формах содействия партизанским отрядам. НКВД должен был засы-
лать в германскую армию и правительственные учреждения наибо-
лее надежных агентов, которые действовали бы в качестве совет-
ников и информаторов. Их задачи, кроме поддержания тесного
контакта с партизанами - сообщения достоверных или ложных све-
дений, состояла в том, чтобы убедить германские оккупационные
власти в необходимости жестких мер против отдельных групп
населения, в частности, евреев и кулаков. Разумеется, казни,
ликвидация и депортации должны были истолковываться как созна-
тельные проявления жестокости немцев против русского народа.
Это была поистинне дьявольская программа, которой по-видимому,
следовали русские руководители, и по своим последствиям она
была не менее ужасной, чем меры, предпринимаемые немцами.
Гиммлер и Гейдрих не верили в то, что русское руководство
имело время и достаточные способности для разработки столь
сложных идей.
Я обьяснил им, что мои взгляды основываются на информа-
ции, полученной из донесений и профессиональных оценок моих
советников. Более того, добавлял я, русские лидеры лучше, чем
мы, знают свой народ и не обманывают себя пропагандистскими
рассуждениями о русском "недочеловеке". За это я получил серь-
езную взбучку и некоторое время должен был держать язык за зу-
бами.
Позднее я снова вернулся к этому вопросу, но на сей раз
вел себя очень осторожно. Я сделал вывод, что следовало бы
предложить работающим на нас русским пленным привлекательный
идеал, ради которого стоило бы рисковать жизнью. Национал-со-
циализм для этого не годился; его идеалы были чуждыми для них.
Скорее всего, их могла увлечь надежда на будущую автономию. Но
такая идея никого из моих начальников не заинтересовала. Они
продолжали старую линию: одеть русских в германскую форму и
предоставить им более подходящие условия. Они награждали
русских медалями, рассказывали им о высоком жизненном уровне в
Германии и эффективной организации германского государства. В
некоторых случаях это давало результаты, но для большинства
требовалось нечто больше подходившее русскому характеру,
способное удовлетворить вечное стремление к независимости.
Позднее я мог говорить об этом с Гиммлером более откровенно. К
концу 1942 г. он стал более восприимчив к моим идеям, но я ед-
ва ли мог надеяться на его окончательное "да" из-за укоренив-
шихся в Гиммлере предрассудков относительно Востока. На него
слишком сильное влияние оказали идеи, которые Гитлер вбивал в
него последние 20 лет. Обсуждать этот вопрос с Гейдрихом я
прекратил довольно рано. Он весьма откровенно продемонстриро-
вал мне свои м ысли, когда заявил "смотрите не получите однаж-
ды медаль от Сталина". Это было ясное предупреждение о том,
что в пропагандистской работе с русскими пленными он желал
пользоваться национал-социалистическими концепциями в чистом
виде.
У меня состоялось несколько интересных бесед с двумя
русскими военными. Один из них был офицером генерального шта-
ба, другой - ефрейтором. Оба были москвичами, один-профессио-
нальным военным, другой - инженером-гидравликом. Их взяли в
плен в августе 1941 года в Брянске, и они прошли несколько
этапов нашей подготовки. Оба, как оказалось, обладали широким
кругозором, были людьми интеллигентными и надежными. Их за-
числили в группу советников по осуществлению операции "Цеппе-
лин" в Берлине и предоставили жилье как обычным гражданским
лицам. Я навестил их в сопровождении руководителя сектора
(section), балтийского немца с хорошим образованием, который
был превосходным переводчиком и уже много раз беседовал с ни-
ми. С его помощью у нас состоялся живой интересный разговор,
облегченный принесенным нами спиртным.
