совершаются неосознанно. Так, к примеру, что создает качественное разли-
чие между деревьями и лесом? Лес становится лесом, когда деревья - разу-
меется, безо всякого намерения с их стороны - начинают защищать друг
друга от неблагоприятных воздействий окружающей среды. Но в лесу растут
не все деревья. Настоящие гиганты и в растительном царстве остаются оди-
нокими.
Как педагог, я вынужден согласиться с тем, что школа подобна лесу.
Она рассчитана на учеников с посредственными способностями и воспроизво-
дит посредственность. Гений не бывает продуктом системы образования. Ибо
такова функция общества: охранительная по отношению к слабым, заурядным
и ограничительная по отношению к сильным, выдающимся на общем фоне.
Проблема противостояния личности и общества не раз поднималась фило-
софами, писателями и поэтами. Дело не в том, что общество преследует са-
мобытную личность, намеренно не дает хода ее талантам и способностям.
Просто жить в одиночестве и жить в обществе - совсем не одно и то же. В
центре всего творчества Томаса Манна, от его первой повести "Тонио Кр
гер" до последней книги, "Исповеди Феликса Круля", стоит неординарная
личность - не обязательно гениальная - взятая в ее отношении к обществу.
В этой связи я хотел бы сказать несколько слов о проблеме, на которой
в этой статье, к сожалению, не удастся остановиться подробней. Случает-
ся, что еврей, не способный вписаться ни в какое иное общество, осуждает
себя на вечное одиночество - чтобы воплотить в себе свою собственную
уникальную реальность. Но в этом случае он теряет право на бесценное
преимущество, которое дает общество - творческое начало. Эта проблема в
разных ее проявлениях - религиозном, психологическом, педагогическом -
представляется мне одной из самых важных в человеческой жизни. Ее можно
сформулировать иначе: как построить общество, не потеряв личность? Каким
образом общество может существовать не в ущерб индивидуальности? Речь
идет не только о выдающихся людях, художниках, писателях, политических
лидерах. Рядовой человек, как правило, тоже хотел бы жить несколько ина-
че, чем ему предписывает общество.
Но вернемся к нашей главной теме - к тому, что объединяет людей в об-
щество. Выше говорилось, что группа индивидуумов превращается в общест-
во, когда между индивидуумами устанавливается взаимодействие. Например,
мужчина и женщина, которых ничто не связывает друг с другом, не могут
образовать семью. Они так и останутся двумя индивидуумами. Конечно, я
подразумеваю не только общих детей, но и социальную структуру взаимоот-
ношений между мужчиной и женщиной, которая лежит в основе брака.
Итак, общество возникает благодаря взаимодействию индивидуумов. Это
взаимодействие не однозначно, ведь лишь геометрические и простые биоло-
гические структуры интегрируются одним единственным, раз и навсегда за-
данным способом. Человеческое общество многогранно и потому может созда-
ваться разными путями. Это одинаково верно для любого общества и для
всех социальных слоев.
Каждая группа людей, в какой-то степени ощущающая потребность в
единстве, образует общество. Характер этого общества соответствует тому,
ради чего люди хотят объединиться. К примеру, случайные пассажиры между-
городнего автобуса не образуют общества до тех пор, пока поездка проте-
кает без помех. Но вот автобус забуксовал, его надо подтолкнуть - и со-
рок человек, едущих каждый по своим делам, превращаются в сплоченный
коллектив. Возникает общество пассажиров, обладающее несомненными приз-
наками социальной организации. Ясно, что в этом обществе не образуются
все возможные виды взаимодействия. Например, волею судеб в числе пасса-
жиров оказался известный поэт. Однако сейчас не до стихов, и, возможно,
в сложившейся ситуации большим авторитетом будет пользоваться другой
пассажир, в обычной жизни ничем, кроме крепкой спины, не примечательный.
