даже решил было отказаться от планов встретиться с Флигом. Од-
нако все же встреча состоялась он не произвел на меня небла-
гоприятного впечатления, хотя физически показался развалиной.
Тем не менее я подумал, что 2-3 года он сможет неплохо порабо-
тать. Я начал с передачи ему солидной суммы для финансирования
его деятельности, чтобы вселить в него уверенность и придать
энтузиазм. Я сказал, что каждые четырнадцать дней, хочу полу-
чать общее донесение о политических настроениях людей, различ-
ных профессий. Если произойдет нечто, представляющее исключи-
тельный интерес, он мог послать мне промежуточное донесение.
Каждые восемь дней я собирался давать ему специальные задания.
Главное было создать в кратчайшее время надежную и эффективную
информационную сеть. Он мог использовать эту сеть и в инте-
ресах "Фолькетс Дарблаг", которую я тоже собирался финансиро-
вать. Главной целью был сбор информации о шведской коммунисти-
ческой партии и выяснение того, каким образом ее члены исполь-
зуются русской разведкой. Успеха можно было достичь лишь в ре-
зультате систематической работы, создавая общую картину как бы
из мозаики, многих мелких кусочков. Только так можно было сде-
лать выводы относительно кадров каналов связи и методов работы
партии в Центральной Европе.
Флич был несколько обескуражен. особенно когда я обь-
яснил, что, по крайней мере десять его лучших товарищей должны
официально порвать с его группой и вернуться в коммунисти-
ческую партию. Там они должны были очень активно действовать
против него и его газеты, дабы восстановить доверие русских.
Он должен был поговорить с каждым из них в отдельности, не
ставя в известность других, детально растолковать обязанности
и добиться их лояльности. Здесь я намекнул относительно мер
безопасности, которые необходимо принять, чтобы они на самом
деле не ушли к коммунистам.
Если им удалось бы установить контакты с русскими, связь
пришлось бы осуществлять крайне осторожно и не торопиться со
специальными заданиями. Спешка была бы величайшей ошибкой. От-
бирая агентов, Флич должен был быть чрезвычайно внимательным,
чтобы выделить тех, кто обладал сильным характером и был абсо-
лютно лоялен по отношению к нему.
Наконец, до Флича дошло, чего я хочу, и он заявил о своей
готовности делать все, что я попрошу, хотя и все время говорим
о нежелании нанести какой-либо ущерб интересам своей страны.
Однако прямо в этот момент я и не стремился к тому, чтобы он
дал определенные обязательства и предложил ему очень основа-
тельно все обдумать. Когда он уходил, он показался мне более
решительным и энергичным; стоявшая перед ним задача его заин-
тересовала.
После его ухода, я некоторое время сидел в глубоком раз-
думье в прокуренной комнате. Мне нужно было несколько минут,
чтобы преодолеть свою подозрительность. Кто может, на самом
деле, заглянуть в душу другого человека? Единственное, что
оставалось, это сидеть и ждать. Результаты работы были наилуч-
шим показателем справедливости или несправедливости подозрений.
При финансировании операций особое внимание следовало об-
ратить на передачу валюты, дабы не возбудить подозрений у
шведских налоговых служб. Передавать средства следовало таким
образом, чтобы не возникло вопросов по поводу получения Фличом
больших сумм. Однако мои усилия дали удивительно хорошие ре-
зультаты. Флич сообщил, что располагает прямой информацией от
русских относительно подготовки крупного контрнаступления зи-
мой. В его донесении точно было указано, что русские будут на-
носить удар в районе Москвы, где германские войска в ходе
наступления, наиболее глубоко вклинились в их оборону. Однако
не было точно известно, какими силами будет действовать про-
тивник: дивизиями, переброшенными из Сибири или соединениями,
созданными в ходе мобилизации в центральных областях. Флич по-
лагал, что в наступлении примут участие от 50 до 65 дивизий,
подготовленных к действиям в зимних условиях, в том числе по
крайней мере 20 полностью механизированных.
