цаны, раков они не видели.
Он встал, уже стоя допил пиво, подошел к раскладушке и, сняв ботинки,
лег. Раздался звук, как если бы, скажем, два отряда гусар скрестили бы
шпаги.
- А чего не сВездить? - сказал Федор.
- Какого ляда туда тащиться... - после долгой паузы, когда никто уж и
не ждал ответа, обВяснил Максим.
Да, конечно, трудно и представить Максима и Федора вне дома или его
окрестностей, хотя поди ж ты - были в Японии...
- А чего, поехали в субботу? - не унимался Федор.
- Вали хоть в жопу, темноед, - проговорил Максим.
- Почему темноед? - удивился Петр.
- Потому что ночью встанешь поссать, а он сидит на кухне в темноте
голый и жрет чего-нибудь из кастрюли.
Все засмеялись. Федор особенно умиленно.
- С похмелья! С похмелья-то оно конечно! А у Кобота всегда в кастрюле
суп есть!
Налили по пиву.
- Петр, дай-ка бутылочку, - лежа головой к стене крикнул Максим.
Петр подал бутылку пива; Максим, как больной, кряхтя повернулся и
стал пить.
- Ладно, - сказал он, утирая пену с губ, - сегодня понедельник? В
субботу поедем, только теперь уже точно.
- Ну, а я про что говорил? Я же говорил! - развел руками Федор, мно-
гообещающе улыбаясь.
. .
На следующий день ученики прямо с работы приехали к Максиму и Федору,
чтобы все подробно обговорить, приготовиться, точно все наметить.
У Петра в эту субботу оказался рабочий день, но он договорился об от-
гуле, хотя ему и не полагалось. Пришлось выклянчивать, обещать всякое.
Особенно трудно обВяснить, зачем
понадобился отгул. Не сказать же прямо - договорился в Пуш-
кин поехать - не пустят! В воскресенье, скажут, поезжай. У
Василия все вроде было нормально, хотя сама работа ненадеж-
ная - в любой день могли отправить в командировку - правда,
всего на один день.
Сидели часа три и почти не пили - считали, сколько денег надо, да во
сколько выехать, что брать с собой. Федор неожиданно для всех очень бес-
покоился, приговаривал: "Пальтишко взять не забыть, ватничек захватить",
- хотел, чтобы все было тщательно распланировано, суетился. Обычно он
совершенно ни о чем не заботился - есть ли деньги, заплачено ли за квар-
тиру, есть ли в доме еда - все ему до лампочки, в чем спал (а спал он
обычно одетый), в том и гулял везде. Тут же его будто подменили. Поездка
в Пушкин казалась ему совершенно необыкновенным, чудесным делом, которое
ни в коем случае нельзя пустить на самотек. Максим тоже вел себя необыч-
но - никаких высказываний типа "да ну в жопу", ко всему внимателен, даже
разрешил Федору взять ватник. Видно было, что они с Федором и до прихода
учеников долго говорили.
В конце концов решили: вино и продукты купить на следующий день в
среду, чтобы уж не дергаться, деньги на это достанет Петр - продаст в
обеденный перерыв свои книги по искусству, деньги передаст тут же Макси-
му, который сам вызвался все купить. На том и разВехались.
. .
Еще не скучно? С продажей книг не повезло - взяли только половину,
денег явно мало. Вдобавок утром Петру позвонил Василий и сказал, что
его-таки посылают на буровые, в командировку - сегодня, на день, вернет-
ся в четверг вечером, в крайнем случае в пятницу утром.
Максима новости прямо покосили, хотя и ясно было, что страшного ниче-
го нет - Василий в пятницу приедет, а деньги Петр завтра достанет.
- Да не в этом дело, - безнадежно махал рукой Максим, - Федор развол-
нуется, да и вообще... Нервы трепать.
После перерыва опять позвонил Василий, сказал, что никуда он лучше не
поедет, а упросит приятеля поехать. Вечером Петр, конечно, пошел к Мак-
симу, успокоить.
Там оказалась довольно дерганая обстановка. Единственное, что могло
радовать душу, ватник и пальто Федора, аккуратно сложенные в углу. Мак-
сим, сколько ни ходил по магазинам портвейна не купил, с непривычки ра-
зозлился, купил пока две бутылки водки, одну из которых они с Федором
для успокоения и уговорили. Корить их не стоило - видно, что Максим сам
больше всех мучается.
Петр предложил плюнуть и забыть, то есть не в смысле, что совсем не
ехать в Пушкин, об этом никто не мог и помыслить, а в смысле плюнуть на
неудачи сегодняшнего дня и завтра начать все по новой и наверняка: Петр
понесет те книги, которые точно возьмут, Максим будет искать до упора,
пока не найдет - не так это трудно, сегодня случайно не повезло.
Твердо так решив, успокоились, на радостях распив вторую бутылку вод-
ки.
. .
Опять с утра позвонил Василий и сказал обиженно, что приятеля, подле-
ца, не уговорить, и он немедленно выезжает, а в пятницу утром будет, как
штык. Ну, это в общем не страшно.
Хуже было со сдачей книг. "Букинист" в этот день оказался закрыт на
переучет.
- Ядрена вошь! - кричал Максим, - ты, обалдуй, целыми днями в этом
магазине околачиваешься, неужели не запомнить, когда он работает?
Что ему обВяснишь? Петр позвонил на работу, сказав, что срочно надо
поменять паспорт, и поехал с Максимом в другой магазин.
Народу было - тьма. Максим томился в жарком помещении, надсадно взды-
хал, ходил туда-сюда, поссорился в подворотне со спекулянтами. И все был
чем-то недоволен.
