вершенно проигнорировал то обстоятельство, что в июле 1941 го-
да Соединенные Штаты ответили на японскую оккупацию юга Индо-
китая замораживанием японских активов, мерой, к которой наме-
ренно присоединились Британское содружество и Нидерланды. Фи-
нансовое эмбарго ударило по жизненно важным центрам японской
экономики, приостановив поставки сырья, прежде всего нефти.
Поэтому, когда в августе 1941 года премьер Коноэ предложил
встретиться с Рузвельтом, Гитлер посчитал это личным оскорбле-
нием. Он постарался всеми возможными средствами сорвать япо-
но-американские переговоры, однако его попытки оказались без-
результатными. Гимлер и Гейдрих упрекали меня за это, но я па-
рировал обвинения, указывая на полный провал в том же деле
Риббентропа.
Фон Ритчен выслушал мои обьяснения с огромным интересом.
Мы договорились позавтракать вместе, и за завтраком я получил
ценные сведения, подтвердившие то, что мы уже знали или подоз-
ревали. Получив информацию из Каира и Стамбула, один из наибо-
лее способных сотрудников фон Ритчена доктор Рейхерт подгото-
вил вполне убедительный доклад, основанный на надежных источ-
никах. В нем сообщалось о больших летних маневрах специальных
частей японских ВВС, проводившихся в бухте Гаго неподалеку от
Китая. Взаимодействие авиации и флота оказалось чрезвычайно
эффективным; и флот, и армия договорились навчать действия в
недалеком будущем. Осуществляя стратегическое планирование,
они рассматривали лишь один вариант действий: наступление в
южной части Тихого океана. Для реализации этого плана было не-
обходимо, чтобы Россию по-прежнему связывала Германию и, имея
это в виду, японские дипломаты пытались добиться подтверждения
нейтралитета с Россией. Армия была задействована в Китае и Ин-
докитае и была не готова взваливать на себя дополнительные
обязательства.
Эти доклады вместе с докладом представителя ДПВ в Токио
Зорге Гейдриху предстояло обсудить с Гитлером, Риббентропом,
Кейтелем и Иодлем. Перед отьездом на это совещание я передал
Гейдриху несколько донесений из Буэнос-Айреса и Лиссабона,
подтверждавших наши заключения. Еще одним подтверждением нашей
правоты стало заявление Токио о закрытии до середины августа
для всех иностранцев, в том числе и дипломатов, острова Кюсю.
В конце октября 1941 года Янке передал доклад японской
разведки, сведения из которого подтверждались по его китайским
каналам. Он сообщал, что Хидэки Тодзио, новый премьер-министр
и военный министр, полагает будто Рузвельт и Корделл Хэлл ни-
когда не уступят на переговорах. В качестве последней попытки
достичь соглашения, а также по внутриполитическим причинам,
Тодзио направил в Вашингтон на переговоры в помощь адмиралу
Номуре бывшего японского посла в Берлине, женатого на амери-
канке Куруцу.
В любом случае, этот шаг был предпринят при наличии гото-
вой альтернативы переговорам, и можно было с определенной сте-
пенью вероятности утверждать, что решение нанести удар по Аме-
рике было принято уже к середине Октября.
Гитлер к нашим докладам относился скептически, пока, на-
конец, в середине ноября, я, по его просьбе направил через Ян-
ке послание японской разведке, в которой говорилось, что Гер-
мания заинтересована в участии Японии в войне, независимо от
его масштабов и района. Это послание появилось после того, как
Гитлер решил: раз уж Япония определенно вступит в войну, не-
важно, где это произойдет.
Думаю, этот шаг повлиял на японскую политику, так как
сразу же после получения послания, не дождавшись официальных
гарантий, японцы завершили мобилизацию и, в конце ноября флот
получил приказ отправиться в Южную часть Тихого океана для
проведения десантных операций.
Гиммлер, как преданный слуга своего хозяина захотел тот-
час же известить оь этом фюрера. Однако он получил суровый вы-
говор еще до того, как изложил полученные им сведения. Гитлер
оборвал его, заорав:"Сейчас я ничего не хочу об этом слышать -
я хочу сохранить полную свободу действий!"
