соприкасающихся с ним, хотя бы и за порогом своего сознания: на
рыбаках и, отчасти, моряках. На последних, впрочем, слишком
заметна печать еще других, не светлых стихиалей: хозяев Нугурта
- с одной стороны, Нибрусков и Дуггура - стихиалей больших
портовых городов - с другой. Рыбаки же получили от излучений
Вланмима черту, отличающую их от остального народа: сочетание
чистоты, мужества и грубоватой, немного жестокой силы с детскою
цельностью души.
Повсюду над землей и морями простерт Зунгуф- область
стихиалей воздушной влаги, творящих облака, дождь, росу и
туман. Зунгуф не отделен определенной границей от Ирудраны-
области стихиалей, чья деятельность проявляется в Энрофе
грозами, отчасти ураганами; оба эти слоя переливаются друг в
друга, как и их существа. Приоткрывается тот самый трансмиф,
что брезжил в древних мифологемах народов, вызывая в их
творческом воображении титанические образы громовников: Индра,
Перун, Тор. О, если бы древние, привнося в эти образы, как и во
все, человеческие черты, могли знать, как бесконечно далеки эти
существа от малейшего сходства с человеком! - И когда струи
ливня обрушиваются на землю и бурные, веселые дети Зунгуфа
ликуют, то припадая к земле и поверхности вод, то отпрядывая
вверх, в бурлящий водяной стихией воздух - выше, в Ирудране,
бушуют рати существ, не похожих на Тора и Индру ничем, кроме
веселой воинственности: для них гроза есть творчество, а ураган
- полнота их жизни.
Если при легком морозце тихо падает мягкий снежок или если
деревья и здания стоят, убеленные инеем, бодрая, резвая, почти
восторженная радость, которую испытываем мы, свидетельствует о
близости дивных стихиалей Нивенны. Белые просторы, безгрешные
особою, невыразимой чистотой, - вот что такое Нивенна, страна
стихиалей инея, падающего снега, свежего снежного покрова.
Резвящиеся в нездешнем веселии, похожем на веселость эльфов,
они укрывают возлюбленную землю своей фатой. Почему такая
радость жизни пронизывает нас, когда мириады бесшумных белых
звезд тихо опускаются вокруг? И почему, когда мы видим леса или
городские парки, убеленные инеем, мы испытываем чувство,
соединяющее в себе торжественность и легкость, прилив жизненных
сил и восхищение, благоговение и детский восторг? А тех из нас,
кто сохранил в душе вечно детское начало, стихиали Нивенны
любят особенно нежно, они приветствуют его и пробуют с ним
играть: даже возбуждение, мальчишеский азарт, быстрый бег крови
в жилах у ребят во время игры в снежки или катания на салазках
с гор, для них приятны.
С Нивенной соседствует суровый и хмурый Ахаш,- связанный с
полярными областями нашей планеты слой арктических и
антарктических стихиалей. Ахаш обладает космической
протяженностью, из него виден Млечный Путь. В соответствующие
времена года границы обеих полярных зон придвигаются к
тропикам.
Необузданная душа этих существ, с ее склонностью к
переходам от кристально ясного созерцания к неистовству, с ее
порывами строить целые миры из трансфизических льдов, с ее
любовью взирать, глаза в глаза, в бездонные провалы
метагалактики - наложила разительную печать на воспринимаемую
всеми нами природу полярных бассейнов. Когда обращение Земли
вокруг Солнца вызывает в северном полушарии наступление зимы и
делает доступными для стихиалей Ахаша обитаемые людьми области
материков, они вторгаются туда, увлекая за собой физические
массы арктического воздуха, воинствуют метелями и буранами по
полям и тайге, ликуют в вышине антициклонами. Они не видят
Энрофа так, как видим его мы. Они не воспринимают зрением также
и человека. Но есть среди них более хищные и душевно холодные,
как андерсеновская Снежная Королева, - они опасны для человека;
есть и другие, улавливающие атмосферу души тех из нас, кто
родственен им мужеством, удалью и бесстрашием. Таких они могут
любить странною, несоизмеримою с нами любовью. Они баюкают его
на своих снежных коленях, открывают ему пути в глубину своих
стран, показывают ему жуткое великолепие физических покровов
своего царства и, не соразмерив своей грандиозности с нашей
телесной малостью, готовы укутать его белым саваном под песни
вьюг.
