концу их у меня разыгралась неводдельная головная боль, глав-
ным образом из-за того, что я выкурил слишком много крепких
английских сигарет, к которым не привык. Пока майор Стивенс
разговаривал с Лондоном, я пошел освежиться в умывальную ком-
нату, где подставил запястья рук под струю холодной воды. так
я стоял, погрузившись в размышления, когда незаметно вошедший
капитан Бест внезапно сказал своим мягким голосом:"Скажите,
вы всегда носите монокль?"
К счастью, он не мог видеть моего лица, я почувствовал,
что краснею. Однако через секунду я взял себя в руки и спо-
койно ответил:"Вы знете, я собирался задать вам тот же самый
вопрос."
Когда все закончилось, мы поехали на виллу одого из гол-
ландских коллег Беста, где для нас были приготовлены три ком-
фортабельные комнаты. Мы немного отдохнули, а затем пероде-
лись, так ака были приглашены на обед в доме Беста.
Жена Беста, дочь голландского генерала Ван Рееса, быдо
известным художником-портретистом, и беседа за обедом была
приятной и оживленной. Познее пришел стивенс, объяснив, что
его задержали дела. Он отозвал меня в сторону и сказал, что
им получен утвердительный ответ из Лондона; это был огромный
успех.
На обед также был приглашен наш агент F479, и я смог по-
говорить с ним без помех в течение нескольких минут. Он очень
нервничал и вряд ли мог работать и дальше в таком напряжении.
Я постарался подбодрить его и сказадл, что если он найдетп-
редлог вернуться в Германию, то я использую свое влияние,
чтобы все уладить с его начальством в Берлине.
Обед был великолепен. Я никогда не пробовал таких ищуми-
тельных устриц. После обеда Бест произнес короткую и забавную
речь, на которую де Кринис ответил со всем своим венским шар-
мом. Общий разговор после обеда оказался весьма интересным, и
с его помощью я лучше понял отношение англичан к войне. Они
относились к ней отнюдь не легкомысленно и собирались стоять
насмерть. Если бы Германия совершила успешное вторжение в
Британию, они бы стали вести войну из Канады. Мы также гово-
рили о музыке и живописи, и было уже довольно поздно, когда
мы вернулись на виллу.
К несчастью, моя головная боль не прошла, поэтому перед
тем, как лечь спать, я попросил своего хозяина дать мне аспи-
рин. Через несколько минут ко мне в комнату вошла очарова-
тельная молодая женщина, которая принесла мне несколько таб-
леток аспирина и стакан лимонада. Она начала разговаривать со
мной и задала кучу вопросов. Я вздохнул с облегчением, когда,
наконец, мне удалось выпроводить ее из комнаты, причем сде-
лав это так, чтоб не показаться невежливым. После всех усилий
и напряжения прошедшего дня, я был не в состоянии удовлетво-
рить ее любопытство, не подвергая себя опасности.
Утром я столкнулся в ванной с де Кринисом. Он сиял и
сказал мне на своем венском диалекте:"Ну-ну, эти парни и в
самом деле могут делать дела, не так ли?"
Нам подали сытный голландский завтрак, чтобы мы подкре-
пились перед обратной дорогой. В девять часов за нами пришла
машина, чтобы отвезти нас на краткую заключительную встречу,
котрая состоялась в конторе голландской фирмы(на самом деле
это была "крыша" британской секретной службы) "Н.В. Хандельс
Динст Веер Хет Континент"(Континентальная служба торговли),
находившейся на Ниуве Уитлег, N 15. Нам передали енглийский
радиопередатчик и специальный код, с помощью которого мы мог-
ли установить связь с радилстанцией англий ской секретной
службы в Гааге. Наш позывной был O-N-4. Лейтенант Колпенс
вручил нам документ, в котором голландским властям предлага-
лось помощь подателем сего позвонмть в Гаагу по секретному
телефонному номеру - по-моему, 556-331 - чтобюы защитить нас
от повторения неприятных инцидентов, подобных тому, что имел
место наканыне. После того, как мы решили договориться о вре-
мени и месте следующей встречи по радио, капитан Бест прово-
дил нас до границы, которую мы вновь пересекли без всяких
затруднений.
