Он хотел, чтобы я изучал японскую историю и религию, госу-
дарственные структуры, влияние католической церкви на японские
университеты.
Канарис посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. "И
вы уже все это сделали?" - спросил он. Я ответил, что нет.
"Весь интерес к японскому образу жизни пропадает, когда дело
доходит до так называемого расового принципа," - добавил я с
иронией.
"Что вы имеете в виду?" - поинтересовался Канарис.
"А вот что. В штате японского посольства работал сотруд-
ник, пожелавший жениться на немецкой девушке. Гимлер был про-
тив, Гитлер, разумеется, тоже, а Риббентроп - за. Они ходили
вокруг да около несколько месяцев. Расовые эксперты исписали
горы бумаги, и в конце концов, нашли в расовых законах лазей-
ку, которая дала им возможность пожениться".
Внезапно Канарис спросил с невинным видом:"О чем вы бесе-
довали с вашим японским другом в Стокгольме?" У меня это выз-
вало чувство досады, и я ответил, что с японцем ни о чем не
разговаривал. Даже, если бы такой разговор был, я бы стал это
отрицать - и он хорошо это знал. Он должен был понимать, что я
не хочу об этом говорить, но начал делать вид, будто обижен
моим отказом. "У вас есть превосходный агент, работающий на
японцев, вы должно быть, говорили с ним".
Это была правда. У меня был сотрудник в Стокгольме,
итальянец с прекрасным образованием, вхожий в японское
посольство, где он много лет работал переводчиком. Он завоевал
доверие японцев, и благодаря своему уму, опыту и лингвисти-
ческим способностям, часто получал ценную информацию без вся-
ких стараний. Действительно, я увеличил ему плату во время
своей поездки в Стокгольм, хотя сам с ним и не разговаривал.
Но что же стояло за настойчивым любопытством Канариса?
Об этом я узнал очень быстро, во время обеда, на который
был приглашен Гейдрихом накануне.
Перед обедом я коротко доложил ему о своей работе. Его
особенно заинтересовала история с позорно провалившимися аген-
тами в Испании, однако я сумел его убедить в том, что более
суровые, чем увольнение со службы, наказания создадут для меня
психологические трудности во взаимоотношениях с подчиненными.
Впервые я рассказал ему о проблемах для сотрудников, возникших
в связи с быстрой, но необходимой реорганизацией отдела. Я по-
лагал, что если кто и заслуживал наказания, то это мой пред-
шественник. Эта колкость подействовала на Гейдриха. Он знал,
что я не разделяю его отношения к этому человеку, независимо
от его мотивов. Он сразу же сменил предмет разговора.
"Сегодня мы должны многое обсудить, - сказал он. - Лучше,
если мы сделаем это за едой, тогда нам не помешают." Подали
привычную для него пищу - баварский суп, на котором специали-
зировался повар Гейдриха.
Гейдрих был до крайности сердечен и, зная его, я стал
опасаться, что он сейчас, сообщит о моем переводе на Восточный
фронт в наказание за благожелательный отзыв о докторе Бесте,
бывшем сотруднике СД. Как бы в ответ на мои мысли, Гейдрих
сразу же заявил:"Я не в состоянии обойтись без вашей помощи
здесь в Берлине, и я отказался от мысли временно направить вас
на Восточный фронт. Вам может быть интересно, что я на самом
деле уже поговорил об этом с Гиммлером, и он решительно высту-
пил против такой идеи. Кажется, вы его протеже. Он заявил, что
любое изменение ваших функций должно получить его одобрение.
Хотелось бы знать, дорогой Шелленберг, как вам это удалось.
Однако на вашем месте, я не стал бы так сильно на него рассчи-
тывать.
(J world not count on the situation).
После того, как я кратко рассказал ему о поездке в Шве-
цию, он вынул маленькую записную книжку и быстро набросал
несколько положений, вытекавших из нашей беседы на другие темы.