Тотчас же последовал запрос из Токио, возьмет ли Германия
на себя обязательство в случае войны Японии с англосаксами не
заключать сепаратного мира. Гитлер велел министерству иност-
ранных дел дать на столь откровенный вопрос утвердительный от-
вет.
7 декабря 1941 года Япония напала на Пирл-Харбор. На сле-
дующий день Гитлер обьявил войну Соединенным Штатам Америки.
24 Соперничество с Риббентропом
Гкрр Лютер - Проект соглашения о полномочиях политической
разведки - личная сеть Риббентропа - Способ ее дискредитиро-
вать - Враждебное отношение Риббентропа в СД - Его влияние на
Гитлера.
Вспоминая свои обычные обязанности, которых становилось
все больше, я взялся и за важную работу по организации взаимо-
действия с различными ведомствами. Самым важным из них было
министерство иностранных дел. Когда я возглавлял контрразведку
у меня наладились хорошие отношения с заместителем министра
герром Лютером. Он стоял ао главе герамнского департамента(от-
дела) и был доверенным лицом Риббентропа, который всегда инте-
ресовался его мнением, прежде, чем решить какой-либо важный
личный или служебный вопрос. Причины такого тесного контакта
были неизвестны.
Гейдрих велел мне поддерживать тесную связь с Лютером,
считая ее лучшим путем к Риббентропу. По мнению Гейдриха Лютер
был холодным, сдержанным, скорее остроумным, чем интеллигент-
ным человеком, которого интересовала только власть. Однако
Риббентроп абсолютно ему доверял. Возможно, Лютер был
единственным, кто пользовался его доверием. Он был городским
советником Целлендорфа, пригороде Берлина и оказался причаст-
ным к делу о растрате, но благодаря влиянию Риббентропа и
Гиммлера его имя осталось незапятнаным. Лютер был очень сильно
настроен против СС, Гейдрих и Гиммлер знали, что он все время
возбуждает подозрительность шефа в отношении этой организации.
Как они полагали, дело было в страхе перед тем, что СС слишком
много о нем знает. Лютеру Риббентроп поручил полную реоргани-
зацию внешнеполитического ведомства.
Гейдрих предостерег меня:"Вам трудно придется с Лютером.
Будьте осторожны, он может использовать ваши слова против вас.
Постоянно поддерживайте со мной связь, чтобы я мог вам помочь.
В любом случае он, по-видимому, попытается использовать вас
против меня. Вы же себя знаете. Вы стремитесь быть независимым
в работе и мне бы не хотелось, чтобы вы попали в один из кап-
канов Лютера."
Я установил связь с Лютером, занимаясь некоторыми воп-
росами контрразведки, такими как деятельность полицейских ат-
таше и тому ппдобными. Совместная работа вызвала чувство дове-
рия ко мне, которое я заботливо поддерживал, помогая разрешить
конфликты, возникавшие в его отношениях с СС за границей. Я
детально записывал все беседы с Лютером; эти записи шли к
Гейдриху и от него к Гиммлеру.
Лютер совершенно не подходил к государственной службе.
Когда лучше он чувствовал бы себя в коммерции. Он был энерги-
чен, все схватывал на лету, обладал определенными организа-
торскими способностями. У него была красивая голова и чуть
полноватое лицо. Лютер носил очки в массивной роговой оправе,
прикрывавшие опухшие из-за воспаления носовых пазух глаза. Го-
ворил он с легким берлинским акцентом. Требовалось немалое са-
мообладание, чтобы не возмутиться его агрессивностью. Направ-
ление его мыслей быстро менялось, и он мог сказать или сделать
все что угодно. Он руководствовался исключительно деловыми
расчетами и, принимая это во вниамние, с ним можно было иметь
дело, хотя и не без трудностей.
