менту, когда мечта почти обязательно окажется его поражением, потому ли,
что он уже не может над ней работать, или потому, что он не имеет ни ма-
лейшего понятия о том, что теперь делать.
Приведу более конкретные примеры. Что бы там ни было с французской
революцией, это уже можно обсуждать в широком масштабе. Люди были недо-
вольны старой формой правления. Кстати, многие люди сегодня говорят, что
старый режим во Франции был свергнут не потому, что он был порочен или
жесток, как написано во многих прекрасных романах об этой эпохе, но,
скорее всего, потому, что он взимал слишком большие налоги и экономичес-
ки был настолько нестабилен, что должен был быть свергнут. Дело было не
столько в бедности, сколько в неспособности идти дальше при существовав-
шем тогда уровне расходов. И случилось вот что: настоящие революционеры,
которые не думали о доходе, пришли к власти, убили короля. Ладно. Но за-
тем они остановились и увидели, что "deus ex-machina" не появился. Но
они-то ожидали, что раз они убили всех угнетателей, рай должен поя-
виться. Рай не появился. Тогда надо или придумать врагов, чтобы продол-
жать убивать их, что происходило в ходе многих революций, или распрост-
ранять революцию на Нидерланды, Италию, Швейцарию, стараться распростра-
нять ее, потому что надо, чтобы революция продолжалась. И после опреде-
ленного периода времени возник истэблишмент, который в основном не изме-
нил ситуацию. В этом случае революция потерпела поражение в том смысле,
что то позитивное, чего она хотела достичь, не было достигнуто, потому
что никто не составил плана, а все остальное было своего рода игрой. Это
произошло со значительным числом других революций, и именно поэтому, ес-
ли говорить о революциях, вопрос заключается в том, что же будет в буду-
щем? Может ли революция вообще победить? Не только в прошлом. Может ли
революция когда бы то ни было быть успешной? Я хочу сказать, что даже
если предположить, что мир каким-то образом должен стать лучше (что, как
я уже сказал, невозможно доказать, но очень полезно в это верить), даже
если предположить, что можно как-то подтолкнуть будущее, чтобы прибли-
зить его, то темперамент революционера сам по себе убивает успех револю-
ции, потому что он будет подталкивать ее до того момента, на котором ре-
волюция вынуждена будет исчезнуть, а с другой стороны, если она победи-
ла, то есть достигла определенного уровня, то он не знает, что делать с
ней дальше.
Я хочу закончить тем, о чем я знаю лучше. Происходили культурные ре-
волюции, и в процессе многих из них не только был забыт тот человек, ко-
торый начал революцию, - это часть того же самого процесса, потому что
если человек действительно достигает успеха, то все, что он сказал, ста-
новится общим местом, а когда оно становится общим местом, никто об этом
уже не помнит. Помнят о том, что странно, что отличается, но никто не
помнит общих мест. Но даже если говорить о тех революциях, которые че-
го-то достигли, то, судя по всему, достижения революции заключаются в
разрушении прошлого, вообще скорее в разрушении, чем в строительстве но-
вого, а если есть что-то, что надо строить, то не происходит никакой ре-
волюции. Тогда события идут в совершенно другом направлении, путем эво-
люции, и эволюционный процесс подходит к той же самой точке, которой
могла бы достичь революция, но без таких страданий и боли.
