больше суммы, выплаченной легальным бизнесом в виде налога на доходы и на
основные фонды.
Суммарный объем трансферта из теневого сектора в легальный составил в 1985 г.
почти 1868 млн. долл., или около 13% валового внутреннего продукта. Уже одно
это ставит под сомнение поверхностное утверждение о том, что теневики не
вносят своего вклада в общественные расходы.
Побочным эффектом использования наличных денег являются издержки на накопление
материальных активов. Опасаясь инфляционного обесценивания денег, достигавшей
с 1983 по 1985 г. более 100% в год, многие теневики предпочитали накапливать
запасы, а не деньги. В результате многие покупки капитального оборудования,
движимого имущества и товаров длительного хранения делались заранее. Поскольку
оборудование неделимо, а затраты капитала высоки, такие заблаговременные
закупки означают, что многие вложения теневиков очень не эффективны.
Это бросается в глаза. Внелегальные поселения, рынки, промышленные мастерские
оставляют впечатление недостроенности. Дома незавершены, строительные
материалы свалены на тротуарах, оборудование не укомплектовано. Кое-кому может
показаться, что таково следствие врожденной лени перуанцев, но это не так.
Просто теневикам выгоднее накапливать средства в виде материалов, а не в
деньгах, из-за чего финансовая система не работает.
Чем приходится платить за уклонение от налогов и нарушение законов о труде
Третье различие между деятелями легального и теневого секторов состоит в том,
что последние вообще не платят прямых налогов или не выполняют законов о
труде. Это, без сомнения, экономически выгодно, ибо частично компенсирует
издержки, создаваемые теневым статусом, и даже перевешивает выгоды легального
положения. Например, если закон устанавливает минимальную заработную плату на
уровне выше рыночного, то в теневом секторе жалованье и заработная плата будут
ниже. Вот почему теневой сектор есть главный наниматель неквалифицированной
рабочей силы.
Недостаток теневого бизнеса в том, что он привязан к низкотехнологичным и
малопродуктивным методам производства. А преимущество -- что в периоды спада
теневики могут нанимать и увольнять работников без всяких проблем, за
исключением разве моральных. В легальном секторе, напротив, труд есть элемент
постоянных издержек; легальные производства не могут реагировать на колебания
спроса так же гибко, как теневые.
Однако общий налог с продаж в равной степени затрагивает и легальный, и
теневой сектора. Хотя он выглядит как налог на валовой доход, на самом деле
это налог на добавленную стоимость, почему и взимается он на каждой стадий
производства. На второй стадии, к примеру, необходимо уплатить налог на
валовой доход, но можно вычесть расходы на приобретение полуфабрикатов и
сырья. Это главная помеха для теневых поставщиков промежуточных товаров.
Покупатель платит налог на валовой доход, однако не может вычесть расходы на
промежуточные товары, купленные у теневых поставщиков. Это ставит теневиков в
сравнительно невыгодное положение.
Общий налог с продаж, следовательно, побуждает теневиков работать в двух
крайних точках производственного процесса: во-первых, на завершающих этапах,
где добавленная стоимость составляет большую часть общей розничной цены. Это
дает возможность уйти от налога как раз когда он делается наибольшим.
Во-вторых, -- на начальных этапах, когда легко уклониться от уплаты налога на
добавленную стоимость (выращивание сельскохозяйственных культур, производство
кирпича, предоставление услуг на дому и т.д.). Теневики, таким образом,
исключены из техноемких областей производства промежуточных благ отчасти из-за
действия налоговой системы. Пожалуй, самыми большими издержками здесь
оказывается то, что налоговая система препятствует росту производительности
труда.
Чем приходится платить за отсутствие хорошего закона
Выяснив, что теневое положение порождает издержки, мы задались вопросом:
достаточно ли устранения этих издержек, чтобы сделать из теневого сектора
лучший из возможных миров? В дальнейшем мы убедились, что это не так. Теневики
страдают не только от своей внелегальности, но и от отсутствия правовой
системы, которая бы защищала экономическую деятельность. Иными словами, они
страдают от отсутствия хорошего закона.
Когда владельцы подпольных фабрик делают все возможное, чтобы избежать
обнаружения, когда жители внелегальных поселений расходуют время и силы на
защиту своей собственности и на выполнение процедур по ее легализации, когда
уличные торговцы не могут предложить приемлемые гарантии под финансирование
строительства рынка или покупки в кредит, это значит, что у них нет прав
собственности, которые можно было бы использовать как обеспечение контрактов.
А такие права необходимы для эффективной организации экономической
деятельности. Общество в целом также страдает от негативных последствий
внелегальной деятельности, из чего следует, что у нас отсутствует
дееспособная, надконтрактная правовая система.
Хорошие законы должны обеспечить именно эти три элемента: права собственности,
выполнение контрактов и надконтрактную правовую систему. Отсутствие таких
законов создает крайне обременительный груз издержек, который внелегалы
вынуждены нести в обмен на освобождение от затрат, связанных с легальным
статусом.
Чем приходится платить за отсутствие прав собственности
Традиционно в Перу права собственности понимались, как возможность
использовать, обладать, распоряжаться и предъявлять претензии на материальные
и нематериальные средства в рамках закона. Более поверхностная интерпретация
сводит даже эту концепцию лишь к движимому или недвижимому имуществу. Однако
здесь мы хотим дать более широкое толкование понятию прав собственности,
основанное прежде всего на его экономической важности.
