нравственный облик митьков сведения? Ответ: из митьковской мифологии.
Сознание неразвитого слушателя выхватывает из мифа не суггестивные слои, и
даже не мораль, а то, что это неразвитое сознание принимает за факты.
Проследим это и опровергнем на примере двух мифов, сложившихся в
митьковской среде примерно в одно и то же время.
НЕВЕСТА. РАССКАЗ ФИЛА
Однажды Фил решился показать свою невесту (Оленькой звать, конечно)
Флоренычу - смотрины устроить.
Долго с ней мотался по улицам, не решался, все сомнение брало -
понравится ли Флоренычу невеста; замерз, как собака, бедный, больной, не
жрамши с утра. Наконец купил бутылочку винца - приходит к Флоренычу.
Сидит Флореныч. Пьяный в жопу, рожа красная, уминает яичницу с
ветчиной.
Фил сел напротив на табуретку, поставил на стол винца бутылочку,
волнуется, ждет, что Флореныч скажет.
Флореныч умял яичницу с ветчиной, все вино, что Фил принес, выжрал,
потом пододвигается к невесте и начинает ее мацать: сиськи гладит, под
платье лезет. Видно, собирается использовать право первой брачной ночи.
ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПРАВО ПЕРВОЙ БРАЧНОЙ НОЧИ (мифологич.) - манера А.Флоренского
держать себя с подругами своих знакомых.
У Фила в глазах потемнело; опустил голову, сжал челюсти, одни только
ножки торчат.
Да сердце не каменное - схватил со стола нож и бросил во Флореныча.
Но или Фил так дрожал, или Флореныча шатало - а только нож в невесту
попал, чуть-чуть по щеке проехал - так и остался шрамик. Маленький, белый,
под глазом.
НЕВЕСТА. РАССКАЗ ФЛОРЕНЫЧА
Сидит однажды Флореныч - бедный, больной совсем, холодно. Пришел с
работы не жрамши, устал как собака, спину ломит, башка разламывается;
сидит на табуретке, одни только ножки торчат.
Сделал себе яишенки с ветчинкой - дай, думает, хоть раз в жизни
покушаю спокойно.
Приходит Фил. Пьяный в жопу, рожа красная, двух лялек под мышками
держит. Причем одну ляльку для смеха невестой называет, Оленькой.
Сел Фил за стол, яичницу с ветчиной умял: винца бутылочка у Флореныча
была припасена - выжрал. Поставил стакан, вилку положил и начинает одну из
лялек (не невесту, а другую) мацать. Сиськи гладит, под платье лезет.
Флореныч бедный, напротив сидит на табуретке, смотрит - а у невесты
Филовой одни только ножки торчат. Голову опустила, плечики вздрагивают,
носом захлюпала. Флореныч думает, может, правда невеста? Пододвинулся к
ней: не плачь, мол, это он нажрамшись такой, - и по спине погладил.
Вдруг Фил вскакивает, рожа пьяная, красная, схватил со стола нож и
бросил во Флореныча. Не попал, конечно, а невесту-то задело, чуть-чуть нож
по щеке проехал - так и остался шрамик. Маленький, белый. Под глазом.
Любопытно, что обе эти истории от первого до последнего слова -
фантазия, точнее - митьковский миф с характерными мифологическими
штампами. Оба рассказчика, например, не сговариваясь, употребляют в мифах
светлый образ "яичницы с ветчиной", которой, как понятно каждому, не было,
не будет, и быть не может в мастерской А.Флоренского.
Основой мифов послужило то обстоятельство, что Флореныч и Фил
действительно пили (как и каждый день) в мастерской с сестренкой Оленькой,
у которой под глазом есть маленький белый шрамик от того, что она в
детстве упала с горки.
Зачем-же понадобилось Филу и Флоренычу так чернить друг друга? Затем,
что они на пользу движению создают митьковскую мифологию, невзирая на
лица. Оба рассказа несут в себе одну и ту же нехитрую мораль: одни только
ножки торчат - хорошо, судьба карамелька - плохо. Отрицательный персонаж -
сытый, пьяный, довольный, пользующийся успехом; положительный - бедный,
больной, голодный.
Так что же, митек - это обязательно бедный, больной, голодный? Нет,
это справедливо только для данного мифа.