На этот раз мы не останавливались в Дюссельдорфе, а пое-
хали прямо в Берлин. На следующий день я сделал отчет и пред-
ложил попытаться продолжить переговоры, стобы в итоге поехать
в Лондон.
В течение следующей недели англичане трижды просили
уточнить нас дату следующей встречи. Мы ежедневно связывались
с ними по коду O-N-4 с помощью радиопередатчика, который ра-
ботал прекрасно. Но к 6 ноября все еще не было получено ди-
рективы из Берлина, и я начал опасаться, что мы потеряем кон-
такт с англичанами. Поэтому я решил проявить собственную
инициативу. Я согласился встретиться с ними 7 ноября, и в
конце концов мы договорились о рандеву в кафе неподалеку от
границы в два часа дня.
Во время этой встречи я объяснил Бесту и Стивенсу, что
мой визит в Берлин затянулся, чем я предполагал, и, к сожале-
нию, германская оппозиция еще не смогла прийти к окончатель-
ному решению. После этого я высказал предположение, что мо-
жет, было бы лучше, если бы я приехал в Лондон вместе с
генералом(несуществующим руководителем группы), где бы окон-
чательное решение могло быть принятым на высшем уровне сов-
местно с британским правительством. Британские агенты ничего
против этого не имели и и сказали, что они бы могли к завт-
рашнему дню подготовть специальный самолет в голландском аэ-
ропорту Шифал, котрый бы доставил нас в Лондон. В итоге, мы
договорились, что на следующий день я попытаюсь привезти ру-
ководителя германской оппозиции в то же место и в то же время.
Я вернулся в Дюссельдорф, но директивы из Берлина все
еще не было. Тогда я послал в Берлин срочный запрос, в кото-
ром предупредал, что в случае непринятия решительных шагов
любого рода мое положение окажется несостоятельным. Я получил
ответ, что Гитлер еще не принял решения, но склоняется к
прекращению переговоров. Он считал, что они и так уже зашли
слишком далеко. По-видимому, любое обсуждение его смещения,
даже фиктивное, заставляло его чувствовать себя не в своей
тарелке.
Итак, я сидел в Дюссельдорфе, чувствую себя расстроенным
и беспомощным, но игра настолько захватила меня, что я решил
продолжать ее. Я связался по радио с Гаагой и подтвердил свое
участие в завтрашней встрече. Должен признаться, что в тот
момент у меня не было ни малейшего представления, что я скажу
своим английским друзьям. Я понимал, что ставлю себя в весьма
рискованное положение. Если олько у них появяться хотя бы ма-
лейшие подозрения на мой счет, они легко смогут вновь аресто-
вать меня; все это могло закончиться крайне плачевно. Я был
зол на Берлин, хотя и понимал, что у них могут быть весьма
веские причины для колебаний: на 14 ноября Гитлер наметил на-
чало наступления на Запад. Возможно, главной причиной отказа
от этого плана стала испортившаяся как раз в это время пого-
да, но позднее Гитлер не отрицал, что этому могли способство-
вать и мои переговоры с британскими агентами.
Я провел бессонную ночь. В моей голове беспорядочно вер-
телись самые разные планы.
За завтраком я просмотрел утренние газеты. Заголовки
гласили, что КорольБельгийцев и Королева Нидерландов выступи-
ли с совместным предложением о начале перговоров между воюю-
щими сторонами. Я вздохнул с облегчением - это было решением
моей проблемы. На сегодняшней встрече я просто скажу британ-
сим агентам, что германская оппозиция решила подождать и пос-
мотреть, как отреагируетГитлер на голландско-бельгийское
предложение. Я доьавлю, что болезнь помешала руководителю оп-
позиции принять участие в сегодняшней встрече, но что он обя-
зательно будет там завтра, и, вероятно, захочет отправиться в
Лондон. Таков был мой план сегодняшних перговоров.
Утром же у меня состоялся разговор с человеком, которого
я выбрал на роль генрала, руководителя нашей оппозиционной
группы. Он был промышленником, но в то же время имел высокое
почетное звание в армии и был руководителем СС - одним сло-
вом, он превосходно подходил для этой роли.