Внешние обстоятельства привели к созданию общества, и оно образовалось -
пусть лишь на то недолгое время, которое понадобилось, чтобы вытащить
колеса из грязи.
Между древними Афинами и Спартой существовал союзный договор, несмот-
ря на то, что эти города соперничали друг с другом. Однажды Спарта под-
верглась нападению врагов и потребовала от Афин исполнить условия дого-
вора. Афиняне не могли отрицать, что договор обязывает их прийти на по-
мощь союзнику. Но они решили ограничиться минимумом: прислали спартанцам
школьного учителя, хромого плешивого старца. Афиняне полагали, что ника-
кого проку от него Спарте не будет. Разумеется, так же решили и спартан-
цы. Однако старый учитель оказал Спарте неоценимую услугу: он сложил
патриотические пеаны, которые пришлись суровым лакедемонянам по сердцу.
Отчаяние уступило место надежде, и с новыми песнями спартанцы выступили
на битву. Они одержали победу благодаря хромому учителю. Как от бойца от
него действительно было мало пользы. Но в роли учителя он оказался на
высоте.
Каждый из нас чем-то напоминает того учителя. Он вынужден отвечать на
вопросы: как выстроить систему взаимоотношений с другими и в какой мере
смысл этих взаимоотношений шире простой интеграции, в какой мере он ве-
дет к созданию новой общей реальности? Уровень интеграции личности в об-
ществе может быть выше или ниже. Интеграция обладает также большей или
меньшей устойчивостью.
Все, что было сказано, относится и к еврейскому народу. Один из спо-
собов объяснить общественные процессы, протекающие в еврейской среде на
протяжении последних полутора веков - представить их как попытку мно-
жества индивидуумов разорвать связь с религиозной общиной и заново ин-
тегрироваться по политическому признаку. Ибо государство Израиль, напри-
мер, отнюдь не является религиозной общиной, как, строго говоря, не яв-
ляется и этнокультурной целостностью. Это явно политическое образование.
На протяжении вот уже пятидесяти лет не сходит с повестки дня вопрос,
упрямо не теряющий актуальности: что же объединяет население Израиля?
Что общего у граждан сионистского государства? Допустим, я родился в
почтенном раввинском семействе выходцев из Литвы, репатриировавшихся из
Ковно. И вот - неважно, в синагоге, на работе или просто на улице - я
встречаю еврея, в младенчестве привезенного из Марокко. Его отец был
кузнецом в Касабланке. Я спрашиваю себя: мы оба строим единое общество.
Но на какой основе?
Этот разговор мне хотелось бы завершить невыдуманным рассказом. У ме-
ня был близкий друг, еврей, бежавший в Израиль из СССР после второй ми-
ровой войны. Спустя много лет он все еще с трудом изъяснялся на иврите.
Во время Войны за освобождение, в 1949 году, мой друг встретил девушку,
местную уроженку, которая ни слова не понимала по-русски. Спустя три не-
дели они поженились. Я хорошо знал обоих, но никогда не отваживался
спросить, как им удавалось объясняться в первые годы семейной жизни. Это
и по сей день остается для меня загадкой. Возможно, они действительно
обходились без лишних разговоров.
Я могу понять двух молодых людей, способных отыскать общий знамена-
тель своих отношений в невербальной сфере. Однако человеческое общество
немыслимо без общего языка. Когда речь идет о десяти, тысяче или миллио-
не человек, недостаточно, чтобы они сказали друг другу: "ребята, давайте
жить вместе!" Необходимо понять как, на какой основе и за счет чего бу-
дет достигнута общность. Ведь единство не создается за счет механическо-
го соединения во времени и пространстве. Правда, если как следует пере-
мешать индивидуумов в общем котле, многие из них скорее всего отыщут се-
бе подобных и образуют с ними устойчивые этно-социальные сцепления. Од-
нако это будет не общество, а хаотичный конгломерат подобществ, пестрая
мозаика, лишенная внутреннего единства.
