния.
- О, Люк...
- Но за последние две недели я много передумал, - продолжал он мед-
ленно, сделав небольшой глоток чая. - Эти последние две недели для меня
были все равно что два года. Но когда я наконец настолько обуздал свою
гордость, что решился тебе позвонить, ты не ответила. - Губы его скриви-
лись в усмешке. - Мне очень хотелось тут же прилететь в Англию, чтобы
немедленно тебя увидеть, но я сдержался - прежде мне надо было разоб-
раться с моими делами и чувствами. Я хотел, чтобы ничто нам больше не
мешало... Я хотел, чтобы между нами все было чисто. Вырубить сушняк и
освободить место для других приоритетов. И вот теперь я точно знаю, чего
хочу в этой жизни, Верити.
- Люк, не надо... не говори так...
Ничего не видя перед собой, она наклонилась вперед и дрожащими
пальцами нащупала свою чашку. Избегая взгляда Люка, сделала глоток и
поставила чашку на место.
- Вериги, может, хватит попивать чай, как вежливая незнакомка? - ска-
зал он низким ровным голосом.
Ей показалось, что он едва сдерживает свой темперамент, и она не сра-
зу нашла что ответить.
- Уж лучше попивать чай, как вежливые незнакомцы, чем делать заявле-
ния, не имеющие под собой никакого основания, - ровным голосом сказала
она. - Когда сегодня ты упал... боюсь, что я... была слишком возбуждена.
Боюсь, что наговорила тебе всяких глупостей... Извини.
Люк вскочил на ноги и приподнял ее лицо.
- Basta! Хватит! - мягко сказал он. - Мы слишком много говорим, а я
хочу показать, что я чувствую к тебе, Верити... - Проведя руками по ее
спине, он с нетерпеливой дрожью положил ладони на ее лицо. - И что ты
должна чувствовать ко мне...
Надо было спорить, бороться, сопротивляться, но близость его тела и
хрипловатая теплота голоса подточили ее силы. А переживания дня, каза-
лось, лишили ее всякой воли. Здравый смысл, логика, понимание необходи-
мости быть все время начеку с таким человеком, как Люк Гарсия, оставили
ее. Даже гордость не пришла ей на помощь.
Резкость, с какой Люк пошел в наступление, была далеко не
джентльменской, но внутренне она капитулировала еще после пережитого за
него испуга и потому, перестав стесняться своих чувств, обвила его шею
руками, страстно ища его губы.
Пальцы ее гладили чуть влажные от пота черные волосы, примявшиеся
там, где во время безумного физического напряжения матча их прижимал
твердый шлем. Вся дрожа, едва не теряя рассудок от желания, она приникла
к нему, ноги больше не держали ее.
Чувствуя взаимность, Люк еще крепче припал к ней в поцелуе, лаская
сквозь тонкий шелк платья ее грудь и напряженные соски, все более распу-
хавшие по мере того, как его пальцы расстегивали пуговицы и гладили теп-
лый атлас ее кожи.
Ни о каком сопротивлении Верити уже не помышляла. Почувствовав при-
косновение его пальцев к обнаженной груди, она полностью отдалась беше-
ному желанию, и ей было уже все равно, сможет ли она потом жить спокойно
или нет... По правде говоря, покой она потеряла уже в их первую встречу,
и до тех пор, пока будет сдерживать в себе это жгучее желание, ей ни за
что не восстановить мир в своей душе.
- Люби меня. Люк, - шепнула она отчаянно. - Я хочу тебя... сейчас,
пожалуйста...
- Верити... - простонал он, но, вдруг ослабив объятья и чуть откло-
нившись назад, посмотрел на ее зардевшиеся щеки и помутневшие глаза. Во
взгляде его блестела радость, смешанная со страстным желанием. - Я хочу
тебя, сага, - пробормотал он неровно, растапливая ее в своей улыбке. -
Но мне надо принять душ, боюсь, что запах пота и пыли не будет тебе при-
ятен.
Она напряглась, вдруг опомнившись и застеснявшись, но Люк опять прив-
лек ее к себе, подхватил на руки и быстро понес вверх по ступенькам че-
рез огромную золотисто-белую, наполненную солнечным светом спальню прямо
в ванную, облицованную белым кафелем.
- Люк, отпусти меня! Что ты делаешь? - протестовала она, и он наконец
поставил ее на ноги, обжигая ее улыбкой.
- Ну нет! Я уже знаю, что отпускать тебя опасно, - весело сказал он,
включая воду и начиная раздеваться, так уверенно, что она застыла как
парализованная. - Поэтому душ мы будем принимать вместе...
- Люк, не надо!
Не владея собой, смущаясь видом его обнаженного тела, она непроиз-
вольно отшатнулась, когда он стал раздевать ее. Но по мере того, как он
снимал то одну, то другую часть ее туалета, неизменно сопровождая это
победным поцелуем, его непринужденность передалась и ей. В конце концов
Вериги оказалась под теплыми струями воды, смеясь и сопротивляясь, а за-
тем, когда он начал намыливать и себя, и ее с таким коварным уменьем,
она стала таять в его руках, чувствуя себя совершенно околдованной. Он
помог ей выбраться из ванны и закутал ее в огромную махровую простыню.
