низации различных групп связи с другими министерствами, он
резко оборвал меня:"Вы не собираетесь сами создавать разведы-
вательные подразделения в других ведомствах?" Вопрос явно сви-
детельствовал о том, что он просто не понял о чем я говорил. Я
начал снова и осторожно, не торопясь обьяснил ему, что группы
связи(liason offices) необходимы и что, если он поразмышляет
над проблемой, то поймет, как выиграют от них и министерство
иностранных дел, и он лично. Абстрагируясь от вопросов контро-
ля и распоряжения ими, контакты между этими группами, мною и
другими ведомствами могут использоваться для решения вопросов,
представляющих для МИДа огромный интерес. Этими делами можно
было бы заниматься на нейтральной почве, как тем, что
представляет интерес только для разведки, а не для конфликтую-
щих ведомств. Если разведка сможет работать в тесном взаимо-
действии с МИДом, в выигрыше будут обе организации. За такой
договоренностью будет стоять рейсфюрер СС и для меня отпадет
необходимость по каждому поводу консультироваться с Риббентро-
пом. дабы устранить подразделения Риббентропа в том, что мой
план маневром по проникновениюСС в министерство иностранных
дел, я предложил, чтобы глава разведки, кто-бы он ни был, вхо-
дил в штат МИДа.
Риббентроп смотрел на меня в совершенной растерянности.
Он все еще не понимал чего я хочу, и чем больше я обьяснял,
тем меньше он понимал мои слова. Я дошел до того, что расска-
зал ему как мы умышленно подкинули ему ложные сведения. Я на-
помнил Риббентропу о беседе с фюрером, и, наконец, прямо зая-
вил, что позиции разведки сейчас достаточно сильны, и он не
сможет впредь нападать на нее. Если вы не за нас, то я должен
сделать вывод, что вы против нас.
Здесь он заволновался и рассердился. Он не потерпит лич-
ных оскорблений, заявил Риббентроп. Он всегда стремился к ра-
зумному рабочему сотрудничеству, но сейчас вынужден считать,
что мы отказываемся видеть в министерстве иностранных дел не-
зависимое учреждение. Я извинился и заявил, что, по-моему мне-
нию, мы не вполне понимаем друг друга и, если он придает этому
какое-либо значение, я готов изложить ему, мой план на бумаге.
С презрительной гримасой он ответил:"Спасибо, я обойдусь и без
этого."
Тогда я попытался разговорить его, сказав, что было бы,
несомненно, очень интересно, познакомиться с его собственными
представлениями об организации и методах работы разведки. Он
сразу же успокоился и откинулся на спинку стула с дружелюбным
жестом. Я понял, что неправильно повел беседу. Мне не следова-
ло начинать с лекции, для начала попросить его поделиться сво-
ими взглядами. Без всякого умысла я задел его тщеславие.
Взгляды Риббентропа были совершенно иными. По его мнению,
было достаточно располагать десятком-двумя отборных агентов за
границей. Они должны были бы распоряжаться большими средствами
и собирали бы информацию, главным образом, по собственному ра-
зумению. Регулярно получаемой от этих 10-20 человек информации
было бы вполне достаточно. детали не играли большой роли в
глобальных вопросах внешней политики; решающее значение имели
определенные крупные вопросы, возникновение которых можно было
бы предвидеть.
Он сказал, что очень доверяет мне лично- от этого заявле-
ния я чуть не упал со стула- и он готов сделать все необходи-
мое и обезопасить меня. В любое время он готов взять меня в
свою разведывательную службу. здесь, наряду с изучением гло-
бальных проблем, я мог взяться за организацию разведывательной
службы, о которой шла речь. Я еще раз обьяснил ему: дело не в
личностях, и его предложение меня не интересует но, я не могу
согласиться с его мнением. Я полагал, что решающее значение
для разведки имеют именно детали, и только с помощью методи-
ческого научного анализа данных, поступающих от разведыватель-
ной сети, можно заложить реальную базу для политиков. Этого
невозможно добиться с помощью случайной информации или усилий
10 или 20 человек, как бы они ни были талантливы.