Насколько я помню, говорили о следующем: во-первых, он
поинтересовался моим мнением о деятельности Розенберга по соз-
данию министерства восточных территорий, принципы которой были
определены на совещании 16 июля 1941 года, где излагались
основы германской оккупационной политики в России. В совещании
участвовали Геринг, Кейтель, Розенберг, Борман. Гитлер предла-
гал поделить Россию и управлять ее, как колонией, игнорируя
стремление к самоуправлению многих народов Советского Союза.
Замечания Гейдриха свидетельствовали о неразумности поли-
тики покорения "русских недочеловеков", проводившейся Гитле-
ром. Гитлер настаивает на безжалостном использовании
RSFT<$FФинансировавшемся нацистами русского антикоммунисти-
ческого освободительного движения>, - сказал Гейдрих. - Он хо-
чет как можно быстрее создать четко организованную систему по-
лучения информации, систему, которую не смог бы превзойти даже
НКВД, безжалостную, постоянно действующую, так, чтобы нигде в
России, не мог в подполье появиться лидер типа Сталина. Если
он и появится, его следовало вовремя распознать и вовремя
уничтожить. Основная масса русского народа не представляет
опасности сама по себе. Русские опасны лишь постольку,
поскольку в их среде формируются и развиваются такие личности.
Я в задумчивости взглянул на Гейдриха. Он прочитал мое
мнение в моих глазах и пожал плечами. Верил ли Гейдрих в эту
чушь? В такие минуты его было невозможно понять. Я спокойно
сказал:"Едва ли двухсотмиллионный народ можно удерживать в
подчинении с помощью иностранной полиции - особенно если не
представлять автономии национальностям, которые ненавидят со-
ветскую систему и могут быть привлечены на нашу сторону. В
конце концов, это, вероятнее всего, подтолкнет их к какому-ни-
будь империалистическому пан-славянскому движению. Я думаю,
нам следует создать несколько автономных образований и поощ-
рять их национальных лидеров. Тогда мы сможем сыграть на их
взаимной вражде. Подумайте хотя бы об украинцах, грузинах, бе-
лорусах, людях типа Мельника и Бандеры..."
Гейдрих, ошеломленный и раздосадованный, промолчал. "Вы
ничего не понимаете в таких вещах, - сказал он. Смешение раз-
личных рас, если целенаправленно осуществлять его несколько
десятилетий, даст тот же эффект, и это докажет правоту фюре-
ра".
У меня все это вызывало сомнения. Я напомнил Гейдриху,
что несколько дней назад за обедом он сам слышал о научных
исследованиях, проведенных де Кринишем (de Crinis). Согласно
его данным, величайшие германские музыканты, мыслители и уче-
ных происходили из областей, наиболее интенсивного смешения
рас. Гейдрих отвергал идеи де Криниша. Этот парень напридумы-
вал всякую ерунду. Он очень симпатичен, но его нельзя прини-
мать всерьез как ученого. "Наконец, он прекратил дискуссию,
отдав короткое распоряжение:"Вы должны активизировать действия
разведки против России. Фюрер выразил большую озабоченность по
этому поводу. Он считает исключительно важной любую информацию
внутренней политике Сталина - особенно относительно, парти-
занской войны и отношений между партией и армией".
Тем временем атмосфера в Берлине становилась все более
мрачной. Наступление на востоке остановилось. Войска, экипиро-
ванные для летней кампании потрясла суровая русская зима. От-
ветственность за это должны поровну разделить руководители
вермахта и Гитлер. И генералы, и фюрер жили одной и той же
утопией и отказывались прислушиваться к критике. Тщетно поле-
вые офицеры, сообщали в штабы о приближающейся катастрофе.
Расчеты Сталина, о которых меня предупреждали, начали оп-
равдываться всего через шесть месяцев. Мой первый доклад о пе-
реброске войск из Сибири в европейскую часть страны был встре-
чен с интересом, но цифровые данные сочли завышенными и ника-
ких мер не приняли, хотя фронтовая разведка и данные допросов
военнопленных продолжали подтверждать мои сведения.