Верити уже чувствовала себя так, будто каждый день принимала душ
вместе с Люком. В том, как он уверенно обращался с их телами, была ка-
кая-то здоровая, пленительная сила. И стоявший в его глазах смех расто-
пил ее сердце.
- А теперь - в кровать, - скомандовал он, и смех вдруг улетучился из
его глаз. Он раздвинул простыню и крепко прижал ее к своей еще мокрой
груди. - Я так тебя хочу, что умру, если это сейчас же не произойдет,
сага...
Чувствуя комок в горле, она прижалась лицом к жестким волосам на его
груди и содрогнулась.
- Я люблю тебя, Люк, - прошептала она в отчаянии. - Я так тебя люб-
лю...
Она смутно осознавала, что плачет, а он опять подхватил ее на руки и
отнес на широкую кровать посреди спальни.
- Почему ты плачешь? - мягко спросил он. - Я тоже тебя люблю...
- Ты? Любишь? - Она чуть не потеряла сознание от неожиданно захлест-
нувшего ее счастья. - Правда?
- Правда. И сейчас ты увидишь, как сильно, Верити. - Его глаза блес-
тели победным огоньком. - Так что плакать вовсе незачем.
Стоило ему произнести эти счастливые и такие утешительные для нее
слова, как ее чувства разгорелись таким всепоглощающим, таким ярким ог-
нем, что на другие слова времени не осталось.
Верити пламенела под незнакомой тяжестью его тела. Каждая клеточка ее
открывалась при малейшем его прикосновении. Кожа Люка казалась холодной
под ее все более дерзкими, чувствующими свою власть пальцами, медленно
скользившими по его спине, плечам, бедрам.
В какой-то момент она испугалась - ее приглушенные вздохи довели его
до такого состояния, что он, казалось, уже больше не мог себя сдержи-
вать, но Люк все понял и, взяв себя в руки, стал медленно целовать ее. И
лишь когда довел ее до исступления, она открылась ему навстречу - вся,
целиком, прижимая его к себе в неописуемом восторге.
- Я так давно мечтал об этом мгновении... - пробормотал он с торжест-
вом и, подняв ее бедра, вступил во владение ею. - Ох, Верити...
Она слабо вскрикнула, и он опять припал к ее губам, но, почувствовав
неожиданную конвульсивную дрожь в ее ногах, замер. Потом приподнялся на
руках и с растущим недоверием и сочувствием всмотрелся в ее побелевшее
лицо.
- Ты девушка? - прошептал он, не сводя с нее блестящего взгляда.
Chica? No es posible... (девушка? Это невозможно (исп.).
- Какое это имеет значение? - с трудом прошептала она, еще сильнее
сжимая его крепкие плечи и думая только о том, как бы унять эту дурацкую
дрожь. - Какая тебе разница?
Люк то ли застонал, то ли засмеялся.
- Конечно, сага, никакой разницы! - заверил он с мягкой иронией. -
Если не считать того, что ты сделала меня самым счастливым человеком на
свете...
И опять припал к ней в страстном, всепоглощающем поцелуе, как бы же-
лая напиться из ее души. Жгущий ее огонь стал почти нестерпимым, а когда
наступил тот долгожданный, но неожиданный, как взрыв, миг, ей показа-
лось, что она сгорает.
Прошло много времени, почти целая вечность, прежде чем она смогла по-
шевелиться в теплом кольце его рук, прижимаясь к нему со счастливой
улыбкой. Люк приподнялся на локте и повернул ее к себе. Синий свет стру-
ился изпод его тяжелых, как бы сонных век.
- Как ты? - спросил он шепотом.
- Чудесно!
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не веря в такое
счастливое завершение их столь долгого противостояния, противоборства.
- Расскажи мне о твоей помолвке с Эдвардом, - попросил он, растягивая
слова, и еще крепче прижал ее к себе, почувствовав, как она напряглась.
- Нет, я вовсе не хочу начинать все сначала, сага. Но... как так случи-
лось, что вы не были близки?
- Я понимаю... - Она успокоилась. - Я... я просто не была к этому го-
това. Однажды я запаниковала, и Эдвард проявил себя таким джентльменом,
что больше не настаивал, как будто мы договорились дождаться свадьбы.
Выражение лица у Люка было такое, что не оставляло ни малейшего сом-
нения по поводу того, что он думал о таком джентльменском соглашении.
- Что же ты молчала? - мягко пожурил ее он. - Я был бы осторожнее.
- Осторожнее? Ты имеешь в виду... чтобы не было ребенка? - сердце у
нее сжалось.
- Да ты что говоришь! - возмутился он, и в глазах его загорелись но-
вые искорки. - Я же люблю тебя больше всего на свете!
Щеки ее порозовели, и она закрыла лицо руками, не в силах скрыть свое
счастье.
- Правда?
- Самая что ни на есть правда... - Он неожиданно встал, не стесняясь
