торговцы вразнос сначала захватывают участки улиц для своих киосков, а затем
создают собственные рынки.ы
The Economist
УЭрнандо де Сото свободен от бесплодной идеологической конфронтации. Его
точные оценки выходят далеко за рамки перуанской действительности и
приобретают универсальное значение.
"Иной путь" -- это новая, оригинальная и фундаментальная работа, которую
следовало бы изучить всем, кто несет ответственность за политическую,
экономическую и культурную жизнь в развивающихся странах и верит, что они
станут развитыми.ы
Жан Франсуа Ревель
УВажное событие... Это успех... С выходом книги начались горячие споры о
предложенных в ней революционных средствах.ы
Збигнев Бжезинский,
бывший директор Совета по национальной безопасности
УДля латиноамериканских католиков сегодня может быть важен следующий аргумент:
в противостоянии Густаво (Гутьеррес, "Теология освобождения") и Эрнандо (де
Сото, "Иной путь")... Эрнандо защищает бедняков... и выступает с революционной
критикой элиты, как правой, так и левой.ы
Мишель Новак,
теолог и писатель
УИз самой глубины этого крайне неопределенного мира звучит призывный голос
экономиста Эрнандо де Сото, чья книга "Иной путь" является поворотным пунктом
в исследовании необычайного предпринимательского динамизма перуанской
подпольной экономики.ы
Ричард М Никсон, 1989
УЭта книга проливает новый свет на реальность не только перуанской жизни, но и
жизни всей Латинской Америка и других стран.ы
Томас Хью
Глава 1. Введение
Миграция
Враждебный прием
Из мигрантов в теневики
После второй мировой войны в Перу произошли самые далекоидущие изменения за
всю историю существования республики в этой стране. Это было не задуманное или
спланированное изменение, а следствие миллионов событий, постепенно
корректировавших казавшийся незыблемым порядок.
Перуанские города перестали быть маленькими уютными местечками, где все были
знакомы друг с другом. Они превратились в безликие густонаселенные метрополии
с новыми, незнакомыми соседями. За последние сорок лет внутренняя миграция
увеличила городское население в пять раз и заставила произвести реорганизацию
городов. Появились новые виды деятельности, они постепенно вытеснили
традиционные занятия. Вокруг городов выросло множество скромных жилищ, а с
ними -- мириады мастерских и лавочек, армия торговцев, продающих свой товар на
улицах вразнос, бессчетное количество микроавтобусов на улицах -- и все это
как бы ниоткуда, постоянно раздвигая границы города. Ежедневно дым и ароматы
из стоящих по соседству на улицах закусочных смешиваются с мелодиями
латиноамериканской музыки. Непрерывный приток мелких ремесленников, не
расстающихся со своими инструментами, расширил диапазон обычных городских
занятий. Стремление приспособиться и изобретательность сказались в расширении
производства необходимых товаров и услуг, резко изменили определенные области
производства, розничной торговли, строительства и транспорта. Окружающие
пустоши и холмы перестали быть пассивными элементами пейзажа, и сами сделались
частью города, и стиль европейской городской жизни исчез под напором шумных,
загорелых людей.
Изменяясь, города, в свою очередь, влияли на природу населяющих их людей.
Индивидуальные усилия стали доминировать над коллективными. Появились деловые
люди новой формации, родом, в отличие от своих предшественников, из местного
населения. Усилилась вертикальная мобильность. Образцы потребления и
исключительной роскоши прежнего высшего общества сменились другими, не столь
изысканными. Среди развлечений, к примеру, театр и опера с годами уступили
место кино, футболу, фестивалям народной музыки, а в последнее время
телевидению. Подобным же образом росло потребление таких продуктов, как пиво,
рис, соль, а потребление более дорогих продуктов (вино, мясо) снижалось от
десятилетия к десятилетию.
Произошли также значительные перемены и в религиозных обычаях перуанцев.
Католицизм, отождествляемый с традиционным порядком, отступал под натиском
протестантизма, затем появились и совсем модерновые культы, в том числе
синкретическое движение Евангелическая ассоциация миссии израелитов нового
мирового договора. Почитаемые народом святые, например Мельхорита или Сарита
Колония, не признававшиеся церковью, заменили Санта-Розу де Лима и других
традиционных святых в местных приходах.
Результатом стало возникновение новой культурной общности, которую следует
описывать в социальных терминах. Появление музыки в стиле "чича", заменившей
андскую народную и креольскую музыку, успех определенных форм коммуникаций --
радиопрограмм и телевизионных "мыльных опер", которые либо отражают
определенные элементы этой новой общности, либо адресованы им, -- вот лишь
явные примеры такой перемены. Страницы светской хроники и телевизионные
программы, посвященные жизни высших слоев общества, постепенно исчезли, а
детективные серии и программы популярных развлечений, которые кажутся
вульгарными ностальгически настроенной аудитории, стали популярным зрелищем.
Люди расходуют больше средств на свое образование. Количество учащихся из
местного населения в средней и высшей школе значительно выросло, а
расположившиеся во дворцах бывшей аристократии академии и институты всех типов
предлагают задешево научить массе полезных вещей.
Представители высших слоев обнаружили, что отныне они должны находиться бок о
бок с народом в ресторанах и самолетах, на пляжах, в советах директоров и даже
в правительстве. Многие из них предпочли уйти в свой собственный, постоянно
сужающийся мир и утешать себя воспоминаниями о минувших временах. Есть такие,
кто окопались в замкнутых кварталах, посещают клубы, где время, кажется,
остановилось, предпочитают ездить только по тенистым, обсаженным деревьями
дорогам и сохраняют привычки, обрекающие их на социальную и расовую сегрегацию.