Внезапно у Риббентропа появился усталый вид, и наш разго-
вор закончился. Я обратил внимание,что его лицо перекосилось.
Несколько дней спустя я рассказал об этом доктору де Кринишу,
которого прежде не раз приглашали к Риббентропу для консульта-
ций. По его мнению, у того было серьезное функциональное пору-
чение, скорее всего связанное с заболеванием почек. Одна почка
уже была удалена и, по всей вероятности, пострадала гормональ-
ная система. Мы коротко и официально попрощались. Я лишился
всех иллюзий. Я понял, что не смогу согласиться с таким чело-
веком ни по одному вопросу. Он никогда не проявит признаков
понимания нужд, да и самой необходимости существования развед-
ки.
Для меня было непонятно, что же Гитлер нашел в Риббентро-
пе. Видимо, как и все его окружение, Риббентроп с бюрократи-
ческой педантичностью воспринимал директивы и четко их выпол-
нял. Поэтому проводимый им внешнеполитический курс превратился
в довесок борьбы за власть. Казалось, его поведение определя-
ется внутренним чувством собственной неполноценности - хотя в
какой степени это была изначальная черта его психического
склада, а в какой степени она в нем развилась и почему, я так
и не узнал. Это обстоятельство может многое обьяснить в его
представлениях и поступках. К примеру, как еще обьяснить его
ненависть к Великобритании? Как еще обьяснить его властность и
болтливость?
Его тщеславие и узость кругозора просто шокировали меня.
Они ясно показали причины ограниченности нашей внешней полити-
ки и глупость ее принципов. И он, и Гитлер, сами по себе, бы-
ли, очевидно готовы на все, вплоть до того, чтобы в случае не-
обходимости безжалостно принести в жертву германский народ. Во
время своей первой беседы с Риббентропом я не вполне отчетливо
это понимал, хотя основа для внешней политики такого типа, ве-
роятно, уже была заложена. Но я инстинктивно чувствовал нечто
подобное, и мы оба - и он, и я - понимали, что принадлежим к
разным мирам.
С другой стороны, он не забыл обо мне. Как я слышал от
людей из его окружения, он вновь и вновь интересовался деталя-
ми моей карьеры и иногда что-нибудь рассказывал с целью подт-
вердить, что "фюрер прав, - Шелленберг - декадент-законник, и
однажды нам придется им заняться." Он даже дал Лютеру указание
подобно сообщать о нашем сотрудничестве и особое внимание об-
ратить не допускаю ли я каких-либо критических замечаний и от-
носительно него самого или внешнеполитического курса. Нельзя
понять,???? в 1939 г. Гитлер счел возможным сказать, будто
Риббентроп был величайшим руководителем внешней политики Гер-
мании со времен Бисмарка
25 Япония и Китай
Гитлер беседует с Чандрой Бозе - Надежды японцев на мир
между Германией и Россией - странный визит к Герингу - Риб-
бентроп расстраивает японские планы - Китайская разведка пред-
лагает сотрудничество - Предложение отклонено - Тревожная ин-
формация о Янке - Требования Японии к Китаю - Двусмысленный
ответ - Япония прерывает переговоры.
Однажды в марте 1942 года Янке зашел ко мне после возвра-
щения из Швейцарии.
С.Чандра Бозе, один из лидеров индийского национального
движения пользовавшийся в настоящий момент большим влиянием у
себя на Родине, находился в Берлине. Японцы старались вте-
реться к нему в доверие, поэтому я поинтересовался мнением Ян-
ке о сложившейся ситуации. До сих пор, главным образом по ини-
циативе Гитлера, дальневосточный сектор(office) АМТ VI основы-
вался в своей информации об Индии преимущественно на данных от
Сиди Хана, лидера небольшой фракции индийского освободительно-
го движения. Однако между Бозе и находивщимся в Риме Сиди Ха-
ном шла бескомпромиссная борьба.