А теперь, в заключение, я хочу сказать следующее. Об этих вещах гово-
рить очень больно. Больно даже чисто лично, потому что есть люди, обла-
дающие приятным спокойным характером, и они предпочли бы, чтобы события
развивались медленно. Другие люди, в силу своего темперамента, любят ре-
волюции, любят такие вещи, и это вдвойне разочаровывает, ведь если вы
любите революции и знаете, что революции не приносят добра, то это отв-
ратительное ощущение. Вы бы хотели совершить какую-нибудь революцию,
просто потому, что революции так интересны, так волнующи. И вы знаете,
что революции создают такие красивые взлеты, такое прекрасное искусство,
и очень жаль, что революции, со всем этим искусством и красотой, и фе-
йерверками, которые они создают, не достигают успеха в практических де-
лах. Это, хотя и не совсем, похоже на старую сказку о кролике и черепа-
хе. Судя по всему, черепаха всегда выигрывает. То есть это происходит не
потому, что она всегда обманывает кролика, а потому, что она движется
стабильно. И, судя по всему, кролик всегда должен проиграть в последний
момент, например, заснуть перед самым финишем. Это грустная сказка, осо-
бенно если вы - тот самый кролик и знаете, что черепаха все равно побе-
дит. Я не могу не говорить о животных, так что позвольте мне еще кое-что
сказать о животных. Посмотрите, я сам это вижу, и не в одном большом го-
роде, а во многих больших городах: какие животные еще живут в городе?
Самое странное то, что все большие животные были убиты. Львы не живут в
городах. Тигры не живут в городах. Даже орлов там не видно - они вымира-
ют по всему миру. А кого вы видите почти в каждом городе? Голубей. Их вы
видите повсюду: в Москве и Париже, в Лондоне и Нью-Йорке. Эти скромные
существа летают повсюду и подбирают крошки - они и выживают. Конечно,
хочется увидеть гордого орла - а орлы уже давно вымерли. Они остаются
только как символы вымирающих стран. А голуби и некоторые вороны -
единственные, кто еще существует. Очень жаль, но, судя по всему, они и
есть победители.
Р. Адин Штейнзальц
ТАЛМУД
Талмуд - главная, хотя и не единственная часть Устной Торы. Своей
святостью он уступает только Письменной Торе, а по влиянию, оказанному
на жизнь многих поколений еврейского народа, возможно, даже превосходит
ее. Талмуд состоит из двух книг - Мишны и Гемары.
Мишна представляет собой обширное собрание законов и постановлений,
регулирующих почти все сферы еврейской жизни. Ее окончательная редакция
была завершена раби Иегудой а-Наси лишь приблизительно в 200 году н.э.,
на севере Эрец Исраэль, в Галилее. Однако Мишна включает в себя большое
количество материала более ранних эпох, который частично был записан еще
в последние столетия до новой эры. Мишна представляет собой упорядочен-
ный и систематизированный свод Устной Торы, отражающий ее состояние на
период окончательной редактуры. Ее язык - современный составителю иврит,
синтаксис, грамматика и лексический запас которого несколько отличаются
от библейского. Мишна подразделяется на шесть главных частей, сдарим,
каждая из которых посвящена определенному кругу тем. Эти части, в свою
очередь, состоят в общей сложности из шестидесяти трех трактатов разного
объема, масехтот, посвященных каждый одной центральной теме. Трактаты
делятся на главы, а главы - на параграфы, мишнайот. Как правило, Мишна
представляет собой кодекс законов, в котором каждый параграф содержит
общую формулировку, а чаще - прецедент, указывающий, как следует посту-
пать в том или ином случае. Часто в связи с галахическими постановления-
ми приводятся мнения нескольких мудрецов, обычно без обобщающего итога.
Лишь изредка расхождения сопровождаются дискуссией в максимально сжатой
передаче. Основной корпус Мишны состоит из четко сформулированных зако-
нов, которые служат руководством к действию. Среди них вкраплены краткие
упоминания исторических событий и моральные сентенции. Последние собраны
в особом трактате "Поучения отцов" (Пиркей Авот), целиком посвященном
вопросам морали. Стиль Мишны - лапидарный и точный стиль закона - отли-
чается выразительным лаконизмом. Мишна редко приводит ссылки и еще реже
мотивирует свои положения.