Русские сильно отличались друг от друга. Офицер был опыт-
ным спорщиком и убежденным сталинистом. На второго режим пов-
лиял весьма умеренно и он смотрел на его недостатки со здоро-
вым реализмом. Оба были твердо убеждены в победе России в вой-
не. Это убеждение не было результатом пропаганды. Его источник
был значительно глубже. В своем мнении они исходили из различ-
ных посылок. Офицер исходил из величайших качеств Сталина как
лидера и мощи русской армии. Другой наш собеседник, мысливший
более примитивными категориями, просто сказал:"Вам, немцам ни-
когда не удастся покорить русский народ и огромные прост-
ранства России. Даже если вам удастся предоставить народам не-
зависимость, это будет лишь временным шагом на пути к неизбеж-
ному распространению коммунизма". Он также сказал, что в
России поднялась волна патриотизма, такие пьесы, как "Куту-
зов", "Жизнь за царя" и "Князь Игорь" с успехом были возобнов-
лены в Москве. В каждой из них завоеватель после первых боль-
ших успехов терпел поражение благодаря удивительной храбрости
русского народа и огромным пространствам страны.
Офицер рассказывал о разговорах руководителей Красной ар-
мии, свидетелем которых он был. Из них следовало, что Сталин
был готов пожертвовать 20-30 миллионами людей, чтобы поглубже
заманить противника. Это со временем ослабило бы немецкий
удар, и главные сражения произошли бы там, где их решили бы
дать русские, в условиях суровой зимы. Одни лишь растянутые
коммуникации сьели бы значительную часть германских ресурсов и
были бы весьма уязвимы для нападений партизан. При отступлении
русские не оставили бы врвгу ни одной машины, ни одного заво-
да, ни одной бочки бензина. В конце концов, под давлением сил
природы, под грузом собственных успехов и контрмер русских,
немцы были бы разгромлены в результате нового хорошо организо-
ванного контрнаступления.
После этого разговора я глубоко задумался. На меня силь-
ное впечатление произвела прямота, с которой оба моих собесед-
ника отстаивали свои взгляды, казавшиеся (я должен был это
признать)вполне разумными.
Я доложил о своем разговоре Гейдриху, добавив, что, разу-
меется, трудно было понять их логику. Наши военные успехи были
настолько велики, что я не представлял себе, как русское госу-
дарство и его народы смогут осуществить необходимую раоргани-
зацию. Конечно, имелись определенные сомнения, располагал ли
Сталин военно-экономическим потенциалом, достаточным для реа-
лизации указанного плана. Впрочем не следовало забывать о том,
что люфтваффе еще не наносило ударов по промышленным районам
на западе и востоке Урала.
Гейдрих обсудил проблему с Гиммлером и попросил меня под-
готовить доклад для Гитлера в письменном виде. Три недели
спустя Гейдрих вернул мой доклад со словами, что фюрер посчи-
тал его абсолютной чушью. Я осторожно ответил:"Я не вполне с
этим согласен", но добавил, что в настоящий момент мы не ста-
нем рисковать.
Если бы мы располагали достаточным количеством самолетов,
то могли бы нанести существенный урон промышленным предприяти-
ям русских. Мы завершили предварительную подготовку к таким
действиям и провели испытания снаряда "Фау-1", который достав-
лялся в район цели бомбардировщиком с большим радиусом
действия и направлялся на цель "пилотом-самоубийцей". Многие
пилоты уже ожидали таких заданий. Они должны были атаковать
индустриальные комплексы в районах Куйбышева, Челябинска, Маг-
нитогорска и Донбасса.
