очередь у пивного ларька, тот в последний момент не брал пиво, а отхо-
дил, правда, с заметным услилием. Петр заинтересовался, зачем Федор это
делает, если через пять минут он все равно возвращается в очередь. Федор
твердо ответил:
- Чтобы творение осталось в вечности, не нужно доводить его до конца.
Петр хлопнул себя по лбу и удалился.
- - -
Вот случай крайне недостоверный, но не стоит брезговать и такими све-
дениями о Максиме и Федоре.
Один раз Максим спросил: в чем, по мнению Петра, заключается смысл
дзена?
- Дзен, - сказал Петр, любивший сравнения изящные, но недалекие, -
это умение разлить два полных стакана водки из одной четвертинки.
- Из пустой, - добавил Василий.
Максим перевел взгляд на Федора.
- И водку не выпить, - молвил Федор.
Максим удовлетворенно кивнул головой, сказав:
- И в стаканы не разливать.
М А К С И М М О Н О Г А Т А Р И
Жил-да-был один Максим. Один раз он, как говорят, сказал даме, кото-
рая работала продавщицей в магазине "Водка - Крепкие напитки":
Бодрящий блеск
Зеленой и красивой травы
Соком забвения стал...
Гадом буду -
Еще за одной приду!
А продавщица в ответ ничего не сказала, только бутылку "Зверобоя" из
ящика достала и одной рукой ему подала.
*
Жил-был Максим. Вот как он однажды сказал даме, работающей продавщи-
цей в магазине "Водка - Крепкие напитки":
Когда бы Клеопатра сама
Моей возлюбленной была,
Навряд ли столько огненного жару
Я получал из рук ее,
Сколь ты небрежным взмахом мне даешь...
А продавщица в ответ бутылку обтерла и перед Максимом на прилавок
поставила, но ничего не сказала, может, не поняла или плохо расслышала,
не знаю.
*
Жил-был кавалер по имени Максим. Случилось однажды ему так сказать
продавщице в винном отделе гастронома:
Потрясающе стремительные,
Бегут дни нашей жизни,
Подобно току в электропроводах.
Не ты ли, красавица, столб,
Кой тот провод над землей вздымает?
Может, и ответила бы ему что-нибудь та дама, но не случилось этого,
потому что другой кавалер, по имени Петр, оказавшийся тут, так поспешил
молвить, наверняка на то основание имея:
Это верно ты сказал
Про потрясающе стремительные дни,
Подбные току в проводах,
Которые опору вот в таких столбах имеют.
Без опоры и провод порвется!
Так, славя и воспевая ту даму, оба кавалера, однако, ту даму остави-
ли, не дождавшись от нее ответа, и из магазина быстро пошли домой.
*
Жили три кавалера. Первый кавалер носил имя Максим. Второй кавалер
носил имя Федор. Третий кавалер носил имя Петр. Один раз кавалер Петр
вскочил из-за стола, за которым все трое сидели, обмотал шарф вокруг шеи
и груди, быстро пошел в гастроном, чтобы увидеться, видимо, с дамой, ко-
торая работала продавщицей в винном отделе. И, увидев, что гастроном
открыт и дама та за прилавком стоит, задышал сильно и так сказал (вот
как умели сказать молодые люди в те времена!):
Да, не зря Максим сказал
Про потрясающие дни нашей жизни,
Про столбы и гудящие провода,
Вторящие гулу земли,
И еще выше звенят облака...
Дама ничего не ответила, видно, не почувствовала, что Петр хотел об-
Вяснить про счастливую возможность держать жизнь в кулаке.
*
Жили-поживали не так давно Максим и Петр. Случилось так, что оба эти
кавалера стояли в очереди у пивного ларька, и один из них, а именно
Петр, о жизни непутевой заскорбел, что ли, не знаю, или слишком не пон-
равился ему тот двор, где ларек стоял, а только молвил он так:
Через пролив на утлом челноке
Бесстрашный некто плывет,
Отважный, с пламенем в груди,
И брызги пены на ботфортах.
А тут пивная пена, грязь...
А Максим ему в ответ: А тут пивная пена, грязь, Но если сквозь туман
научишься смотреть, Увидишь, как с отвагой на челе Через пролив свирепый
мы плывем И клочья пены на ботфортах!
Петр, услышав это, затопал ногами и заплакал от восторга, да и мало
кто из стоявших в очереди смог удержаться от слез, некоторые даже упали
и лежали в грязи, распевая песни, и только дама, продававшая пиво, ниче-
го не сказала - от волнения, что ли. Или, может, плохо расслышала.