Что такое митек - сформулировать трудно. И вообще, я больше не могу
сказать, что такое митек.
Дело вот в чем: первые части "Митьков" написаны отстраненно, это
взгляд на движение извне. Но каждый, кто хоть на короткое время
остановился поглазеть на победное шествие митьков - сам, как магнитом,
втягивается в их ряды.
Любое определение движения, сделанное самими митьками -
очаровательно, но не полно (Например, один из пионеров движения, А.Горяев,
в своей работе "Митьки и живопись" выдвинул такое определение: "Митек -
это человек, который тонко чувствует прекрасное").
Так что я больше не могу быть бесстрастным и обВективным наблюдателем
движения и вынужден отложить перо - я уже не думаю о том, что такое митек.
Как не может человек, живущий полной жизнью, ответить: зачем ты
живешь? И художник: зачем писать картины? И не стал Гребенщиков отвечать
на вопрос телезрителей: почему ты поешь?
Что такое митек? Сколько звезд на небе? Зачем растут цветы?
Шинкарев
ДОМАШНИЙ ЕЖ
Сказка
Ежи, как известно, лесные животные. Есть, конечно, и пустынные, и
степные, и какие-то ушастые ежи, но я их не знаю. Во всяком случае, ежи
- не домашние животные. Если ежа привезти из леса домой и оставить пере-
зимовать, то летом его уже нельзя отвозить обратно в лес, он становится
домашним животным и отвыкает от дикой жизни, полной опасностей.
Один домашний ежик заболел, и хозяева отвезли его в больницу. Он бо-
лел там долго, целый год; и когда выздоровел, то оказалось, что его не-
куда выписывать: хозяева переехали в другую квартиру и совсем забыли
ежа, не навещали и не приносили передач. В лес он уже больше не мог вер-
нуться, после такой долгой болезни разве можно жить в лесу?
Ему ничего не оставалось делать, как и дальше жить в больнице. Все
врачи и нянечки были даже рады тому, что он остался у них, - еж был доб-
рый, много умел, украшал больницу картинками, которые сам рисовал, и вы-
резал из цветной бумаги гирлянды.
Некоторые товарищи по больнице жалели ежа за то, что ему негде жить,
но еж совсем не чувствовал себя несчастным. Он помогал нянечкам, возил
больных на колясках, а в тумбочке у него всегда были краски, кисточки и
бумага для рисования. Все любили ежа, поэтому никто не удивился, когда
одна кошка попросила его поселиться у нее в доме.
Кошки - домашние животные, у них всегда есть свой дом. Бывают и дикие
кошки - кошки, которые гуляют сами по себе, но это, честно говоря, до-
вольно злые и неумные животные.
Домашняя кошка - красивый и умный зверь, любит свой дом, а если оди-
чает и начнет гулять сама по себе, то делается хуже дикой - помоечной.
Еж тоже очень полюбил кошку, никто не был так ласков к нему, так кра-
сиво не мурлыкал. Волосы у кошки были мягкие и теплые, не то что ежиные
колючки. От кошки вкусно пахло молоком, которое ежи любят не меньше ко-
шек.
Кошка и еж стали жить вместе и были счастливы - кошке нравилось даже
то, что у ежа были такие колючие волосы и их приходилось целый час разг-
лаживать, и то, что он громко шуршит по ночам (у ежей есть одна плохая
привычка: не ложиться спать вовремя, а колобродить везде).
Кошка купила ежу пальто и валенки, утром они ходили гулять в парк или
в кино.
Днем кошка убиралась в доме и готовила обед, а ежик собирал картошку
или украшал дом картинками. Кошка так любила эти картинки, что жалела,
если ежик относил одну-две картинки старым товарищам по больнице.
Вечером они рассказывали друг другу про все, что с ними было днем,
играли в шашки или просто бегали по дому и пели песню: "Как у нашего ежа
очень кошка хороша!"
Потом кошка ложилась спать, а еж некоторое время колобродил. Кошка
лежала и слушала, как ежик на кухне ест картошку или рисует, ей делалось
хорошо и спокойно, она прижимала уши и засыпала.
Летом они ездили на электричке за город, смотрели лес, в котором ежик
жил, пока был диким. Кошка фыркала, она не понимала, как можно жить в
лесу. Еж смеялся, но ему было немного грустно.