Это донесение меня особенно заинтересовало, так как с се-
редины ноября я получал информацию от своих русских агентов о
формировании новых соединений в центральном районе. Аналити-
ческий отдел(eraluation sector )германского генерального шта-
ба, основываясь на данных фронтовой разведки и допросов воен-
нопленных также полагал, что новые части начнут появляться на
фронте в середине декабря. Важная и точная информация была по-
лучена и из личных бесед между высокопоставленными дипломатами
из русского посольства, по-видимому, не знавшими о том, что их
подслушивают. Сами информаторы были шведскими коммунистами,
которые имели тесный личный контакт с различными сотрудниками
русского посольства.
Сразу же после этого у меня состоялась беседа со своим
японским коллегой. Он нем ог сколько-нибудь существенно допол-
нить эту информацию, но заверил меня, что, по японским данным,
русские полностью полагаются на их нейтралитет и исходят в
своей стратегии из возможности продолжать войну с Германией,
не отвлекая силы на отражение японского нападения на Востоке.
Эти известия были столь важны, что я сократил свой визит
с целью подготовить отчет и представить его лично. Посему я не
смог встретиться с Фличом, как это первоначально планирова-
лось, для окончательного разговора.
Вернувшись на свое рабочее место в Берлине, я первым де-
лом прочитал отчет специального эмиссара, знакомившегося с ра-
ботой моих людей в Мадриде, (с ним я еще не имел возможности
переговорить). Волосы у меня встали дыбом. Положение было
ужасающим. Лишь один из главных агентов, серьезный и изобрета-
тельный рабочий, организовавший сеть информаторов, получил хо-
рощую характеристику. Его единственная проблема состояла в
установлении контакта с британским посольством, но и здесь ему
удалось в конце концов завязать рабочие связи. Но это было
единственное светлое пятно во всем отчете. Все остальные каза-
лось просто невероятным. Однако я не собирался из ложной гор-
дости скрывать ощибки. Основной радиопередатчик был установлен
в заднем помещении ресторана.
Его же ведущие сотрудники превратили в свою штаб-кварти-
ру, встреч агентов и в день получения жалования они устраивали
здесь пьянки. Они завербовали владельца ресторана и сделали
его казначеем. Кассовый аппарат стал хранилищем средств раз-
ведки: все средства и расписки хранились здесь. Местные поли-
цейские знали обо всем, что происходило и сами участвовали в
попойках. Некоторые из них даже были контр-агентами и работали
на другие разведывательные службы. Было ясно, что не только
испанская полиция, но и спецслужбы врага знали коды, использо-
вавшиеся основным передатчиком и читали все сообщения, которые
шли из задней комнаты. К счастью для меня, исходя из сложив-
шейся ситуации, все, переданное нашим передатчиком было абсо-
лютной чушью. Некоторое время я подумывал не махнуть ли на все
рукой и вводить в заблуждение противника, пока я не создам но-
вую группу где-нибудь еще. Наконец я отложил отчет. Я с ужасом
подумал, что высшему руководству действительно передавалась
информация, добытая таким образом.
Тем временем перед дверями кабинета ждало несколько чело-
век. Один из них был специалист по Болгарии из аналитического
сектора. Его отчет был точным, коротким и свидетельствовал о
глубоком знании предмета.
Следующий разговор оказался куда сложнее. Он касался
проблемы, затрагивающей всю нашу ближневосточную политику -
реакции на попытку переворота Эль-Галиани в Ираке, который по-
терпел неудачу и привел к потере значительной доли симпатий к
нам в арабских кругах. Мы должны были восстановить в них дру-
жественное отношение к Германии, и я попросил изложить все это
письменно, так как собирался обсудить данную проблему с ми-
нистерством иностранных дел и верховным командованием вермахта.
Потом последовало совещание по техническим вопросам и на-
конец, я смог вернуться к груде документов на моем столе.
Около двух часов ночи я утомился настолько, что перестал
воспринимать прочитанное, и отправился домой. Весь дом спал. Я
быстро заглянул в детскую и, тяжело вздохнув рухнул в постель.