Каково же было постоянным служащим работать с таким ше-
фом? Он видел в их внимании к другим, осторожной аргументации
и сомнениях проявление слабости и называл их окаменевшими
ископаемыми. Он во многом превосходил всех своих коллег, чаще
всего предпочитал ставить их перед свершившимся фактом. Он и в
самом деле был "серым кардиналом" того времени, подобно барону
Хольштейну в МИДе при Кайзере, однако едва, ли был ровней ему
как профессиональный дипломат. Зато он был холоднее и безжа-
лостнее; такого опасного человека могла породить лишь тотали-
тарная система.
Мое сильное место состояло в том, что для Лютера я был
мостиком, по которому он мог добраться до своих противников,
Гиммлера и Гейдриха. Я некоторым образом обеспечивал ему защи-
ту от их страшной организации, к которой, на самом деле он
испытывал слабость. В минуту откровенности он признался, что
хотел бы быть членом СС. Однажды мне удалось отстоять его от
нападок Гейдриха и Гиммлера. Я недвусмысленно обьяснил ему,
что наши отношения должны быть свододны от каких-либо личных
моментов и надо отдать ему должное, он поддерживал многие мои
служебные запросы и честно и искусно отставивал их перед Риб-
бентропом. Поэтому благодаря ему мне удалось добиться того,
чего я никогда бы не смог добиться через других чиновников ве-
домства Риббентропа.
Через несколько недель, я набросал проект соглашения с
министерством иностранных дел, который по настоянию Лютера был
в конце концов подписан Риббентропом. Он обеспечил за полити-
ческой разведкой серьезные права.
Когда я вспоминаю об этих переговорах, я все еще удивля-
юсь почти фривольному отношению к подготовке Германии к вели-
чайшей в ее истории войне. По словам Лютера, не существовало
никаких определенных договоренностей между министерством
иностранных дел и военной разведкой.
Эти переговоры и заключенное в результате них письменное
соглашение стали основой моего стабильного сотрудничества с
МИДом.
Ценность такого сотрудничества определить было сложно.
Временами оно было образцовым, временами оно не только
расстраивалось, но и возникали серьезные конфликты. В боль-
шинстве случаев это было результатом личных ошибок Риббентро-
па. Его взгляды и распоряжения были для меня неприемлемыми, а
его личное отношение непереносимо. В конце концов, я решил вы-
яснить отношения с ним исходя не из личной вражды, а из того,
что он превратил в своих врагов всех.
Чтобы продемонстрировать Риббентропу, насколько непра-
вильны его представления о разведке, я сначала показал Лютеру,
Гейдриху и Гиммлеру сведения - 70 процентов из них специально
сфабрикованных - о польском эмигрантском правительстве в лон-
доне, которые были подготовлены мною. Я передал их заграничных
агентов. Две недели спустя Риббентроп представил эти данные
Гитлеру в качестве ценной информации. После этого Гитлер более
часа откровенно беседовал с Риббентропом. Министр иностранных
дел ничего не сообщил о результатах этой беседы, но двумя дня-
ми позже он, обедая с Гиммлером, рассказывал об общих труд-
ностях руководства разведкой.
Наконец настал день, когда мне приказали лично доложиться
Риббентропу. Я подошел точно в назначенное время и был сразу
же принят. Тогда его кабинет помещался в одном из крыльев быв-
шего президентского дворца, а само министерство располагалось
на Вильгельмштрассе. Кабинет был выдержан точь-в-точь в том же
стиле что и новая рейхсканцелярия. Комната с большим столом и
большими окнами была заполнена пышными коврами, дорогими гобе-
ленами, богато украшенными стульями с шелковой обивкой. Риб-
бентроп, как обычно, стоял позади стола со скрещенными руками.
Он принял меня на редкость официально; было видно, что он ста-
рался произвести впечатление. Он говорил медленно и веско, как
будто принимал меня впервые. После нескольких слов он вышел
из-за стола, торжественно протянул мне руку и предложил сесть.
Затем он сам уселся напротив меня и сказал: "Пожалуйста, начи-
найте без предисловий. Я уже знаю, о чем вы пришли побеседо-
вать."
В течение первого получаса его лицо оставалось неподвиж-
ным. Он внимательно слушал меня. Но стоило мне перейти к орга-
