гое время, однако в конце концов завершатся победой - в том случае, если
все еще будет оставаться желание "выйти, чтобы праздновать Г-споду".
Фараон не ошибся, когда решил, что само желание выйти для празднова-
ния является знаком ослабления рабства. И он попытался воспрепятствовать
национальному возрождению при помощи ряда мер, призванных сломить дух
народа непосильной работой, которая приводила к такому состоянию, когда
люди уже не могли мечтать, когда люди уже не могли хотеть ничего такого,
что выходило бы за рамки самых простых потребностей жизни. Следует над
этим задуматься: сама идея "выйти" не опасна, поскольку она не сокрушает
сущности рабства. Любой раб мечтает иметь фиксированный "отпуск", осво-
бождающий на время от работы, будь то тяжелая работа или работа легкая.
В конце концов рабу естественно быть ленивым. Но подлинное освобождение
начинается тогда, когда у желания выйти появляется вполне определенная
цель, когда это освобождение является не отрицанием тяжелого рабского
труда, а отрицанием рабского образа жизни, рабской морали и рабских цен-
ностей. Любого рода попытки достичь освобождения евреев при помощи одно-
го лишь внешнего выхода из изгнания не в состоянии привести к настоящему
избавлению. Раб время от времени способен бунтовать и сопротивляться, но
какая польза от этого, если он продолжает оставаться рабом? Тот, кто
внутри себя все еще раб, может добиться лишь видимости свободы. В конеч-
ном счете он останется рабом фараона, даже если сбежит из Египта.
Свобода зиждится на внутреннем самосознании, а не на отрицании внеш-
ней работы. Тот, у кого нет собственного лица и собственного Б-га -
всегда остается рабом, даже если у него нет хозяев, стоящих у него над
душой. Сокрушились лишь внешние оковы, но осталась печать раба глубоко в
сердце. Назначение свободы - приобретение собственной цели и своей шкалы
ценностей. Когда всего этого недостает, продолжается рабство.
Один мудрый человек сказал: легче вывести евреев из изгнания, чем вы-
вести изгнание из евреев. Внешний выход из изгнания может положить нача-
ло великим делам, но сам по себе он не является даже проблеском избавле-
ния. Настоящее избавление приходит тогда, когда сбрасывают не ярмо еги-
петское, а ярмо уподобления Египту. И коль скоро жизненными целями явля-
ются цели, навязанные извне чужим народом, соответствующие чуждой иерар-
хии ценностей, чуждому мировосприятию - то речь, по сути дела, может ид-
ти лишь о продолжении рабства. В этом случае рабы, вышедшие из рабства,
люди, вернувшиеся из изгнания, не вышли еще на свободу, а по доброй воле
тянут свое рабство за собой. Это не освобождение, не выход из "дома ра-
бов" - а лишь миграция рабов из одного места в другое. Образно говоря,
рабам позволяют покинуть страну только для того, чтобы они организовали
рабовладельческую колонию в другой стране. Рабство превратилось в труд
невольников-колонизаторов, не более того.
Поэтому столь важно указание на цель выхода из Египта: праздновать
Г-споду в пустыне. Когда имеется самодовлеющая цель, когда появляется
новый жизненный путь, ни в коей мере не служащий продолжением рабской
жизни . тогда начинается избавление.
Между фараоном и пустыней
Выход еврейского народа из Египта, переход из изгнания к избавлению
не произошел внезапно. Как говорилось, у рабства есть душевная, внутрен-
няя сторона, подобно тому, как есть порабощенность внешняя. Конечно,
внутреннее рабство не всегда заметно. Когда в самом начале народ выходил
из Египта, когда народ двигался, организованный по коленам, когда у него
был глава и руководитель, когда он выступал под своими собственными зна-
менами, когда он выходил, увешанный оружием ("вооруженными поднялись сы-
ны Исраэля из земли Египта"), тогда все выглядело полным избавлением.