Жена проснулась и с глубоким беспокойством проговорила:"Ты не
сможешь так жить". Но я слишком устал, и ничего не ответил.
Следующее, что я услышал, был ее голос, доносившийся до
меня как бы с большого расстояния:"Вальтер, Вальтер! Воздушный
налет! Надо одеться и отнести мальчика в подвал". Это только
первое предупреждение, - ответил я. - Если это действительно
налет, у нас полно времени, чтобы спуститься.
Я жил как раз (just off)рядом с Курфюрстендом. Поблизости
была расположена зенитная батарея, и когда она вела огонь, вся
квартира (а мы жили на пятом этаже)содрогалась. Грохот орудий
становился все сильнее, от бомб дрожала земля. Я подошел к ок-
ну, все еще не зная, как быть, и вдруг увидел огромный бомбар-
дировщик, пойманный перекрещивающимися лучами прожекторов. По-
пав под огонь зениток, он попытался ускользнуть, но это не
удалось. "Лучше спуститься,"-сказал я. Отвернувшись от окна, я
услышал вой падающей бомбы. Я крикнул жене, чтобы она легла,
но она бросилась в детскую и оказалась в дверях, когда раз-
дался страшный грохот. Она рухнула на пол, а меня подбросило в
воздух и ударило о противоположную стену. Я услышал звон стек-
ла, грохот падающих кирпичей - и затем - полную тишину. Через
мгновенье в ночи зазвучали мольбы о помощи. РАздались крики
команд и топот многих ног. Я услышал охрипший голос жены:"Ты в
порядке?". Я не знал: все еще был оглушенным. Она очнулась
быстрее, чем я и через осколки стекла и груды вещей, бросилась
в детскую. Я бросился за ней, со стыдом заметив, как быстро
женщины реагируют в таких обстоятельствах. Она распахнула по-
косившуюся дверь, и ...., под одеялом запорошенный пылью малыш
улыбнулся матери счастливой улыбкой, целый и невредимый. Все в
комнате - и окно, и мебель было переломано и разбито, в стене
над кроватью застрял зазубренный осколок бомбы. Мы с женой
опустились перед кроваткой на колени, и на мгновение наши гла-
за встретились.
Мы были так взволнованы, что не слышали криков снизу:"Пя-
тый этаж, вы с ума сошли? Выключите свет, не слышите они все
еще в воздухе?" Мы быстро выключили свет и спустились в под-
вал. Позднее я вышел посмотреть, что же случилось. Это было
невероятное зрелище. В радиусе двухсот ярдов упала серия из
пяти бомб. Одна из них врезалась в основание дома и снесла всю
его левую часть. К счастью, убежище располагалось не там, ина-
че мы бы погибли.
После отбоя мы с женой начали разбирать завалы. Я приго-
товил кофе, и мы просидели вместе до того момента, когда мне
надо было идти. - На верховой прогулке я встретился с Кана-
рисом. Когда я рассказал ему о ночных происшествиях, он раз-
волновался (что было для него очень необычно) и сурово разбра-
нил меня за нежелание сразу же спуститься в подвал. Этим утром
прогулка верхом была не очень удачной.
Лишь во время завтрака мы заговорили о делах. Мы подробно
обсудили японский военный потенциал и Канарис попросил пере-
дать ему мои документы по этому вопросу, чтобы самому их проа-
нализировать. Он также поинтересовался, не передавал ли Гейд-
рих фюреру материалы, которые могут усилить его про-японские
настроения.
"Нет, насколько я знаю, нет, - отвечал я. - Я знаю, что
Гейдрих очень интересуется Японией и довольно хорошо знаком с
ее историей. Действительно, накануне русской кампании он при-
казал нескольким эсэсовцам изучить японский язык. Он хотел
послать 40 из них служить в японской армии, а самим принять на
службу 40 японцев. Позднее он намеревался послать 20 лучших из
нас для выполнения разведывательной миссии на Дальнем Востоке.
