Это кошмар для меня был! Я ведь только раз коснулся того мира, только
начал создавать, только пожил, именно ПОЖИЛ недолго и тут вновь прова-
лился в это проклятое небытие! Раньше то я хоть стремился, создавал эту
сферу, а теперь то мне только ждать приходилось, я не мог ни спать ни
есть. Когда уж чувствовал, что умираю так насильно эту еду в себя впихи-
вал. Меня ведь там ждут, что если с ней случилась там что-то? А я в это
время здесь, в этой каше торчу!
- Да мы вас понимаем, и приносим свои извинения, хотя, поверьте, мы
приложили все усилия, чтобы провести все необходимые исследования, ра-
зобраться в вашем труде; да и вам была предоставлена прекрасная вилла на
берегу моря и все, что вам могло потребоваться.... - с зевком проговорил
человек неопределенного возраста.
- Ну теперь то все? Теперь то все ваши исследования проведены, да?! Я
могу, хоть ненадолго, вернуться туда! - в нетерпении перебил его Дмит-
рий, - Именно ненадолго, ибо я хочу вернуться потом и видеть все до кон-
ца!
- Да, одна из сфер будет предоставлена вам, и помимо нее будет выпу-
щено их еще несколько сотен для самых богатых людей земли. Для тех, кто
может заплатить за нее, скажем, несколько десятков миллионов долларов...
Впрочем, вся эта суета останется в руках моих приемников, для которых
пользование сферой будет строжайше запрещено... есть здесь для этого
кое-какие контролирующие органы, я же, дорогой мой, ухожу на вечность в
рай...
- Я протестую...
- Вы можете не начинать сейчас высказывать свою точку зрения, она нам
хорошо известна. Понимаете ли, Дмитрий, если вы попытаетесь протесто-
вать, вас попросту не станет, и ваш мир так и погибнет... И, вообще, мне
очень скучно это вам говорить, так как все эти дела меня уже совсем не
интересуют... Так что выбирайте - либо бесконечность, либо пустота, - с
полным безразличием проговорил он.
- Моя бабушка умерла, - вдруг спокойным, усталым и печальным голосом
прошептал Дмитрий, - она мне все хотела о чем-то поведать, а я ее не
слушал, и теперь она ушла и, кажется, я теперь совсем один...
* * *
Мысль о том, что бабушка, все хотела ему сказать что-то, а он так и
не выслушал ее, терзала его все то время пока он погружался в долгождан-
ное плотное скопление лучей и говорил, чтобы вернули его спустя месяц.
И вот он вновь сидит на кухоньке, как и в тот бесконечно далекий ве-
чер, и за окнами валит густой плотный снег. Прямо перед ним сидит бабуш-
ка и ласково ему улыбается.
Дмитрий улыбнулся ей и молвил:
- Прости, что я не дослушал тогда тебя. Ты говорила тогда что-то про
детство, про простоту, а я был слишком уверен в своей правоте и убежал,
но теперь, бабушка, что-то испугало меня. Что не знаю, но это неизвест-
ное очень тревожит меня. Кажется, что-то пошло не так, как замышлял я
изначально... нет, я не о количестве сфер: несколько сотен или несколько
миллиардов - не в этом дело. Просто что-то пошло не так и нет мне покоя,
научи, как мне быть, успокой меня...
Неожиданно темный снегопад за окном прекратился и воздух разом прояс-
нился, наполнился солнечным светом, окна распахнулись и морской ветер
зашумел по кухоньке. Там, за распахнутым окном, плескались теперь на
безбрежье волны, а бабушка, придвинула ему чашку полную парного молока и
говорила мягким, грудным голосом:
- Ты прав был внучек, а вот я не права. Все ты верно говорил и люди
теперь свободными станут и жить вечно будут. Вот увидишь, что все по
твоему станет... Ну а я пойду, чтобы не мешать тебе...
- Да, да, конечно иди, бабушка, - прошептал Дмитрий, а бабушка уже
стала светлым облачком и вылетела в окно и затерялась среди облаков не-
бесных.
- Катя, Катя, как же долго я не видел тебя! - воскликнул он и вот она
уже стоит перед ним и в бело-серебристых ее волосах играют прощальные
лучи заходящего солнца, а вокруг легонько вздрагивает одетая приглушен-
ными цветами березовая роща. Как легко и прохладно! И в целой бесконеч-
ности нет никого, кроме них и целая бесконечность принадлежит только им.