*
Вот как однажды сказал один кавалер по имени Максим даме, которая
продавала разливное пиво в ларьке:
Как может берег с волною расстаться?
Или гора Фудзи со снегом?
Видела меня вчера -
Увидишь сегодня и завтра.
Как может солнце с лучами расстаться?
Услышав это, все, кто был у ларька, заплакали, и так хороши были эти
стихи, что других стихов в очереди уже не читали.
* *
* * * * *
* *
З А Н А Р О Д Н О Е Д Е Л О
немой и нецветной киносценарий
З а т е м н е н и е.
Т и т р ы.
З а т е м н е н и е.
Панорама Ленинграда. Петропавловская крепость в лучах заходящего
солнца. Небо в тучах. При музыкальном сопровождении - звучит отважная
музыка.
З а т е м н е н и е.
Т и т р: ПЕТРОГРАД. НАЧАЛО ВЕКА.
З а т е м н е н и е.
Комната. Утро. Посредине комнаты - круглый матерый стол с полусдерну-
той скатертью. На столе и под столом стоят и лежат бутылки, стаканы,
грязные тарелки, окурки.
Панорама комнаты. Сундук, шкаф, олеография "Бурлаков" Репина, отто-
манка. На оттоманке под ватником и тряпьем спят два человека.
Т и т р: УТРО ЗАСТАЛО МАКСИМА И ФЕДОРА В ГОСТЯХ.
Камера наплывает на оттоманку. Федор, сбросив с себя ватник, встает,
тревожно оглядывается, подходит к столу, тычет в тарелки пальцами, отхо-
дит. Совершает несколько бесцельных кругов по комнате, часто останавли-
ваясь и прислушиваясь к чему-то. По движениям и выражению лица Федора
заметно, что он очень хочет в туалет, но стесняется искать его в незна-
комой квартире. Подходит к двери, осторожно приоткрывает ее. Через неко-
торое время так же осторожно закрывает. Подходит к оттоманке, садится
рядом со спящим Максимом, закуривает. Камера долгое время сосредоточена
на курящем Федоре и лежащем под тряпьем Максиме. Дым стелется по комна-
те. За окном туман. (Своей унылостью кадр напоминает тот эпизод из
фильма Карне "Утро начинается", когда в комнату героя забрасывают грана-
ту со слезоточивым газом.) Федор встает, подходит к столу, тычет пальца-
ми в тарелку. Идет к окну, но останавливается посередине комнаты. Камера
находится за его спиной: видна согбенная фигура Федора и часть комнаты.
Неожиданно крышка подпола, до сих пор незаметная, открывается, взме-
тая пыль. Спина Федора вздрагивает, из его штанины вытекает струйка мочи
и ползет по полу. Из подпола динамично выходят человек двадцать под-
польщиков, у них сосредоточенные твердые лица.
Не обращая внимания на окаменевшего Федора, подпольщики быстро идут к
двери. Они идут такой плотной, слитой массой, что, кажется, будто от
подпола к двери вылезает большое животное вроде тюленя. Некоторые под-
польщики очень большого роста, а некоторые такие маленькие, что семенят
под полою у остальных.
После того, как подпольщики выходят, Федор минуты три стоит неподвиж-
но, затем бросается к окну, приподнимает кружевную занавеску, жадно
смотрит.
Вид из окна: группа подпольщиков, сметая прохожих, удаляется по ули-
це.
Федор бросается к оттоманке, толкает и трясет спящего Максима. Круп-
ным планом необычайно взволнованное лицо Федора, что-то кричащего.
Т и т р: МАКСИМ! МАКСИМ! ПРОСНИСЬ! ПРОСНИСЬ! РАДИ БОГА! Я ВИДЕЛ ПОД-
ПОЛЬЩИКОВ! ОНИ БОРОЛИСЬ ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО!
Максим поворачивается, у него нехорошее злое лицо. Чуть
подняв голову, он что-то говорит и снова ложится, натягивая
ватник себе на затылок.
Т и т р: ДА ПОШЕЛ ТЫ В ЖОПУ СО СВОИМИ ПОДПОЛЬЩИКАМИ!
З а т е м н е н и е.
Т и т р: КОНЕЦ ФИЛЬМА.
............................