Лишь на основе единой системы интеграции может сложиться действи-
тельно монолитное общество. Если такой системы нет - можно переместить с
места на место миллионы людей безо всякого толка. Ящик письменного сто-
ла, куда я время от времени бросаю черновики, не создаст книги. А если я
захочу решить эту проблему, пересыпав содержимое в другой, боле "подхо-
дящий" ящик - что ж, с тем же успехом я мог бы вытряхнуть бумаги прямо в
мусорную корзину.
Российское еврейство переживает сейчас этап поиска своего единства.
Это творческий период. Иногда поиск устремлен в забытое прошлое, иногда
- в глубь собственной души. И то и другое необходимо для того, чтобы сы-
ны Израиля смогли наконец обрести то общее, что позволяет им называться
этим именем.
Р. Адин Штейнзальц
МИССИЯ ЧЕЛОВЕКА И ЕГО МЕСТО В МИРЕ
Радикальная идея, ставшая лозунгом Великой Французской революции и
как ни парадоксально, не столь далекая от христианства, гласила: мир об-
ладает изначальной целостностью, природа исполнена гармонии, а человек
от рождения наделен совершенством и является на свет беспорочным. И если
что-то в мире или обществе складывается неблагополучно, то виною тому
сам человек, который в силу своей испорченности разрушает естественную
гармонию природы. А потому политические и психологические учения призва-
ны возвратить человеку его изначальную чистоту.
Позже эта идея была воспринята марксизмом. Ведь согласно марксистско-
му историческому учению, естественные, справедливые человеческие отноше-
ния были искажены классовым обществом, и все, что надо сделать - это
исправить уродливые социальные извращения. С этой точки зрения различия
между Великой Французской и Великой Октябрьской революциями кажутся не
столь уж существенными. И та и другая стремились искоренить общественные
пороки и вернуть золотой век справедливости, братства и всеобщей гармо-
нии. Неслучайно пещерный общественный строй получил в марксизме название
"первобытного коммунизма". Светлое царство будущего должно было возвра-
титься к этому идеалу - разумеется, на базе научно-технического прогрес-
са, успехи которого обеспечат сказочное изобилие. Здесь, как и в идеоло-
гии Французской революции, чувствуется влияние Руссо с его философией
воспитания естественного человека. С другой стороны, марксизм воспринял
утопические идеи анархистов, объявив целью социализма построение комму-
нистического общества, в котором будут искоренены все противоречия и
вследствие этого за ненадобностью отомрет государство. При коммунизме
люди жили изначально, и они вернутся к нему, ибо это соответствует самой
их природе и проистекающим из нее естественным понятиям о справедливос-
ти.
Подобные идеи мы обнаружим и в ряде современных психологических тео-
рий. Они гласят, что ребенок рождается совершенным, но впоследствии
кто-то - родители, либо общество - портят его. И потому он становится
убийцей, насильником, вором, политиканом. Подобная психологическая кон-
цепция коренится в христианской теологии, утверждающей, что ребенок чист
от рождения, и лишь первородный грех, которым согрешил его прародитель,
омрачает его душу, поселяя в ней зло. Этот грех нуждается в искуплении,
и христианская благодать дарует его, возвещая человечеству золотой век
всеобщего братства.
Представления такого рода чрезвычайно популярны. Они облекаются во
множество форм. Приведу пример из современной общественно-политической
реальности. Прежде в России все были уверены, что виновником хозяйствен-
ной отсталости и постоянных неурядиц является авторитарный режим с его
сталинскими методами руководства. И потому распространилась детская вера
в капитализм как панацею ото всех бед. Вера эта оказалась столь же наив-
ной, как и вера в то, что к "золотому веку" приведет социализм. За
семьдесят лет в России успели позабыть, каков реальный капитализм, и в
глазах населения он стал опрокинутым отражением официальной идеологии.