- Как долго тебя не было, - вздрагивая от нежности легонечко, словно
луговой цветок, прошептала она и лицо приблизилось, - я так ждала тебя,
я так волновалась. Без тебя мне здесь было так одиноко и вот ты пришел и
все вокруг засияло... Дима...
- И я только и думал о тебе, как ты здесь. Я волновался - не обидел
ли тебя кто?
- Нет, нет здесь ведь никого нет. Никого кроме тебя нет в целом ми-
ре...
Он уже обнимал ее и чувствовал легкий стан и трепещущий прохладный
поцелуй на устах и, кажется, легкий задыхающийся от любви шепот, но
что-то не давало ему покоя и он легонько отстранил ее.
Налетел вдруг ветер и все усиливался и усиливался и срывал с дрожащих
березок листья. Эти стройные деревья клонились почти до самой земли и
стремительно летели вокруг мертвые темные листья, становилось холодно,
быстро темнело.
- А ведь это все обман Катя! - проговорил он вдруг, вздрагивая от
ужаса, и земля вокруг вздыбилась и разорвалась выбрасывая вверх черные,
стремительно вращающиеся потоки. - Ведь я же создатель всего этого, я
ведь знаю, как все это работает! Ведь все это и ты лишь мое воображе-
ние!... - тут зашумело где-то совсем близко гневное черное море, огром-
ные валы придвинулись совсем близко, нависли над ними громадными, взме-
тающимися к самому поднебесью горами и медленно стали опадать на них, а
Катя прижалась к нему и плача кричала:
- Нет, нет это я, это ведь все на самом деле, только унеси меня отсю-
да, ты ведь можешь! Дима, милый мой!
- Нет!!! - закричал он хватаясь за голову, но не в силах был уже выр-
ваться из ее объятий, - Нет!!! - закричал он страшным голосом и миллиар-
ды ослепительных молний вспыхнули вокруг, разрушая все.
- Я потерял тебя в том огромном мире, потерял навсегда, и невыносимо
мне было сознание того, что нам никогда вновь не встретиться. Я не мог
жить без тебя, но для тебя - для настоящей тебя, я никогда много не зна-
чил. Ведь ты - настоящая ты, давно уже забыла меня. И мне сознание этого
было невыносимо - я хотел быть с тобою вечно. Но ведь ты нынешняя - это
лишь мое воображение, не настоящая Катя, а лишь то, что хотел бы я ви-
деть, лишь пустышка меняющаяся по малейшему моему желанию и даже облик
твой все время разный, такой каким улавливают его компьютеры в клетках
моего мозга... Уйди же прочь!
И вот он один среди бесконечно далеких звезд парит медленно среди
грозных, наливающихся кровавым цветом туманностей. И мысли проносятся в
нем, и вспыхивают время от времени зловещими виденьями.
"Что же создал я? Рай ли это для людей, или же ад вечный, что это?
Вот я - остался один на один со своим воображением на целый год - целый
год все вокруг будет полниться льющимся из меня образами. Если я захочу
стать могучим героем, так пожалуйста - вот!"
И вот действительно в один миг он стал великаном воителем и разметал,
растоптал в гневе целое воинство мерзких зеленых тварей и тут же вновь
перенесся в беззвучную черноту наполненную болезненно пульсирующими ру-
бинами.
"Я создал это для людей, но нужен ли им такой подарок? Ведь в нашем
то мире у каждого человека есть какие-то свои кошмары, что если всплывут
они здесь..."
И вот, при этой мысли о кошмарах, всплыло что-то туманное, расплывча-
тое из далеких детских снов... И вспыхнуло вдруг необычно, чудовищно яр-
ко так, что Дмитрий закричал от ужаса...
Он стоял во тьме кромешной и не мог пошевелиться, он был прикован к
чему-то холодному. В голове один за другим стали отдаваться шаги кого-то
невидимого, приближающегося к нему в этой тьме. Он считал эти, все воз-
растающие шаги и не мог думать о чем-либо кроме того, что приближалось к
нему. И вот стали медленно приближаться два блекло-белых глаза. Они все
росли и росли и притягивали к себе взгляд и не было сил хотя бы отвер-
нуть от этого голову. Из груди Дмитрия вырвался болезненный стон...