Они жили так долго и думали, что будут счастливы до старости, что еж
станет старичком, а кошка - старушкой, и они будут гулять с палочками
такие же дружные.
Но однажды было очень душное, жаркое лето, потом сырая, холодная
осень, и кошка закапризничала. Она совсем избаловалась, ей показалось,
что ежик слишком колючий и не похожий на кошку, а надо было дружить со
зверем, похожим на кошку, - красивым, пушистым, игривым. И она познако-
милась с таким зверем.
А зимой кошка вот что сделала: она сказала ежу, что уезжает в коман-
дировку, надела на ежа валенки и пальто и отвела обратно в больницу.
Ежик сперва не понял, что его оставляют в больнице снова, и спокойно
ждал кошку. Кошка первые дни звонила в больницу по телефону и спрашивала
- хорошо ли ежу, появились ли у него новые товарищи, сыт ли он.
Одна нянечка сказала ему, что кошка, наверное, отдала его в больницу
навсегда и не будет с ним жить, а сама подружилась с хорьком - смешным,
пушистым, игривым.
Еж думал, что нянечка шутит и подсмеивается над ним, сам смеялся и
говорил, что кошка скоро вернется из командировки, заберет его, и они
снова станут жить хорошо и дружно - кошка будет заниматься уборкой и го-
товить обед, а еж - собирать картошку и украшать дом. Нянечке стало жал-
ко ежа, и она не говорила ему о том, что кошка его бросила. Но еж уже
сам понял, что это так и есть.
* * *
Одна собака часто приходила в больницу к своему больному сыну, гуляла
с ним по двору, читала ему книжки. Собака была соседкой кошки по дому и
хорошо знала ежа и всю его историю, угощала ежа апельсинами и яблоками,
принесла краски и кисточку, чтобы еж снова украшал больницу своими кар-
тинками и гирляндами.
Но еж уже не рисовал. Обычно он сидел на своей постели и молчал. Ко-
нечно, он благодарил собаку за фрукты, но почти не ел их.
Однажды собака сказала ему, что это кошка передает ему апельсины. Со-
бака хотела обрадовать ежа, но он совсем не взял апельсинов и даже поп-
росил отнести обратно кошке пальто и валенки.
Собака очень расстраивалась и не знала, что ей делать. Она помнила,
какой веселый был еж раньше, сколько у него было товарищей, как все его
любили.
Теперь у ежа не было новых товарищей в больнице, ведь он сидел и мол-
чал, не играл ни с кем.
Пока ему было хорошо, его все любили; а когда ему стало плохо, его
перестали любить.
Но и кошке не было хорошо, и ее уже никто не любил. Она стала скучать
по ежу, по их разговорам, песням; она смотрела на оставшиеся после ежа
картинки и плакала. Хорек злился на нее и разбросал все картинки. Сам
хорек умел только хохотать и хвастаться.
Скоро они съели всю картошку, которую собрал еж, хорек походил по до-
му, позевал да и убежал от кошки разбойничать. Ведь хорек был разбойни-
ком - он подкарауливал на дороге кур, по-настоящему убивал их и съедал.
Кошка осталась жить одна. Каждый вечер она ходила в гости к собаке и
расспрашивала про ежа, но собака могла рассказать только то, что еж си-
дит и молчит.
Кошка возвращалась домой и ложилась спать, но долго не могла уснуть,
вспоминала, как она засыпала раньше, когда ежик на кухне ел картошку и
шуршал кисточками, и все было мирно и счастливо, а утром они просыпались
и шли гулять в парк.
Кошка приходила к больнице во время прогулок и смотрела, как еж гуля-
ет по двору в больничном пальто и валенках. Кошке хотелось поговорить с
ежом и попросить у него прощения, чтобы он вернулся обратно, но ей было
стыдно. Она видела, что еж ее замечает, но не подходит к ней. А потом он
совсем перестал выходить на прогулку. Тогда кошка не выдержала, она бро-
силась к ежу в больницу и сказала:
- Дорогой ежик, прости меня, пожалуйста! Возвращайся ко мне жить! Ты
хороший, а хорек - плохой!
Ежик спросил:
- А если бы хорек оказался лучше, ты бы и не вспомнила обо мне?
