лишенным органической жизни, а над миром, который теперь
называется Олирной, сияла тогда и сохранилась в памяти тех
немногих человеческих монад, которые не явились в Шаданакар
позднее, как большинство, а начинали в нем свой путь во
времена, более давние, чем древность, и не в Энрофе, а в
ангельской Олирне. Это содружество праангелов можно назвать, в
известном смысле, первым человечеством Шаданакара.
Великий демон, один из сподвижников Люцифера, вторгся в
Шаданакар с полчищами меньших. Имя его Гагтунгр. То была
длительная и упорная борьба; она увенчалась его частичной
победой. Изгнать силы Света из брамфатуры ему не удалось, но
удалось создать несколько демонических слоев и превратить их в
неприступные цитадели. Ему удалось вмешаться в процесс
возникновения и развития жизни в земном Энрофе и поставить на
животном царстве свою печать. Планетарные законы, с помощью
которых начинали создавать органическую жизнь в Энрофе силы
Света, неузнаваемо исказились. Ложно и кощунственно приписывать
Божеству законы взаимопожирания, возмездия и смерти. "Бог есть
Свет и нет в Нем никакой тьмы".
От Бога только спасение. От Него только радость. От Него
только благодать. И если мировые законы поражают нас своей
жестокостью, то это потому, что голос Бога возвышается в нашей
душе против творчества Великого Мучителя. Взаимная борьба
демонических монад, победа сильнейшего, а не того, кто более
прав, и низвержение побежденного в пучину мук - этот закон
люциферических сил отобразился на лице органического мира
Энрофа, выразившись здесь в законе "борьбы за существование".
Всякое страдание существа, всякая его боль и мука дают
излучение - и здесь, в Энрофе, и там, в мирах посмертия. Всякое
его чувство, всякое волнение его душевного естества не может не
давать соответствующего излучения. Излучения злобы, ненависти,
алчности, похоти животных и людей проникают в демонические
слои, восполняя убыль жизненных сил у различных классов и групп
их обитателей. Но этих излучений едва достаточно, чтобы они
восполняли убыль сил именно у отдельных демонических сообществ.
Зато излучение страдания и боли - оно называется гаввах -
способно насыщать гигантские толпы демонов почти всех видов и
рангов. По существу, гаввах - их пища. Налагая свою лапу на
законы Шаданакара, Гагтунгр искажал их так, чтобы породить и
умножить страдание. Он делал их тягостными, жестокими,
нестерпимыми. Он воспрепятствовал водворению в Энрофе закона
трансформы; как равнодействующая обоих борющихся начал,
возникла смерть и стала законом. Он воспрепятствовал принципу
всеобщей дружбы; как равнодействующая обеих сил, появилось
взаимопожирание и стало законом жизни. И, наконец, демонические
силы вмешались в жизнь других слоев Шаданакара - тех, через
которые пролегал путь существ, хоть раз воплотившихся в земном
Энрофе: эти слои были обращены в миры возмездия, где царствуют
мучители, впивая страдания страдальцев. Среди различных видов
гавваха особое значение имеет тот, который связан с истечением
физической крови. Когда кровь людей и животных вытекает из
организма, то в первые минуты этого процесса она выделяет
жгучее излучение особой силы. Поэтому некоторые классы демонов
заинтересованы не столько в смерти живых существ Энрофа и не в
загробном страдании их душ, сколько именно в кровопролитиях. Ни
одно кровопролитие в истории не происходило и не происходит без
неосознанного нами внушения этих потусторонних кровопийц. И
кровавые жертвоприношения в некоторых древних культах были
ужасны не только своей жестокостью, но и тем, что питали собою
отнюдь, конечно, не богов, а именно этих демонов.
Для восполнения сил Света Планетарным Логосом - первой и
величайшей монадой Шаданакара - был создан новый слой и
положено начало новому человечеству. Энроф был оставлен
животному царству; новый же слой населился титанами, обликом
напоминавшими нас, но огромными и великолепными. В мире,
напоминавшем Энроф, только пока еще сумрачном, их светящиеся
фигуры двигались на фоне сине-серого, свинцового неба, по
склонам и выгибам пустынных гор, их совершенствуя. Человечество
титанов исчислялось несколькими тысячами. Пола они были лишены,
рождение новых не связывайтесь с союзом двух старших никак. Но
Гагтунгр сумел вызвать их бунт простив Промысла. Идея их
заключалась в том, что они - семя и ядро нового мирового
начала, третьего, противостоящего и Богу, и демонам. Они
жаждали абсолютной свободы своих Я, но жестокость и злобу
демонов ненавидели. Бунт завершился тем, что силы Гаттунгра,
пользуясь законом возмездия, вовлекли души титанов в глубокие
мучилища. Там длилась их пытка свыше миллиона лет, пока, с
помощью Провиденциальных сил, им не удалось вырваться из плена.
Теперь большинство из них совершают свой путь среди
человечества, выделяясь на общем фоне масштабом своей личности
и особым сумрачным, хотя отнюдь не темным ее колоритом. Их
творчество отмечено смутным воспоминанием богоборческого
подвига, как бы опалено древним огнем и поражает своею мощью.
От демонических монад их дух отличен порывом к Свету,
презрением к низменному и жаждой божественной любви'.
В последние тысячелетия до Христа могущество Гагтунгра
было так велико, что в потусторонних слоях многих метакультур
человечества у возмездия был отнят его временный характер.
Выход из страдалищ был для мучающихся наглухо закрыт и у них
отнята надежда.