И подобно тому, как обладает космической протяженностью
пространство Ахаша, обладают ею и два последних слоя стихиалей:
Дирамн, связанный со стратосферным воздушным океаном пояса
низких температур, и Сианна- мир, просвечивающий внутреннему
зрению сквозь те высокотемпературные зоны, которые объемлют
нашу планету на большой высоте. Однако обитающие там стихиали
столь огромны и столь чужды нашему душевному складу, что понять
их сущность чрезвычайно трудно. Они светлы, но опаляющим,
грозным светом. Только уже взошедшему на исключительную высоту
человеческому духу возможен доступ в их царство.
Такова сакуала Малых Стихиалей. Малых - конечно не в
сравнении с людьми, - многие из них гораздо могущественнее
отдельного человека, - но в сравнении с сакуалою других, с
восходящей лестницей Стихиалей Верховных, с рядом подлинных
планетарных божеств. Это властелины. Малые стихиали радостно
трепещут от их дыхания. Большинство из них - прекрасные,
высокоблагие существа невыразимого величия. Но о ландшафтах
этих слоев говорить почти невозможно как и о форме этих великих
существ: каждый из них присутствует одновременно во множестве
точек своего слоя.
"Царь Благословляющих Крыльев", Ваюмн, воплощенный дух
воздушного океана, распространяет свое владычество от крайних
пределов атмосферы до самых глубоких пропастей. Его, брата
"Царя Оживляющих Вод" Эа (кажется, его другое имя Вларол),
почитали еще греки под именем Посейдона, римляне под именем
Нептуна, но глубже всего поняли благость и космичность его
существа вавилоняне, почитавшие хранителя и хозяина мировых вод
великолепным культом. Оба духа несут вечную стражу у истоков
жизни на всей земле - не только в Энрофе, но и во многих других
сакуалах. Оба древни, как вода и воздух, и безгрешны, как они.
Еще древнее третий из братьев - Повурн, "Царь Пылающего
Тела", ибо под верованиями в Плутона и Яму древних таится
глубочайшая реальность. Этот устрашающий властелин подземных
магм не есть слуга Гагтунгра; однако его преображение
предстоит, кажется, позже всех, в конце второго зона.
Есть и четвертый великий брат, младший: Заранда,
воплощенный в своем иноматериальном слое - "Царь всех животных
царств". Трагическая история животного царства в Энрофе
наложила отпечаток глубокой, воистину мировой скорби на его
лик. И как ни объясняли бы историки символику египетского
сфинкса, метаистория всегда будет видеть в нем эмблему того,
кто совмещает в себе природу Великого Зверя с мудростью выше
человеческой.
Верховных стихиалей - семь. Две божественные сестры делят
между собой остальные сферы могущества: Эстира, "Царица Вечного
Сада" - госпожа растительных царств Шаданакара, и Лилит-
"Всенародная Афродита" всех человечеств.
Значение Лилит в нашем существовании необозримо велико.
Как и у всех Верховных Стихиалей, мир ее обитания несоизмерим
ни с какими нашими формами и неописуем, а ее собственный облик
необозрим. Ее иноматериальное тело единоприсутствует во
множестве мест ее слоя, и лишь в отдельных случаях она
принимает образ, который может быть воспринят духовным зрением
человека. Хотя я не знаю механизма этого процесса, но знаю, что
без участия Лилит невозможно формирование ни одного тела в
мирах плотной материальности: исключение составляют животные,
виды которых формируются Зарандой. Во всех же остальных
царствах эта деятельность выполняется Лилит: она формирует цепь
рода как в человечестве Энрофа, так и у даймонов, и в мирах
демонических - у раруггов и игв, и у обитателей Дуггура. Каждое
плотноматериальное тело, создаваемое при ее участии в мирах
темных, есть каррох.