"Я же свои книги, позарез мне нужные, продаю - а он все недоволен;
вчера пропил все - а теперь он недоволен! Не угодил! - думал Петр, и,
чтобы окончательно растравить душу, перебирал книги, принесенные для
продажи.
Наконец продали, вышли на жаркую улицу.
- Что там Федор собирается с ватником делать? - спросил Петр.
- Хрен с ним, пусть с ватником таскается, лишь бы пальто оставил.
- Как же, оставит он, удавится скорее. Слушай, Максим, давай догово-
римся. Я сегодня вечером не приду...
- Это почему?
- Да потому, что работа у меня, служба! Я уже на два часа с обеда
опоздал, вечером отрабатывать надо!
- Не ори, как припадочный!
- Ну... В общем, завтра, в пятницу, после работы сразу приезжаю, Ва-
силий тоже, а в субботу, значит, прямо утром...
- Ну, смотри! - с угрозой сказал Максим, круто повернулся и, хромая,
пошел прочь.
. .
В пятницу утром Петру по междугороднему телефону позвонил Василий и
обВяснил, что он тут мотается, как говно в проруби, подгоняет всех, но
никто ни хрена делать не хочет, короче, приедет он только в пятницу
поздно вечером или в крайнем случае ночью. Петр прямо при сослуживцах
стал материться, настолько у него за день наросло тревоги и за Василия,
и за Максима, неизвестно, купившего ли хоть что-нибудь.
Договорившись на том, что Василий вечером выезжает кровь из носа, а
если не успеет там доделать, пусть бросает все к чертовой бабушке, пусть
хоть с работы выгоняют.
Василий пробовал было заикнуться о том, что в Пушкин можно поехать и
в воскресенье, но Петр прямо завыл и пообещал теперь-то уж в любом слу-
чае набить Василию морду.
Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы не себя нало-
жил, что он тут на последнем дыхании все делает, чтобы вовремя вернуться
в Ленинград, а говно всякое сидит себе там... Петр положил трубку.
Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок. Позвонила жена
Василия (да, ведь Василий женат - не странно ли?), Леночка, спросила,
где Вася?
- Как где? На этих, буровых!
- А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если
ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно,
понял? - немедленно ехал ко мне.
Короткие гудки.
Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял десятку, чтобы ус-
мирить панику, и хоть что-то сделать для общего дела, как дурак, купил
три бутылки сухого (портвейна не было).
. .
Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за столом, рас-
пивая как благородныя одну бутылку сухого вина.
Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно застегнутая,
стояла у двери.
. .
Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое. Петр каждую
минуту порывался бежать во двор встречать Василия, но Максим силой сажал
его на стул:
- Чтобы и ты потерялся?!!
Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна будто в ожидании
ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом шорохе. Максим, скрестив
руки на груди, вперился в циферблат часов, специально вчера одолженных у
Кобота.
Часы люто, нечеловечески стучали.
Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить предшествую-
щую муку.
Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.
- Все! Поехали! - сразу закричал Максим.
Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по подВему, бро-
сился одевать ватник.
- Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.
Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал пот. Не под-
лец ли?
- Ну пошли.
Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав руками очереди у
пивного ларька (нужно ли говорить, что вся очередь со вторника знала о
поездке в Пушкин).
Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко тронулся, все
повалились друг на друга со счастливым смехом; Петр, однако, осторожно
прижимал к груди сумку.
- Стой! - страшно закричал и позади - кто-то падая и плача бежал вда-
леке. Это Федор не успел сесть.
. .
Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под ударами судьбы, как
каменный мост во время ледохода.
Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться с шофером ав-
тобуса так, что тот из злости не открыл дверь даже на следующей останов-
ке, заодно попало и Василию, настаивавшему на диком предположении, что
Федор догадается ехать следом и стало быть нужно ждать следующего авто-
буса.
Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея в этом деле
никакого опыта? Только Максим. Так Геракл остановил у пропасти колесницу
какой-то царевны.
А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика (проворонил Фе-
дор свое призвание) захоронившегося, пропавше-
го в промежутке между автобусной остановкой и домом?
Нет, Максим - это супер.
. .
Часа через два они уже шагали под сводами Витебского вокзала. Плотной
группой, держась за плечи и руки друг друга, поминутно оглядываясь и пе-
ресчитываясь, они вошли в электричку. Сразу обмякнув, как мешки с карто-
фелем, опустились на скамейку. Говорить не хотелось.
Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался лицом к стеклу,
более чем по-детски водя глазами туда и обратно. Все улыбались и тоже
смотрели в окно.
- Ну что же, может сухонького по этому поводу? - спросил Петр.
- Давай, - суть помедлив, сказал Максим. - Можно и сухонького раз та-
кие дела. Не думал я, что выйдет у нас. Повезло, здорово повезло.
- Что не выйдет? - осведомился Петр.
- В Пушкин поехать.
- Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель получилась.
- Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего выходило?
Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Нас-
только непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особо-
го опыта открывания таких бутылок - с пробкой.
- Эй, приятель, у тебя штопора нет? - обратился Василий к человеку,
сидящему невдалеке. Тот мотнул головой.
- А ножа какого-нибудь?
Гражданин, чуть помедлив, достал узкий, похожий на шило, нож.
Василий приладился и стал продавливать и терзать пробку, но никак не
получалось.
- Мне выходить на следующей, - сказал гражданин.
- Не ссы, выйдешь, - беззлобно отрыкнулся Максим, несмешливо и мудро
хлюпнув носом. Видно было, что он расслабился и пришел в себя.
Василий заторопился и стал тыкать ножом так, как толкут картошку на
пюре. При очередном ударе он промахнулся и всадил нож себе в запястье.
Струйка крови ударила в пыльный пол.
- В вену, - печально констатировал Василий.
Сидящие невдалеке граждане всполошились, стали глядеть с отвращением,
некоторые пересели.