Этот закон возмездия, железный закон нравственных причин и
следствий - тех следствий, которые могут проявляться и в
текущей жизни, но во всей полноте проявляются в посмертии и
даже в следующих воплощениях,-можно назвать индийским термином
карма. Карма есть такая же равнодействующая двух
противоположных воль, как закон смерти и закон борьбы за
существование. Если бы демонические силы не встречали
постоянных препятствий со стороны своих врагов, законы были бы
еще тяжелее, потому что демоническая цель законов - порождать
гаввах и парализовать проявления подпавших им душ Света. У
законов есть и другая сторона, это - их очищающее значение. Это
остаток древнейших светлых празаконов миротворивших прекрасных
иерархий; цель этих иерархий и всех светлых сил Шаданакара -
смягчение и просветление законов; цель демонических - еще
большее их утяжеление.
________
' Из числа деятелей мировой культуры я мог бы
назвать несколько таких имен: Эсхил, Дант, Леонардо,
Микеланджело, Гете, Бетховен, Вагнер, Ибсен, Лермонтов, Лев
Толстой.
_______________________________________________________
Замысел Провидения - спасение всех жертв. Замысел
Гагтунгра - превращение всех в жертвы.
Богочеловечество следующего мирового периода будет
добровольным единением всех в любви. Дьяволочеловечество -
по-видимому, его не удастся избежать в конце текущего периода -
будет абсолютной тиранией одного.
Космос есть поприще становящихся монад. Антикосмос -
всемирный союз соперников и скопище ущербленных светлых монад,
плененных ими в мирах, над которыми господствуют демоны. У этих
пленников отнят священнейший их атрибут: свобода выбора.
Несоизмеримостью своих масштабов с масштабами Люцифера
вселенной Гагтунгр не смущен: он, как и все демонические
монады, понимает свою малость лишь как стадию. Слепая вера в
безграничное свое возрастание и победу неотъемлема от его Я.
Так верит в свой грядущий макрогалактический триумф любая из
этих монад, сколь бы миниатюрна она ни была в настоящее время и
какое подчиненное место ни занимала бы в иерархии восставших.
Поэтому любая из них, и Гагтунгр в том числе, - тиран не только
в идеале и не только в данный момент, но и на каждой стадии в
той мере, в какой это позволяет власть, достигнутая на этой
стадии. Тирания вызывает такое обильное выделение гавваха, как
никакой другой принцип водительства. Впивание гавваха
увеличивает запас демонической мощи. Если бы демон стал
восполнять убыль своих сил за счет вливания других психических
излучений - радости, любви, самоотвержения, религиозного
благоговения, восторга, счастия, - это переродило бы его
естество, он перестал бы быть демоном. Но он не хочет именно
этого. И тиранией, только тиранией может он обуздать
центробежные силы внутри подчинившихся ему демонических
множеств. И потому же совершаются иногда в метаистории (а
отраженно - и в истории) акты отпадения и обратного восстания
отдельных демонических монад против Гагтунгра. Подобные
восстания поддержаны силами Света не могут быть, ибо любая из
таких монад есть в потенции такой же планетарный демон; если бы
она оказалась сильнее Гагтунгра, она сделалась бы еще большим
мучителем, чем он. Не надо, впрочем, забывать, что не столь уж
редки случаи восстания отдельных демонических монад не против
Гагтунгра как такового, а против демонического миропорядка
вообще. Такие восстания - не что иное, как обращение
демонических монад к Свету, и ясно, что им оказывается тогда
всемерная помощь Провиденциальных сил.
При всей сатанинской мудрости мировых замыслов Гагтунгра,
замыслы эти зыбки именно вследствие указанных причин, ибо шансы
обуздать все демонические монады мира, и в будущем самого
Люцифера, для планетарного демона исчезающе малы.
Но неутолимое стремление ко вселенскому господству
составляет источник единственно понятных ему радостей: он
испытывает подобные радости всякий раз, когда малейшая частная
победа кажется ему шагом, приближающим к конечной цели. Победы
же эти заключаются в порабощении других монад или их душ:
демонических - как полусоюзников, полурабов, светлых - как
узников и объектов мучительства. Насколько Гагтунгр может
вообразить космическое грядущее, он рисует самого себя как
некое солнце, вокруг которого бесчисленные монады вращаются по
концентрическим кругам, одна за другою падая в него и
поглощаясь, - и постепенно вся Вселенная приходит в это
состояние вращения вокруг него, погружаясь, мир за мирами, в
чудовищно разбухшую гипермонаду. Вообразить дальнейшее
демонический разум бессилен. Меньшие из этих монад не способны
нарисовать даже и такого апофеоза. Незыблемо веруя в свою
конечную победу над Вселенной, они сосредоточивают волю и мысль
на более близких, легче представимых стадиях.
3. К ВОПРОСУ О СВОБОДЕ ВОЛИ
Существует некоторое предубеждение, некоторая особая
умственная установка, свойственная в наше время немалому
количеству людей, так как ее старательно внедряли в сознание
многих народов целых четыре десятилетия. Это - такой ход мысли,
который приводит мыслящего к выводу, перерастающему с течением
времени в аксиому, в догмат: будто бы религия отнимает у
человека его свободу, требует слепой покорности высшим силам,
ставит его в полную от них зависимость. А так как они - только
призраки, то в действительности укрепляется зависимость от всех
весьма реальных человеческих инстанций, которые стремятся
эксплуатировать невежество масс. В этом и заключается
"религиозное рабство", из коего человечество высвобождается
наукой и материалистической философией.
Оспаривать это рассуждение значит писать трактат, ставящий
целью опровержение основ материалистической философии. Такие
трактаты уже написаны, и если они до сих пор в России
недостаточно известны, то причина тому в обстоятельствах,