Проверка того, является ли это освобождение подлинным, произошла в тот
момент, когда народ оказался в беде, когда обстоятельства стали склады-
ваться вопреки оптимистическим прогнозам, когда подступила настоящая бе-
да, требовавшая реальных действий. Тогда внезапно обнаружилось, что тот,
кто по сути своей раб, остается рабом даже после того, как он сбежал из
рабства. Речи, с которыми народ обратился к Моше в час этой беды, можно
услышать и в наше время (иногда они имеют почти библейскую интонацию):
"Разве могил недостает в Египте, что вывел ты нас умирать в пустыне? Что
сделал ты нам, выведя нас из Египта! Не говорили ли мы тебе: оставь нас,
и будем мы служить египтянам, ибо нам лучше работать на Египет, чем уми-
рать в пустыне". Куда подевалась гордость, куда скрылись те самые вожди
и старцы, которые восстали среди народа во время освобождения, куда по-
девалась самоуверенность, возникшая благодаря оружию? Ничего этого не
было, все было одной лишь видимостью. Рабы оставались рабами фараона, и
поэтому, когда настал час испытания, они выразили всю свою рабскую тоску
по прежним хозяевам, по прежнему своему образу жизни, по спокойствию и
надежности рабского существования. Конечно, нестерпимо находиться между
фараоном и пустыней. Внешние обстоятельства не предвещали ничего хороше-
го. Однако дело касалось внутренней ущербности, ибо испытание это обна-
ружило слабость внешнего освобождения, отсутствие умения жить независи-
мой жизнью, отсутствие внутренней свободы. Поэтому народ рабов не хотел
ни воевать с фараоном, ни кружить по пустыне - ведь для этого требова-
лась внутренняя мотивация, обусловленная истинным желанием независимости
и свободы.
Оставался еще третий путь: повернуть к морю. Избрание этого пути про-
демонстрировало бы полный отказ от рабства. Если освобождение подлинно,
то следует осуществить то, что кажется невозможным. Потом случилось чу-
до, но для того, чтобы народ стал достоин чуда, он должен был доказать
свою готовность пожертвовать собой ради права быть по-настоящему свобод-
ным. Осуществить такое выпало на долю тех, кто вслед за Нахшоном, сыном
Аминадава, решился сделать свой первый шаг в ту сторону, на которую ука-
зывал посох Б-жий, и благодаря им произошло то, что кажется немыслимым .
именно такие люди осуществляют невозможное.
Р. Адин Штейнзальц
ПОЧЕМУ РЕВОЛЮЦИИ ТЕРПЯТ ПОРАЖЕНИЕ?
1.
Отвечая на вопрос: "Почему революции терпят поражение?", я буду гово-
рить о революциях вообще. Меня не интересует какая-то определенная рево-
люция, но я хочу посмотреть, с одной стороны, на механику и внутреннее
протекание революций, а с другой стороны, выяснить, что же в них содер-
жится такое, что может вызывать подобные результаты.
Разумеется, не все можно назвать революцией. Некоторые события могут
быть ужасны, сопровождаться кровопролитием и даже приводить к серьезным
изменениям в социальной, экономической или правительственной сферах, но
при этом они могут не быть революциями. Существовует, скажем, много при-
меров того, как завоевание одной страны другой приводило к огромным из-
менениям, которых не вызывали даже многие крупные революции.
Итак, революции - это движения, в рамках которых группа людей наме-
ренно пытается изменить систему, причем изменить резко, а не медленно, и
направлены эти изменения на то, чтобы значительно улучшить ситуацию. При
этом я не определяю, что значит "улучшить". Это отдельный вопрос - како-
вы были на самом деле цели и содержание революции. То есть могут быть
любые революции, и кто-то может сказать, что с самого начала то, что с
точки зрения революционеров являлось улучшением, в действительности вело
к ухудшению. Однако я считаю, что революции в основном идут одним и тем
же определенным путем, который является неотъемлемой частью большинства
из них и приводит к их неизбежному поражению на определенном этапе.