П Е С Н Ь О М О Е М М А К С И М Е
эпос в двадцати четырех тирадах
I
В то утро Федор встал пораньше,
Пошел на кухню.
Там стояло
штук пять бутылок с "Жигулевским",
пять с "Мартовским",
а пять с "Адмиралтейским"
и прочих всяких пив немало.
II
Уже светало.
Высветлялся на столе
изящный контур этих всех этих бутылок.
Их силуэт будил сознанье, тешил глаз,
творенье Гауди скрытым ужасом напоминал.
III
Не ведая ни страха, ни упрека,
Федор
схватил бутылку с "Жигулевским" пивом
и шаркнул ею, как мечом, о край стола.
Взметнулась пробка, пиво полилось,
и кот, лежащий под столом,
то пиво стал лакать с протяжным стоном.
IV
Все неподвижно стало.
Федор как горнист стоял.
Кадык катался вверх и вниз по мощной шее.
V
Допив бутылку,
взял другую
Федор
И пробку лихо сковырнул ногтем.
Плеснуло пиво сильно, как фонтан.
Ловил его губами трепетными Федор,
Махал руками и смеялся, как дитя.
VI
Но, не допив, остановился
И долго молча так стоял,
Прислушиваясь в внутреннему чувству.
В окно глядел
Орлиным
Цепким взором.
VII
Там воспаленный обруч плыл
Над бледным городом.
Сквозь гниль и новостроек скуку
Туман струился,
Словно силясь смыть
Убогий труд царей природы.
VIII
Туман на диво был силен.
И Федор,
как ни напрягался,
Не разглядел, чего хотел увидеть -
Ларька пивного не увидел он.
IX
Пытлив умом был Федор,
но не мудр.
Не разгадав явления природы,
Решил он,
что ларек снесли за ночь.
X
Однако
скорбь с чела согнав,
Бутылку в длань взял крепко
Федор
И выпил.
И еще открыл, и пил.
И выпил много всяких пив,
как вдруг послышалось: ПАФ! ПИФ!
Упал в испуге Федор,
хотя и был неробкого десятка.
XI
А что случилось?
То Максим,
рукою твердою бутылку открывая,
не рассчитал усилья с похмелюги,
бутылку уронил и сам упал,
и звук, подобный выстрелу, раздался.
XII
Порубанному витязю подобен,
Максим лежал, раскинув гордо руки.
Как павший славной, но безвинной смертью,
был Федор, возлежавший рядом с ним.
Поодаль кот стоял с зловещим видом,
подобно ворону на поле брани.
XIII
Но Федор встал и,
хмуря брови,
случившееся силился постичь.
Максим поднялся,
Федора ругая
и местью лютою
ему грозя за что-то.
XIV
Вину свою не понимая, Федор
взял "Мартовское" и пластичным жестом
зубами пробку сковырнул,
но пить не стал -
Максиму предложил галантно пиво.
Максим надменно дар отверг.
Взял сам бутылку
и вскрыл ее ножом столовым,
всего себя изрезав, правда,
и пиво все почти пролив.
XV
Допив, что осталось, Максим взял пачку "Беломора"
и тюкнул ее в донышко.
Так пушкинский Балда мог тюкнуть мужика!
И папироса, вылетев,
упала в лужу пива на полу и вымокла.
XVI
Максим вторично тюкнул,
вынул папиросу
и дунул сильно в ейное нутро.
Могучий муж не поскупился на усилье
и выдул весь табак из ейного нутра.
XVII
Тут Федор, мастерски размяв по папиросе,
Максиму дал с приятною улыбкой прикурить.
XVIII
Паленым потянуло.
С мерзким криком кот
метнулся в лужу пива
и по ней катался:
Попал в кота, бросая спичку, Федор.
XIX
Друзья тому изрядно посмеялись.
В знак примиренья Федор
взял пару "Мартовского",
их сцепил и дернул.
Открылись обе.
Столь был муж искусен!
XX
А между тем туман рассеялся.
Багровое светило
дугой скользнуло так,
как будто обходило стороной убогий край.
XXI
Друзья, допив,
поставили бутылки
и взяли новые,
С "Адмиралтейским" пивом.
Но, не допив,
Максим ушел мочиться.
XXII
Вернувшись,
он бутылку вскинул
и к непокорным приложил устам.
Но тотчас, фыркнув,
взад ее поставил.
XXIII
Оказывается,
что пока Максим мочился,
Долил бутылку водкой Федор.
Максим весьма отменной шутке посмеялся,