19 декабря 1941 г. Гитлер снял с поста фельдмаршала фон
Браухига и взял на себя обязанности Верховного Главнокомандую-
щего. Это была кульминация тоталитарного режима; решение Гит-
лера означало полное подчинение ему вооруженных сил. Затем на-
чалось великое зимнее наступление русских и отчаянные арьер-
гардные бои, отходящих германских войск. То, что плохо экипи-
рованные, замерзшие, совершенно измотанные германские войска
не рассыпались под ударом русских, возможно, было нашим вели-
чайшим достижением во второй мировой войне.
23 Вокруг Пирл-Харбора
Пренебрежительное отношение японцев к Гитлеру - Зонтаж
намерений Японии - Подтверждение сведений Янке - Его взгляд на
стратегию Японии - Критическая оценка информации о Японии -
Гитлер настаивает на вступлении Японии в войну - Его отношение
к китайско-американским дискуссиям - Скептическое отношение
Гитлера к докладам СД - Нападение Японии.
В начале осени 1941 года отношения с Японией были
настолько неопределенными, особенно в связи с японо-амери-
канскими контактами. Министр иностранных дел Японии и его за-
меститель в начале сентября отказали в информации о перегово-
рах между США и Японией германскому послу в Токио. Гитлер
справедливо испытывал неудовольствие по поводу столь оскорби-
тельного поведения члена пакта трех. Несмотря на все усилия
Риббентропа, японцы не реагировали на предложение вступить в
войну с Советским Союзом. Было неизвестно, собирается ли Япо-
ния вести наступление в южной части Тихого океана или удовлет-
ворится продолжением своей кампании в Китае. Поэтому фюрер
приказал Канарису и Гейдриху использовать все возможные
средства, чтобы получить ответы на эти вопросы. Однако задача
была поставлена в такой общей форме, что мне самому пришлось
обдумывать и отрабатывать пути ее решения.
Внезапно до меня дошло, почему Канарис так настойчиво
расспрашивал меня о моих беседах с японцем в Стокгольме. Когда
я рассказал об этом Гейдриху, он проволвил:"Старая лиса - он
всего лишь хотел узнать, получили ли мы такое задание." Он
спросил меня о моих планах и подчеркнул, что деньги можно не
жалеть. Я напомнил о напряженном положении с валютой, но он
просто сказал:"Идите и переговорите, с кем необходимо". Я тут
же воспользовался этим и попросил разрешения создать собствен-
ную валютную службу, независимую от РСХА, которая находилась
бы под моим личным контролем. Он тотчас же согласился. Это был
неожиданный успех, следующий шаг на пути к реализации моей це-
ли.
Вскоре после этого я должен был вылететь в Москву, вы-
яснить как действует моя новая сеть. В Мадриде мне позвонил
мой японский друг из Лиссабона и стал настаивать на встрече со
мной. Я не располагал временем, и был крайне удивлен, когда на
следующий день обнаружил, что он приехал в Мадрид.
Он был очень взволнован и говорил на смеси языков, преи-
мущественно по-немецки и по-французски. Он сообщил мне, что
переговоры между Японией и Америкой фактически провалились;
было ясно, что Япония собирается начинать войну и что, будет
проведена десантная операция в Южном направлении.
Главная причина его беспокойства состояла в том, что он
лично заверил Токио в германской поддержке, но сейчас начал в
этом сомневаться. Его страхи вызывала пассивность Японии в от-
ношении России, в то время, когда Германия постоянно просила
об активных действиях. Он хотел получить у меня заверения, что
Японию не оставят с Америкой один на один.
Будучи очень осторожен в своих ответах, я сумел его успо-
коить. Я заявил, что Гитлер и Риббентроп, по всей вероятности,
сразу же обьявят войну, особенно в условиях, когда отношения
между Германией и США очень напряжены. Что касалось информации
о намерениях Японии, то я предложил добыть ее заслав соот-
ветствующие указания по всем нашим агенствам, имевшим дела с
японцами, в Анкару, Белград, Берлин, Буэнос-Айрес, Лиссабон,
Рим, Шанхай, Стокгольм, Токио и Виши. Особенно важным я считал