Возникли новые организации, пытающиеся возродить или сформулировать заново
некоторые из утраченных ценностей и стремлений. Годами районные, церковные и
спортивные клубы, комитеты жильцов, ассоциации уличных торговцев и даже
комитеты водителей пытались защитить благополучие своих членов. Семью,
объединявшую разные поколения родственников, в городах заменили сети
коммерческих или производственных отношений: совместное участие в бизнесе
"дядей" и "кузенов" сейчас обычное дело. По мере расширения рамок
экономической деятельности, эти организации начинают также доминировать и в
отношениях с государством. В результате создание таких базовых элементов
инфраструктуры, как дороги, системы водоснабжения и канализации, электросети,
строительство рынков, предоставление транспортных услуг и даже отправление
правосудия и поддержание закона и порядка -- в той или иной степени перестало
быть исключительной функцией государства и в настоящее время осуществляется и
этими новыми организациями. И поскольку роль государства сокращается, то же
происходит с традиционным обществом. С постепенным подъемом новых организаций,
старые союзы и объединения теряют почву под ногами, а число членов профсоюза
постоянно уменьшается и составляет сейчас лишь 4,8% экономически активного
населения.
Тревожит, однако, что лишь часть позиций, оставленных государством, заняли эти
новые организации. Там, где нет ни их, ни государства -- царит насилие.
Нападения, похищение детей, изнасилования и убийства делаются все более
частыми, и одновременно распространяется агрессивный стиль вождения и улицы
делаются более опасными. Полиция постепенно потеряла контроль над ситуацией, а
некоторые полицейские оказались замешанными в скандалах и преступлениях. В
перенаселенных тюрьмах не прекращаются кровавые драки, а в случае побега
заключенных, что иногда происходит не без помощи охранников, растет
преступность во всем городе. Распространение насилия заставляет граждан
защищать себя доступными им способами: всеми типами оружия, включая пулеметы и
автоматы, с помощью часовых в различных униформах и даже тайных
телохранителей. Все это стало обычным явлением. С каждым днем мы все больше
напоминаем оскорбительный киношный стереотип банановой республики.
Люди привыкают жить вне рамок закона. Воровство, незаконный захват
собственности стали обычным явлением и не очень беспокоят людскую совесть.
Отмыв деньги, некоторые преступники заняли видное положение в обществе.
Полное забвение пределов допустимого перевернуло жизнь перуанского общества
кверху дном, так что возможны поступки, хотя и считающиеся официально
преступными, но более не осуждаемые коллективным сознанием. Контрабанда --
наглядный пример. Всякий, от дамы-аристократки до скромнейшего обывателя,
приобретает контрабандные вещи. Никто не испытывает ни малейших угрызений
совести по этому поводу; напротив, это рассматривается как демонстрация личной
изобретательности или как своеобразная месть государству.
Такая инфильтрация насилия и преступности в обыденную жизнь сопровождается
ростом бедности и лишений. Средний реальный доход перуанца за последние десять
лет постоянно снижался и находится сейчас на уровне двадцатилетней давности.
Повсюду горы мусора. Днем и ночью легионы попрошаек, мойщиков машин, сборщиков
мусора, бродяг осаждают прохожих, выпрашивая деньги. Душевнобольные, смердящие
мочой, голыми бродят по улицам. Дети, одинокие матери, калеки просят милостыню
на каждом углу.
Заинтересованность граждан в общественных делах растет. Такие понятия, как
инфляция, девальвация, внешний долг, перестали быть тайной, доступной лишь
избранным представителям элиты; они стали предметами дискуссий, по которым у
каждого найдется что сказать. Правительства ныне должны представлять свои
действия на рассмотрение общественности, а общественное признание или протест
стали политической силой, влияющей на стабильность правительства.
Появилось новое отношение к государству. Бюрократия потеряла социальный
престиж. Граждане смирились с тем, что для достижения цели нужно давать взятки
чиновникам. Традиционный централизм нашего общества подтвердил явную свою
неспособность удовлетворить многочисленные нужды страны в переходный период.
Неэффективность судопроизводства породила растущее разочарование в механизме
исполнения законов и потерю доверия к нему. Это в свою очередь привело к
усиливающейся неудовлетворенности существующим положением, что -- на фоне
подъема новых видов активности -- ведет к постоянному снижению социальной
значимости государства.
В этой ситуации многие перуанцы научились выторговывать у государства
всевозможные привилегии, что позволяет им преодолевать свои трудности, но
одновременно ведет к растущей политизации общества. Небольшие группы особых
интересов ведут борьбу между собой, вовлекая в свои распри общественных
деятелей. Правительство раздает привилегии. Закон используется для того, чтобы
дать и взять больше, чем допускает мораль. Многие средства массовой информации
зависят от государственной поддержки или государственных банков и поэтому идут
на поклон к власть имущим, отказываясь от возможности обличать злоупотребления
или хотя бы объективно освещать события. Вообще говоря, чтобы узнать истинную
суть происходящего, приходится пользоваться несколькими источниками информации.
Такое положение дел резко изменило общественные установки. Появился терроризм
как насильственная альтернатива нынешней ситуации, но возникло и новое
отношение к понятию "перуанец". Перуанец, в отличие от интеллигенции нашей
страны, ищущей прибежище в идиллической невинности андского народа, не склонен
к этим декадентским штучкам. Террористическое движение само по себе предлагает
вести "народную войну деревни против города", выдавая себя за обновляющую силу
перемен, наступающих из внутренних глубин Перу.
Порядок вещей в Перу изменился. Хотя жизнь в некоторых частях страны течет так
же, как и столетие назад, современная история все же пишется в городах. Именно
здесь в большей степени, чем в сельской местности, мы можем увидеть результаты
