рейская культура представляет собой литературные и иные проявления иуда-
изма. Само собой понятно, что существует ивритская культура и, быть мо-
жет, культура светского еврейства, но такая культура не является всеев-
рейской и не имеет отношения ко всему народу в целом. Ивритская литера-
тура - даже самая первоклассная и высокохудожественная - удовлетворяет
потребности лишь граждан Государства Израиль и носителей языка иврит. С
этнической же точки зрения трудно утверждать, что существует такой эт-
нос, как евреи. Даже попытки антисемитов отыскать общие этнические чер-
ты, объединяющие евреев, потерпели неудачу. Географическая разобщен-
ность, с одной стороны, и принятие в свою среду прозелитов - с другой,
за долгие века размыли черты общего этнического происхождения евреев.
Особенно важна проблема прозелитов. Можно констатировать, не вдаваясь в
подробности того, сколь велика доля прозелитов и их потомства среди ев-
рейского народа, что сам факт вхождения их в еврейскую среду и растворе-
ния в ней лишает силы концепцию этнической общности евреев. Отсюда сле-
дует, что общее прошлое и еврейская история занимают важнейшее место в
определении понятия еврейства. Более того: история еврейского народа -
это его родина.
Нам хотелось бы подчеркнуть, что лишь эта дефиниция является опреде-
лением национальности, тогда как конфессиональная дефиниция носит в зна-
чительной мере внеисторический характер. Поскольку, согласно рабби Саа-
дии-гаону, "наша нация только благодаря Торе своей является нацией", а
Тора, взятая сама по себе, не может рассматриваться как культурно-исто-
рическое явление, то всякий, кто придерживается Торы в ее данности, мо-
жет считаться евреем, и роли здесь не играют ни его прошлое, ни пред-
шествующая история еврейской культуры. Это значит, что обоснование ев-
рейства приводит к исторической дефиниции только в том случае, если это
обоснование осуществлено не с религиозно-галахической точки зрения. Дру-
гими словами, всякое определение того, что такое еврей, не базирующееся
на еврейском прошлом, не только не может считаться правомерным в истори-
ческом аспекте, но и лишено смысла с точки зрения современности.
Любое определение еврейства, даже предельно далекое от простой и яс-
ной концепции еврейского прошлого, неизбежно окажется связанным с этой
концепцией. Быть может, следовало бы выразить сущность еврейства в дефи-
ниции, более приближенной к проблемам наших дней, но в любом случае эта
дефиниция будет включать в себя все еврейское прошлое.
Содержательный ответ на вопрос, что такое современный еврей, связан,
следовательно, с нахождением такого определения, которое отвечало бы ме-
нее строгим критериям, чем требования ортодоксального мировоззрения.
Не выдерживают критики большинство израильских определений, связываю-
щих еврейство с существованием еврейского государства, а также попытки
определить еврейство с помощью выражения "светоч народов", ибо это опре-
деление носит столь общий характер, что почти не содержит в себе никако-
го смысла. "Ожившая пустыня", "социалистическое общество" или "вера в
избавление", - даже если все эти определения сложить вместе, не приобре-
тут никакой специфики. Та же участь постигла тех, кто пытался дать иско-
мое определение намного раньше. К примеру, определение всего свода запо-
ведей через предписание "Возлюби ближнего, как самого себя" содержит в
себе, безусловно, некую специфику, однако в качестве самодостаточного
определения, вне связи с 613 заповедями, оказывается столь отвлеченным,
что перестает быть понятным. Общим во всех этих попытках определить ев-
рейство оказывается то, что все они внушают мысль об отсутствии у ев-
рейства (разумеется, не у иудаизма) какого бы то ни было собственного
содержания.
Мало того, подобные определения приводят к негативистским выводам от-
носительно еврейства как такового. (Ибо явление, лишенное содержания, не
стоит того, чтобы им дорожили). Большинство таких дефиниций являются не-
гативистскими по самой сути, ибо пытаются избежать указания на специфи-
ку, обосабливающую и пугающую. Поскольку же они хотят быть определения-
ми, в которых отсутствует отчуждающая специфика, они немедленно оказыва-
ются лишенными какого-либо конкретного смысла.
Вывод из всего этого чрезвычайно прост, хотя может показаться стран-
ным: чтобы определение того, что такое еврей, обладало конкретным смыс-
лом, а не было маловразумительной абстракцией, оно должно явным образом
заключать в себе указание на еврейскую специфику, на то, чем еврей отли-
чается от любого другого человека. Тому, кто строит свое определение ев-
рейства через понятие 613 заповедей, нет нужды объяснять, что он имеет в
виду еврейство, а не буддизм. Иначе обстоит дело с краткими определения-
ми. Для того чтобы она не только давала общее определение, но и подчер-
кивала особенности еврейства. И даже в своей самой общей форме: ев-
рейством является такая-то идея, такая-то система верований, - она долж-
на все-таки говорить об евреях.
Определения того, что такое еврей, в той или иной степени базируются
на связи между этим понятием и понятием еврейского народа. Говорят ли
они о настоящем или обращаются к прошлому, они в любом случае должны
иметь касательство к евреям. Поэтому для того, чтобы понять еврейство
любой эпохи, необходимо выработать определенную концепцию, объясняющую
сущность национальных связей между евреями на протяжении многих веков.
ДОМ ЯАКОВА
На вопрос о том, что именно служит звеном, связывающим между собой
евреев, ответить нелегко. Мы уже указывали на трудности, возникающие при
попытке взглянуть на евреев как на нацию в обычном смысле этого слова.