Незаурядный интеллект Бозе, умение использовать современ-
ные методы пропаганды произвели сильное впечатление на Гиммле-
ра, и мы подумывали, не переориентировать ли нашу помощь на
него. Одной из любимых идей Бозе было формирование в составе
германской армии индийского легиона. Гитлер в принципе на это
согласился, и мы устроили его встречу с Бозе. Однако последний
был глубоко разочарован: Гитлер указал, что в данное время его
не особенно интересует Индия, и он предпочитал бы, чтобы за
политической и стратегической ситуацией здесь наблюдала Япо-
ния. Но если удача будет на стороне Германии и, удастся захва-
тить южную часть России и Кавказ, и германские войска достиг-
нут Персии, тогда и только тогда - он будет готов обсудить с
Бозе будущее Индии.
Как только я назвал Янке имя Бозе, он сразу же стал меня
предостерегать.
По его сведениям, Бозе долго жил и учился в Москве и имел
прочные связи с Коминформом<$F>. Время от времени я и сам
сталкивался в своих разговорах с Бозе со следами влияния его
московских учителей: он ставил вопросы и искал на них ответы,
следуя правилам диалектики.
По просьбе японцев в 1943 г. Бозе на немецкой подводной
лодке доставили в Японию. После его отьезда я сообщил японцам
о своих подозрениях, однако они утверждали, что смогут исполь-
зовать человека его калибра в своих интересах.
С Бозе наш разговор перешел на дела отдела. Янке посове-
товал мне отказаться от попыток проникновения в тыл противника
через линию фронта и разведывательной деятельности в прифрон-
товых районах. Их следовало оставить в сфере действия армии и
вместо этого попытаться как можно глубже проникнуть в русский
тыл, чтобы добыть куда более ценные сведения. Я ответил, что
это потребует большого числа скоростных транспортных самолетов
для заброски агентов - парашютистов или для высадки их в
пустынной местности, тогда как Людтваффе выделяло нам слишком
мало машин. Здесь Янке сменил обьект разговора. Мы было переш-
ли к обсуждению отношений между Японией и Россией, когда он
внезапно взорвался:"Здесь слишком беспокойно. Почему бы вам не
прикрыть эту лавочку, не поехать на недельку поразмяться?"
Идея мне понравилась, и я отправился в поместье Янке на
равнинном померанском побережье. Кругом были удивительные леса
и озера, полные рыбы. Превосходно закусив, мы сидели до позд-
него вечера за бутылкой доброго вина, обсуждая проблемы, свя-
занные с нашей работой. Янке приглашал меня на этот уик-энд не
только из-за заботы о моем здоровье, но и из стремления обь-
яснить максимальную конфиденциальность при обсуждении информа-
ции, полученной с Востока.
Янке узнал о намерениях японцев предпринять попытку до-
биться компромиссного мирного урегулирования между Германией и
Россией. Японский кабинет получил обширную сногсшибательную
разведывательную информацию о реальных масштабах русского во-
енного потенциала. Стало ясно, что в ближайшем будущем русская
армия будет достаточно сильна, чтобы не только остановить гер-
манское наступление, но и потеснить нас по всему фронту. К зи-
ме 1942-1943 г. русская промышленность произведет огромное ко-
личество вооружений. Усилится партизанская война в тылу, свя-
зывая значительную часть германских войск и подрывая растяну-
тые коммуникации.
Японцы боялись, что в конце концов, Германия растратит
все силы в безнадежной кампании. Из-за колебаний запада по по-
воду оказания активной поддержки России добиться мира со Ста-
линым было вполне возможно. По сведениям Янке, японские руко-
водители единодушно разделяли эту точку зрения, и поэтому с их
стороны зондаж намерений Германии был вполне вероятен.
Мы долго говорили об этом. Янке считал, что главным про-
тивником такого урегулирования будет Риббентроп, узколобость
которого не позволит ему оценить ситуацию. Гиммлер находился
под слишком сильным влиянием Гитлера и не мог действовать не-
зависимо, к тому же он не отличался большим умом. Геринг уже
не был важной персоной; его звезда закатилась после провала