А из тьмы, прямо к его сердцу уже тянулся кривой, острый, как нож,
отросток. И вдруг прямо перед его лицом в этой холодной тьме медленно
стало разгораться бледное лицо страшной старухи с шевелящимися толстыми
волосами. Она хрипела и лицо ее с каждым мгновением становилось все бо-
лее и более ужасным; ее огромные блеклые глазищи были теперь совсем
близко от лица Дмитрия. А потом холодный острый коготь распорол его
грудь у сердца и он почувствовал страшную пульсирующую боль и закричал,
но не услышал своего крика, зато чудовищная старуха хрипела теперь у са-
мого его уха, он почувствовал зловоние разлагающейся плоти...
И вот его сердце выдрано и он чувствует его выдранное в когтях стару-
хи. Он чувствует, как сжимает она его все сильнее и оно болит, болит не-
выносимо! И он вновь закричал беззвучно, когда сердце взорвалось, рассы-
палось на сотни маленьких осколков...
И вот он падает вниз среди миллиардов осколков стекла, все они норо-
вят прорезать своими острыми гранями его глаза.
Ему страшно захотелось вырваться из этого кошмара и, собрав все свои
силы он вспомнил голубя из далекого детства, из храма стоявшего на зеле-
ном холме... И вот действительно зазолотился огромный голубь и, стреми-
тельно разогнав взмахами могучих крыльев осколки подхватил Дмитрий и по-
нес его вверх, туда где сияли в лучах громадного солнца мягкие, без еди-
ного острого угла перины облаков.
Дмитрий сидел на мягкой спине, чудесного голубя и, обхватив его за
шею, заглядывал в золотящиеся вечные глаза и спрашивал:
- Кто ты?
- Я бог, - незамедлительно вспыхнул в голове Дмитрия давно уже из-
вестный ответ, и в это время они влетели в нутро огромного туннеля стены
которого состояли из облаков.
Где-то в глубинах сознания Дмитрия вспыхнуло воспоминание о бабушке и
вот она дымчатая и расплывчатая уже всплыла прямо перед ним.
- Я ведь был прав, я ведь сделал рай для всех людей, так ведь?! - хо-
тел закричать он, но шепот его никто не услышал, а лицо бабушки вдруг
стало преображаться в лицо той страшной старухи...
- Ты прав... ты прав... прав... прав!!! - хриплым хором закричала тут
и бабушка и "бог-голубь". "Ты прав..."
Тут потемнели облака и обратились в бессчетное множество человеческих
лиц, все наливалось тьмою и плач бессчетного множества голосов слышался
ему... Он летел на вороне с содранной кожей и чувствовал его липкое мя-
со. Ворон нес Дмитрия прямо на человеческие лица, а те жалобно стонали и
из их пустых глазниц вырывались слезы.
Там, в пустых глазницах, увидел Дмитрий темные бездны в которых кру-
жились в стремительных, ведущих в бездну водоворотах, кошмары... кошма-
ры... бесконечные, бесчисленные кошмары, у каждого свои, но кошмары эти
все росли по мере того как приближалась эта стена лиц. Кошмары росли,
становились целыми бесконечностями мучений, от которых не было им защи-
ты... вечность проведенная с одним своим сознанием...
* * *
Его вернули не через год, как он просил, а значительно раньше - через
шесть с половиной месяцев. Но, когда его вернули, он вывалился на пол и,
не видя еще лиц, захрипел страшным не человеческим, а волчьим хрипом:
- Убейте меня! УБЕЙТЕ!!! Нет... нет, сначала уничтожьте все это, а
потом убейте!!! Дайте мне только разломать все эти проклятые сферы и
тогда я спокойно уйду в ничто! У... как я хочу уйти в ничто, чтобы не
было ничего...
Он схватился за чьи-то брюки и стал подниматься на ноги, содрогаясь
бледным, худым, разве что не прозрачным телом.
Он увидел чье-то лицо и заплакал, издавая при этом истерический ше-
пот:
- Вы настоящие? Вы ведь не мое воображение? Вы ведь не будете гово-
рить моими мыслями? Так ведь... так ведь?! Я провел там целую жизнь -