Ведь со времени разрушения Второго Храма, а может быть, уже со времен
разорения Самарии, большая часть еврейского народа не живет на своей
земле, не знает собственной политической жизни. История еврейства Земли
Израиля, при всей ее национальной значимости, является в узко политичес-
ком смысле исключительно историей евреев израильской земли. Несомненно,
что на протяжении многих столетий поддерживались интенсивные взаимоотно-
шения между диаспорой и Землей Израиля, однако эти взаимоотношения,
рассматриваемые сами по себе, лишь обостряют извечный вопрос о природе
объединяющих евреев связей. Ибо евреи (чье не вмещающееся ни в какие
рамки естественное существование в качестве народа было замечено еще в
далеком прошлом) в той или иной степени ощущают эту удивительную связь с
израильской землей и ее обитателями даже в наши дни. В конце концов ука-
зание на то, что "существует один народ, рассеянный и разбросанный среди
народов, и вера его иная, чем у других народов, и законы царя они не ис-
полняют" (Эстер 3,8), было дано в очень далекие времена, и уже тогда су-
ществовало непонимание сущности этого "народа".
Можно попытаться дать определение связи между евреями как связи рели-
гиозной, а еврейство определить как религию. Но этого явно недостаточно.
Следует подчеркнуть, что представление о еврействе, принятое в еврейском
народе на протяжении многих веков (хотя были и исключения), подразумева-
ло, что иудаизм имеет отношение только к евреям. Лишь в редкие эпохи бы-
ла широко распространена практика прозелитизма, но по большей части это-
го старались избегать. Вместе с тем, как уже отмечалось, ничто не пре-
пятствовало притоку прозелитов из любого народа и расы. Следовательно,
помимо того, что не существует этнически чистого еврейства, требование о
сохранении этнической чистоты не является одним из основоположений иуда-
изма.
Несмотря на все эти странности, существует исконно еврейское предс-
тавление о природе звена, связывающего между собой евреев, и мало того,
что это представление включает в себя еврейское прошлое, - оно еще дает
возможность выработать исходную посылку для определения "что такое ев-
рей", сохраняя свое значение даже для наших дней. С исконно еврейской
точки зрения, еврейский народ является не народом в точном смысле этого
слова, а семьей. Слова "дом Яакова", "дом Израиля" дают исчерпывающее
обозначение еврейского народа и выражают сущность искомой связи как свя-
зи между членами одной семьи. Еврей связан со своим народом не только
культурными и эмоциональными связями, объединяющими между собой предста-
вителей одной нации. Это связующее звено не зависит даже от наличия об-
щей географической родины. Принадлежность к семье, в отличие от любых
других отношений, не является произвольной: человек не выбирает себе
семью, и не в его воле освободиться от родственных уз. Человек может не
любить своих сородичей, даже сознательно вредить им, и тем не менее он
не в силах разорвать узы, которые связывают его с ними. Тон утверждения,
что "Израиль, даже согрешивший, остается Израилем", прекрасно поясняет
такое положение вещей, когда принадлежность к дому Израиля не может быть
устранена.
Точно так же религия Израиля не может рассматриваться как всеобщая
религия, как выражение общей истины, значимой для всего человечества.
Это не означает, что в иудаизме отсутствуют основоположения, значимые
для других народов, однако в целом иудаизм - это способ существования
сынов дома Израиля, форма жизни семейства Яакова. Иудаизм не является
религией, которая досталась евреям случайно, - он предназначен специ-
ально для евреев. Из этого понятно, почему евреям всегда было чуждо мис-
сионерство. По правде говоря, в этом нет ни грамма высокомерия или сепа-
ратизма. Это является жизненной позицией, продиктованной связями внутри
одной семьи, со своими собственными обычаями и законами. В связи с этим
прозелитизм рассматривается как присоединение к некоей специфической
семье сынов Израиля, подобно тому, как входят в чужую семью после заму-
жества. Отношение к прозелитам, в котором любовь сочетается с недовери-
ем, базируется не на особой идее, а на чувстве, соответствующем чувству
семьи, принявшей в число домочадцев чужака.
Определение связи, объединяющей между собой евреев, в качестве семей-
ной, а не национальной, не является лишь сменой названия. Сущность се-
мейной связи . как в научном, так и в психологическом аспекте - сильно
отличается от любых других связей между людьми. Семейные узы представля-
ют собой единственную в своем роде связь, ибо являются самыми первыми и
наиболее фундаментальными среди прочих человеческих связей. Они пред-
шествуют не только национальным взаимоотношениям, но и отношениям внут-
риплеменным. Семейные связи наиболее примитивны и по сути своей лишены
рациональной основы; они не базируются на какой-либо духовной концепции,
а являются лишь выражением чувства общей принадлежности к чему-то. И хо-
тя семейные связи примитивны и иррациональны, это не уменьшает их значи-
мости. Напротив, это наиболее могучие, наиболее фундаментальные связи,
наиболее прочное на разрыв.
Тот факт, что представители еврейского народа именно таким образом
рассматривают (или точнее - ощущают) свою принадлежность к народу, выра-
жается, к примеру, в неприязни к выкрестам, которую чувствует любой ев-
рей (даже атеист), и неприязнь эта сродни тем чувствам, какие испытывают
члены семьи по отношению к тому, кто пренебрегает своей семьей и отказы-
вается от нее: члены семьи не желают мириться с этим фактом, ибо выйти
из семьи невозможно, и само желание порвать с семьей вызывает отвраще-
ние. В чем же суть этой семейственности, объединяющей евреев? Быть мо-
жет, осмысление природы прозелитизма позволит подобрать ключ к пониманию
сущности отношений между евреями, ибо в отличие от того, кто родился
внутри еврейства и кому иудаизм достался по наследству, тот, кто прохо-
дит процедуру принятия иудаизма, вступает в народ Израиля сознательно,