Эти нервные центры советской экономики были выбраны с по-
мощью опытных специалистов, внимательно проанализировавших
значение контрудара завода исходя из производимой продукции и
места расположения. Обьектами атак главным образом, должны бы-
ли стать крупнейшие электросьанции, подстанции и домны. Однако
люфтваффе не обладало достаточной мощью, для реализации столь
хорошо продуманного плана. Мы могли организовать лишь отдель-
ные налеты на высоковольтные подстанции и наиболее важные ли-
нии электропередач (electric pylons) и т.п. Разумеется, это
были всего-навсего булаовчные уколы, и их роль сводилась к то-
му, чтобы сковывать некоторую часть сил безопасности НКВД. Од-
нако все эти акции никоим образом не влияли на мощь русских
армий. В соответствии с другими планами предполагалось заб-
росить в русский тыл, поблизости от не некоторых крупных и на-
иболее улаленных трудовых лагерей, специально подготовленные
русские батальоны, под командой эсэсовцев из балтийских нем-
цев. Им предстояло уничтожить охрану и освободить заключенных,
которых в некоторых случаях насчитывалось 20 и более тысяч, а
также помочь им добраться до заселенных районов. Таким образом
русские, лишились бы определенной части рабочей силы, вдобавок
такие действия имели бы существенный пропагандистский эффект.
Подготовка к одной из таких акций зашла достаточно далеко: был
установлен контакт с заключенными одного из лагерей. Однако
Люфтваффе вновь подвело нас. Конечно, авиация хотела нам по-
мочь, но этому препятствовало отсутствие необходимых материа-
лов и задержка в реализации авиастроительной программы. Позд-
нее мы использовали людей, которые были специально подготовле-
ны для действий в тылу противника, где они могли организовать
возвращение солдат, получивших серьезные ранения и даже не-
больших подразделений, попавших в окружение.
Ценную психологическую поддержку нам тайком оказывала так
называемая "власовская армия", начертавшая на своем знамени
"Освободим Россию от советского режима". Между нами и дезерит-
ром из русской армии генералом Власовым и его штабом существо-
вало соглашение, по которому ему было представлено право соз-
дать собственную разведку, при условии, что добытая информация
будет доступна и мне. Такая форма сотрудничества меня абсолют-
но устраивала. Естественно, наши русские коллеги теперь рабо-
тали с совершенно иным настроением: они сражались за свободу
новой России и были избавлены от обескураживающего вмеша-
тельства немцев а в их деятельность.
Вплоть до трагического конца Гитлер и Гиммлер отказыва-
лись официально признать генерала Власова и использовать его
силы. Это было принципиальной ошибкой, проистекавшей из высо-
комерного нежелания предоставлять автономию кому бы то ни бы-
ло. Другими же источниками являлось подозрение, что Власов не
вполне искренен и может открыть русским важный участок фронта.
Опасались и возникновения организовало сопротивления в Герма-
нии. При столь огромном количестве иностранных рабочих, осо-
бенно миллионов советских русских, такую возможность действи-
тельно не следовало исключать.
Сложившуюся ситуацию Мюллер использовал в качестве своего
любимого козыря. Он указывал на растущую угрозу со стороны
противника внутри Германии и подчеркивала, что в таких услови-
ях он не может гарантировать индустриальный мир. Но на эту
проблему сомнения в надежности Власова не влияли: всегда была
возможность поместить армию Власова на таком участке фронта,
где немецкие подразделения смогли бы предоставить ее переход
на сторону противника.
Имел место и неприятный конфликт по поводу того, кто
должен осуществлять руководство Власовым и его армии. Этот
конфликт, должно быть, смешил и самого Власова. Претензии на
его формирование сначала предьявляла армия, потом аналогичные
претензии появились у министерстав по делам восточных террито-
рий Розенберга, затем у Гиммлера, наконец, как это ни покаже-
тяс странным, свои права заявил и Риббентроп. Наилучшим выхо-
дом было бы посадить всех этих господ на казацких лошадок и
отправить в бой в авангарде власовской армии. Это разрешило бы
проблему раз и навсегда.
После завершения психологической и идеологической подго-
товки добровольцев начались практические занятия с особым упо-
ром на изучение радиотехники. Из-за большого количества добро-
вольцев и нехватки преподавателей их подготовка велась в соот-
ветствии с требованиями воинской дисциплины, но так как все