Днем я снова персек границу. На этот раз мне пришлось
прождать в кафе три четверти часа. Я заметил, что за мной
пристально наблюдает несколько человек, внешне выглядящих как
безобидные обыватели; стало ясно, что англичане снова что-то
заподозрили.
Наконец они прибыли. На это раз встреча была весьма ко-
роткой, и я легко объяснил им сложившуюся ситуацию, как ипла-
нировал сделать это утром. После моих объяснений произошедшей
задержки их подозрения полностью рассеялись, и когда мы гово-
рили друг другу "до свидания", в наши отношения вернулась
теплая сердечность предыдущих встреч.
Вечером в Дюссельдорфе мне позвонил руководитель СС. По
распоряжению Берлина, он был поставлен во главе специального
подразделения, которому было поручено обеспечить мой перход
границы. Он сообщил, что в Берлине были очень обеспокоены мо-
ей безопасностью. Он получил приказ перекрыть весь участок
границы и блокировать всю голландскую пограничную полицию в
этом районе. Если бы голландцы попытались арестовать меня,
ситуация бы значительно осложнилась, поскольку ему было при-
казано ни в коем случае не допускать, чтобы я попал в руки
противника, и результатом этого мог бы стать серьезный инци-
дент.
Когда я услышал это, меня охватило довльно странное
чувство, особенно когда я подумал о своих планах на следующий
день, и о том, что могло бы случиться, если бы мне не удалось
своевременно поговорить с этим руководителем СС. Я сказал
ему, что завтра, возможно, уеду вместе с британскими агента-
ми, поскольку моей задачей было попасть в Лондон. Если я пое-
ду с ними добровольно, я сделаю ему знак. Мы также обсудили
меры, которые ему следовало принять в том случае, если бы мой
отъезд с англичанами не был добровольным. Он заверил меня в
том, что отобрал из состава своего подразделениясамых подхо-
дящих людей. Затем, я встретился с промышленником, который
должен был ехать со мной в качестве руководителя оппозицион-
ной группы. Мы обсудили все детали самым тщательным образом,
и когда я, наконец, лег спать, было уже далеко за полночь.
Я принял снотворное, чтобы избавить себя от новой бес-
сонной ночи и погрузился в глубокий сон. Разбудил меня нас-
тойчивый звонок телефона. Это была прямая линия связи с
Берлином. Еше не проснувшись окончательно, я нащупал трубку и
нехотя проворчал в нее:"Алло." На другом конце я услышал глу-
бокий, довольно взолнованный голос:"Что вы сказали?" "Еще ни-
чего, - ответил я. - С кем я говорю?" В ответ прозвучало рез-
ко:"Это Рейсхфюрер СС Генрих Гимлер. Вы, наконец, пришли в
себя?" Остатки сна во мне боролись с испугом, и я ответил
привычным:"Да, шеф." "Слушайте внимательно, - продолжал Гимм-
лер. - Вам известно, что произошло?" "Нет, шеф, - сказал я, -
мне ничего не известно." "Итак, этим вечером, сразу же после
выступления фюрера в пивном погребке<$FЕжегодно 8 ноября, в
годовщину гитлеровского мюнхенсого путча 1923 г., он произно-
сил речь в пивном погребке, где начинался путч.> была предп-
ринята попытка его убийства. Была взорвана бомба. К счастью,
он покинул погребок несколькими минутами раньше. Погибло нес-
колько старых товарищей по партии, нанесен значительный
ущерб. Вне всякого сомнения, за этим стоит броитанская сек-
ретная служба. Фюрер и я узнали о случившемся уже в поезде,
по дороге в Берлин. Сейчас он говорит - и это приказ - когда
вы встретитесь с британскими агентами на вашем завтрашнем со-
вещании, вы должны их немедленно арестовать и привезти в Гер-
манию. Это означает нарушение голландской границы, но фюрер
говорит, что это не имеет никакого значения. Подразделение
СС, которое должно охранять вас - чего вы, между почим совер-
шенно не заслуживаете после вашего капризного и своевольного
поведения - это подразделение поможет вам выполнить вашу мис-