Классическая теория права утверждает, что личность может владеть реальными и
личными правами; первые определяют отношение к вещам через собственность,
обладание или узуфрукт (право пользования чужой собственностью или ее
плодами), а вторые -- отношение к другим людям через контракты. Такое деление
чрезмерно дробит действительность, поскольку создается впечатление, что связи
между двумя группами прав нет. На самом деле этих связей немало, и главная, по
нашему мнению, состоит в том, что человек может иметь в собственности или
владеть не только вещами, но и контрактами. Соответственно, в каждом личном
праве неявно присутствует реальное право, которое связывает его
непосредственно с субъектом этого права.
Это означает, что права собственности могут распространяться не только на
дома, автомобили, технику или товары, но также и на арендные соглашения,
валютные сертификаты и их свободную конвертируемость, на все виды кредита. А в
результате утрата прав собственности может наступить не только вследствие
конфискации или экспроприации, но и вследствие более сложных и кажущихся
внешне безобидными методов регулирования, каковы арендное право, замораживание
сбережений или меры против спекуляции.
Таким образом, под правом собственности мы имеем в виду все эти права, как
личные, так и реальные, дающие их владельцам исключительные и неотъемлемые
права на них. Другими словами, право собственности -- это возможность свободно
пользоваться какими-либо правами (единолично или совместно с другими) и
свободно их отчуждать. Ясно, что за отсутствие хорошего закона прежде всего
приходится платить отсутствием гарантированных, надежных прав собственности.
Следовательно, мы должны объяснить три основных вывода, к которым смогли
прийти и которые позволили нам более четко определить издержки, возникающие у
внелегалов из-за отсутствия этих прав.
Наш первый вывод состоит в том, что внелегалы используют и сохраняют доступные
им ресурсы не столь эффективно, как те, кто уверен в своих правах. Если они не
могут защитить свои права на землю, жилье и оборудование, то они не так уж
заинтересованы вкладывать сюда средства. Люди меньше строят, если есть риск,
что построенное будет изъято государством или частным лицом; и точно также
никто не станет расходоваться на дорогостоящие нововведения, если потом кто-то
другой может присвоить результаты безо всякой компенсации. Результатом
оказывается сокращение совокупных инвестиций.
Гарантированность прав собственности и защита от конфискаций, с другой
стороны, побуждает владельцев вкладывать средства в собственность. Со строго
экономической точки зрения, следовательно, истинная функция прав собственности
-- не обеспечение выгоды для частных лиц или групп, обладающих этими правами,
а наделение их стимулом увеличивать ценность собственности путем
инвестирования, модернизации или разумного комбинирования своих средств с
ресурсами других, что в конечном счете выгодно для всего общества.
Все это подтверждается статистическими исследованиями Института во
внелегальных поселениях Лимы. Как мы увидели в главе, посвященной
внелегальному жилищному строительству, при сравнении поселений Марискал
Кастилья и Даниэль Альсидес Каррион, имеющих сходные социально-экономические
характеристики, благодаря наличию правовой защищенности ценность жилья в
первом из упомянутых поселений была в 41 раз выше, чем в последнем. Позднее,
обследуя выборку в 37 поселений, мы обнаружили, что при наличии законного
права собственности ценность строений была в 9 раз выше, чем при его
отсутствии. Все говорит о том, что наличие или отсутствие прав собственности
прямо влияет на уровень инвестиций.
Второй вывод -- что внелегалы лишены возможности беспрепятственно отчуждать
свою собственность. Они не могут использовать ее более выгодным образом или в
качестве обеспечения кредитов. Это ограничивает мобильность их собственности
как фактора производства и ограничивает производительность труда.
Третий вывод заключается в том, что внелегалы вкладывают значительные средства
в защиту своих владений и создают тысячи разных организаций, чтобы придать
своей собственности публично-правовой характер. Эти внелегальные организации
потребляют огромные количества времени и других ресурсов, но не могут
принудить не соблюдающих правила членов организации делать свой вклад в
поддержание их деятельности.
Многие решения в этих организациях принимаются большинством голосов. Однако
когда каждый владелец имеет лишь один голос, могут возникнуть серьезные
осложнения, поскольку не учитывается различие в интенсивности предпочтений
голосующих. Возьмем пример внелегального поселения, где существует план
строительства дороги, оцениваемый в 3000 долл. Из 50 семей, живущих в данном
поселке, 10 семей дают по 200 долл. на строительство, а остальные 40 -- лишь
по 50 долл. Это означает, что общество в целом выделяет на строительство
дороги 4000 долл., и дорога оказывается прибыльным делом, поскольку ее
ценность превышает затраты на ее строительство. Однако предположим, что каждой
семье предложат уплатить, например, 60 долл. Предложение будет отвергнуто,
поскольку 40 из 50 семей сочтут себя проигравшими -- ведь они оценивают
потенциальные выгоды от реализации проекта лично для себя в несколько меньшую
сумму. Таким образом, относительно эффективно управляя индивидуальной
собственностью, жители внелегальных поселений не имеют механизмов управления и
привлечения средств для разработки и оплаты коллективных проектов. Государство
решило бы эту проблему очень просто -- собрав средства в виде налога.
Несомненно, есть и другие пути решения данной проблемы, однако они в целом
дороже и менее надежны. Например, можно строить дорогу и тротуар лишь перед
домами тех владельцев, которые уплатили взнос. Однако это выставит
неуплативших членов организации в невыгодном свете. Неспособность прийти к
юридически обязывающим соглашениям увеличивает трудности неформалов.
В некоторых ситуациях все же проявляется дух сотрудничества, позволяющий
лидерам сообщества взывать к альтруизму своих членов и обеспечивать
удивительно высокий уровень кооперации. Но остается фактом, что отсутствие