Талмуд представляет собой развернутый свод комментариев, дискуссий и
галахических обсуждений, в центре которого находится учение мудрецов
Мишны. Однако Талмуд не ограничивается простым истолкованием Мишны. Он
развивает ее законодательство, стремясь к исчерпывающему разъяснению по-
ложений и принципов, лежащих в его основе. Талмуд существует в двух па-
раллельных версиях: Иерусалимской и Вавилонской. Иерусалимский Талмуд
включает в основном высказывания мудрецов Эрец Исраэль и отражает их
точку зрения. Его составлением и редактированием занимались мудрецы,
жившие в Тверии и Кейсарии на границе третьего - четвертого веков. Иеру-
салимский Талмуд уступает по значению Вавилонскому, который отражает
учение мудрецов Вавилонской диаспоры. Вавилонский Талмуд был собран и
отредактирован равом Аши и его учениками на стыке пятого - шестого ве-
ков, в городе Сура, прославленном своей талмудической академией. Хотя
содержание Талмуда представляет собой развернутый комментарий к Мишне,
оно не охватывает все шестьдесят три ее трактата. Некоторые мишнаитские
трактаты либо не толковались мудрецами Талмуда, либо их истолкования
впоследствии были утрачены.
Талмуд написан на диалекте арамейского языка, на котором говорили
многие поколения евреев Эрец Исраэль и Вавилонии. В Эрец Исраэль был
распространен западный, сирийский диалект арамейского, а в Вавилонии -
местный, восточный. В арамейский текст включены многочисленные высказы-
вания мудрецов Мишны на иврите.
Содержание и задачи
На первый взгляд Талмуд кажется развернутым комментарием к Мишне.
Мудрецы Талмуда называются амораями, что в дословном переводе означает
"толмач". Значительная часть Талмуда действительно посвящена текстологи-
ческому анализу и содержательному истолкованию Мишны. Однако по духу
Талмуд является скорее ее продолжением, поскольку подводит теоретическую
базу под безапелляционные формулы мишнаитского законодательства. Более
того, в отличие от Мишны - кодекса законов, предписывающих нормы поведе-
ния частным лицам и еврейскому обществу в целом, Талмуд разрабатывает
теорию права как таковую, сопоставляя и анализируя концепции различных
школ. А практические выводы часто, хотя и не всегда, служат лишь "побоч-
ным продуктом" теоретических рассуждений.
Талмудический анализ исходит из текста соответствующего параграфа
Мишны, следуя ряду установленных процедур:
1. определение библейского источника мишнаитского законодательства
2. установление принадлежности к школе того или иного мудреца (как
правило, в тексте Мишны не указано, кто был автором закона или его
формулировки)
3. сопоставление с другими источниками того периода - как включенными в
Мишну, так и не включенными - и выявление противоречий между ними
Талмудическое истолкование Мишны опирается на текстологическую и ис-
точниковедческую критику источников, сравнение версий и этимологий слов,
согласование различных подходов и поиск общего знаменателя. Лишь в ред-
ких случаях используются отвлеченные термины и понятия. Метод Талмуда
заключается в нахождении и рассмотрении таких модельных ситуаций, в ко-
торых наиболее отчетливо вырисовывается поставленная проблема. На удач-
ных примерах хорошо проясняется общая идея или принцип. Модельные ситуа-
ции не обязательно отражают практические жизненные проблемы, и потому
они не всегда реалистичны, а порой балансируют на грани возможного. Ведь
Талмуд, как уже отмечалось, не стремится исключительно к установлению
практической галахи. Это не кодекс законов, а скорее метод мышления,
благодаря которому
Теоретический характер Талмуда заметно сказывается на методах рассуж-
дений и аргументации. Несмотря на то, что аксиоматическая основа талму-
дических разбирательств нигде не сформулирована отдельно, она, несомнен-
но, существует и подобна системе аксиом в математике. Слова мудрецов
Мишны обсуждаются с тех же позиций, что и объективные законы геометрии.
Подобие усиливается точностью и краткостью мишнаитских формулировок, на-
поминающих теоремы, которые следует доказать или опровергнуть. Иногда