Существует несколько определенных тенденций в общественном сознании,
которые создают революции. Одна из них - это то, что я назвал бы месси-
анской парадигмой. Мессианская парадигма - это основа большинства рево-
люций. Историю в долгосрочном плане можно понимать по-разному. Есть спо-
соб понимания истории, который не стал общепринятым, но тем не менее
достаточно известен - это Шпенглер, Тойнби, которые говорят о цикличнос-
ти истории. Исторические, культурные и прочие циклы в основном повторя-
ются: они развиваются, приходят в упадок и так далее. Таков один из
взглядов на историю. Был и другой, более ранний взгляд, которого, что
интересно, придерживались многие культуры и религии, - представление о
непрерывной деградации мира. Говоря в терминах греческой философии, с
течением времени мир уходит от золотого века и дегенерирует. Однако эту
идею можно найти и в книге Даниэля в Библии; она присутствует, скажем,
почти во всех нордических взглядах на мир. Мир, согласно этим взглядам,
почти физически идет в направлении все большей энтропии и дегенерирует.
Эта его дегенерация - только вопрос времени и изменений.
Однако существует также мессианская точка зрения. Она заключается
прежде всего в том, что да, дегенерация произошла - из-за капитализма,
из-за пороков, из-за первородного греха, из-за чего бы то ни было, и эта
дегенерация продолжается, но на определенном этапе ее можно повернуть
вспять, и если произвести достаточно большие изменения, то можно вер-
нуться в рай или даже создать такой рай, которого никогда раньше не бы-
ло. Более того, этот поворотный этап наступит, хотим мы этого или нет.
Далее - наступление этого этапа можно ускорить, немного подтолкнув собы-
тия, и наконец - и это одно из самых интересных понятий, - когда все
станет очень плохо, то должно стать лучше.
Итак, если вы понимаете, что зло в мире будет уничтожено само по се-
бе, а добро победит (разумеется, как я уже сказал, добро и зло не в аб-
солютном отношении, а как субъективные чувства по отношению к ним), -
итак, если вы это понимаете, то вы понимаете, что революция в любом слу-
чае имеет смысл, потому что революция - это способ приблизить то, что
если и не произойдет обязательно, во всяком случае вполне может произой-
ти. Вы работаете над тем, чего вполне можно достичь. И тогда понятно,
что вместо того, чтобы ждать, когда обстановка в мире станет действи-
тельно очень плохой, вы пытаетесь его подтолкнуть, ускорить его движение
вверх, ведь вы знаете, что это движение именно вверх и что в будущем бу-
дет лучше.
В этом смысле, во-первых, все революции исходят из представления о
том, что завтра будет лучше. Как я уже сказал, это вопрос веры, как лю-
бой мессианской веры. Никто не может доказать, что завтра будет лучше,
но вера в лучшее завтра существовала в мире во все времена. Конечно,
всегда были культуры, которые верили в то, что сегодняшнее вино непре-
менно хуже вчерашнего. Многие скажут вам: когда я был молодым, девушки
были красивее, небо было голубее, и я знаю, что мои дети и внуки будут
жениться на девушках с тремя ногами, а небо станет абсолютно темным. Они
уверены, что это именно так. Но сегодня такая точка зрения не является
общераспространенной. Представление о том, что прогресс всегда позити-
вен, само по себе является своего рода мессианской верой. Почему прог-
ресс всегда позитивен? Почему завтра всегда ярче и розовее, чем сегодня?
Конечно, лично я могу верить в это, и я этого не отрицаю, но я хочу ска-
зать, что я ничем не могу доказать, что завтра обязательно станет лучше.
Я не могу это доказать. Вы знаете, в прошлом веке во Франции жил психо-
лог, который положил начало всей школе суггестии, особенно аутосуггестии
(самовнушение) - Куэ; его формула излечения заключалась в том, что чело-
век должен просыпаться каждый день и говорить: с каждым днем я станов-
люсь все лучше и лучше во всех отношениях. Это прекрасно! Если бы это
действительно происходило, в один прекрасный день я стал бы святым. Во