Вот почему она заслуживает вполне наименование ваятельницы
нашей - и не только нашей - плоти. Потому же с ее бытием и
воздействием неразрывно связана у человека сфера половых
чувств. Она ли сама или ее кароссы, но это начало всегда
надстоит над всяким актом человеческого соития, и пока плод
вынашивается во чреве, она всегда здесь.
Некогда, в глубочайшей древности, эта стихиаль стала
супругою Первоангела - того величайшего Духа, что сделался
Логосом Шаданакара. Это было во времена творения ангельских
слоев, и Лилит стала праматерью этого первого человечества. Но
Гагтунгр сумел проникнуть в мир Лилит, и ее тончайшее
материальное тело восприняло в себя некий демонический элемент.
Это была катастрофа. С тех пор все цепи рода, формируемые ею,
будь то в мирах титанов, даймонов или людей, воспринимают в
себя нечто от этого элемента. Еврейская мистика знает термин
"эйцехоре" - семя дьявола в человеке. Попробуем пользоваться им
для обозначения этого проклятого семени и в человеке, и в самой
Лилит, несущей его в себе по сей день, и в ее кароссах.
Монадой и всей полнотой сознания обладает только Лилит: ее
локальные проявления, кароссы, в том числе и Дингра России, при
всей своей мощи и вековой устойчивости, имеют лишь эквивалент
сознательности и лишены монад. Этим ваятельницам физической
плоти народов мы обязаны, между прочим, теми, подчас явными,
иногда почти неуловимыми чертами сходства, видимого физического
родства, которыми отмечена масса индивидуальных обликов
какого-либо народа. Известно, что в античной древности, на
Кипре, культ богини любви распался в свое время на две
противоположности: возвышенный культ Афродиты Урании, духовной,
творческой, поэтизируемой и поэтизирующей любви, и культ
Афродиты Пандемос, что можно приблизительно перевести
выражением "Афродита Всенародная". Он широко разлился в
народных низах, проявляясь в оргиастических празднествах и
благословляя разврат как священную дань богине. Аналогичный
процесс раздвоения и поляризации когда-то слитных начал знают и
некоторые другие культуры. Еще больше таких культур, где взору
историка отчетливо предстает уже более поздний этап: культ
разврата и хаотическое смешение демонического и стихиального
элементов под лживой личиной божественного. Ритуальная
проституция в Ханаане, Вавилонии, Индии и других странах -
явление этого порядка. Над подобными институтами, над радениями
оргиастических сект, над массовыми совокуплениями и доныне
надстоят кароссы наций или сверхнародов. Ясно также, что такие
явления не могут обойтись без вмешательства лунной демоницы и
темных сил Дуггура. Но когда в борьбе с теми, кто грозит
уничтожением физического существования народа, его демиург
изыскивает пути к созданию могучего и воинственного защитника,
он принужден сходить к кароссе и сочетаться с ней. Проклятое
эйцехоре неминуемо входит в их общее порождение, и отравленная
плоть кароссы создает двойственное чудовище. Таково
происхождение всех первых членов в каждом роде уицраоров.
Освобождение каросс и самой Лилит от эйцехоре будет возможно,
по-видимому, лишь во втором зоне.
Первая и последняя из Верховных Стихиалей - мать всем
остальным, и не только им, но и всему, существующему в
Шаданакаре: всякой стихиали, всякому зверю, человеку, даймону,
ангелу, демону и даже великим иерархиям. Неоскудевающее лоно,
она есть то, что творит эфирные тела всех существ, а в творении
их астральных тел участвует наряду с их личными монадами. Ей
свойственна неистощимая теплая любовь ко всем, даже к демонам:
