использовавшегося кода. В то же время, появились новые пере-
датчики в Бельгии, Голландии и многих других местах. Их пере-
дачи, как казалось, свидетельствовали о принадлежности все к
той же шпионской сети. Определять их местонахождение станови-
лось все труднее, так как русские извлекли опыт из случивше-
гося и были достаточно осторожны, чтобы не повторять одну и ту
же ошибку дважды. В ходе широкомасштабного расследования в Па-
риже контрразведке случайно удалось выйти на группу людей, ко-
торые в ходе допросов дали информацию о "Кенте" позволившую
нам установить его личность: Он путешествовал под вымышленным
именем с южно-американским паспортом. В Брюсселе было установ-
лено и имя "Жильбера". Он являлся немецким коммунистом, кото-
рого долгие годы готовили в Москве. На основе таких скудных
сведений мы начали розыск "Кента" и "Жильбера" по всей Европе.
Он всплывал под разными именами - Кауфманна, Винсента Сепрса,
Треппера и другими. Охота на них шла месяцами. Лишь в резуль-
тате тщательнейшей слежки и неустанных трудов наших агентов мы
оказались в состоянии напасть на след "Кента" в Брюсселе. К
провалу его привела любовь к красовой венгерской девушке по
кличке "Блондинка" (ее настоящее имя было Маргерит Марча). У
них была милая дочка и "Кент" очень привязался к этой женщине
и их ребенку. Мы знали, стоит нам найти женщину, и "Кент", ра-
но или поздно, появится. Маргерит не предавала своего друга,
но невольно вывела нас на него. Когда мы стали допрашивать
"Кента", его забота о "Блондинке" оказалось бесценным
подспорьем. Ради нее он был готов на все - если необходимо, то
и отдать за нее свою жизнь. Благодаря этому, мы впервые оказа-
лись в состоянии установить контакт с московским центром и
использовать передатчик "Кента" в своих целях. В течение
нескольких месяцев нам удавалось передавать важную дезинформа-
цию русской разведке и вызвать у них большую неразбериху.
Успешно использовав передатчик "Кента", мы тоже самое продела-
ли и с другими передатчиками. В результате, порядка 64 пере-
датчиков передавали дезинформацию в Москву. Разумеется,
русская разведка заметила огрехи в их работе и с еще большим
старанием взялась за нашу контрразведку.
Поиски "Жильбера" и его радиостанции оказались чрезвычай-
но трудным делом. Как только мы получали достаточно сведений,
чтобы радиопеленгаторы начали к нему приближаться, он прекра-
щал работу, и снова возникал в 60 милях от прежнего места.
Когда мы решались произвести налет, то ничего не обнаруживали,
как будто он специально нас дурачил, и в ту же ночь передатчик
передавал радиограммы из другого города.
Наконец, неусыпные поиски привели нас к успеху. В ходе
расследования по делу коммунистических групп бельгийского соп-
ротивления мы нашли человека, бывшего когда-то правой рукой
"Жильбера". Он был специальным курьером, проходившим подготов-
ку в Москве, бывшим германским коммунистом, долгое время про-
живавшим в Бельгии и занимавшим видный пост в германской адми-
нистрации. ОДновременно он распоряжался коротковолновой ради-
останцией, служившей для связи между "Красным Маркизом" и
бельгийским сопротивлением. Затем передатчик стал использо-
ваться для других целей; русские разрешили ему поддерживать
прямую связь с Москвой. На самом же деле мы этого агента пере-
вербовали. На этот раз его снабжали не фальшивым, достоверным
материалом, ибо нашей целью было установить контакт с "Жильбе-
ром", чья штаб-квартира располагалась в Париже. Таким путем
агенту удалось вызвать интерес "Жильбера". Начать с ним тесное
сотрудничество. Однако "Жильбер" оставался крайне осторожным и
подозрительным. Сначала мы вышли на его секретаря, затем нааш
специальная группа розыска решила внезапным налетом захватить
и секретаря, и "Жильбера". Но нам не повезло: когда группа
прибыла их арестовать, оказалось, что "Жильбер" отправился к
зубному врачу. Выяснить адрес дантиста наши люди не смогли.
Начались поиски с минимальными шансами на успех. Мы должны бы-
ли арестовать "Жильбера" до того, как его смогут предупредить.
В последний момент удалось узнать имя врага у консьержки
соседнего дома и когда враг закончил свое лечение, в "Жильбе-
ра" влились несколько иные щипцы - германского абвера. Он
быстро сдался, а его мощная радиостанция позднее использова-
лась нами, продолжать вводить русских в заблуждение.
Мы обратили внимание на то, что русские начали переходить
к прямой передаче донесений в свой центр как со своих передат-
чиков, так и с радиостанций, контролируемых нами. Полученная в
русском центре информация поступала в распоряжение специальной
аналитической группы. Видимо усилились их подозрения в отноше-
нии получаемых данных. Поэтому около трех месяцев мы посылали
точные и ценные сведения, и хотя мы допустили несколько круп-
ных промахов, со временем нам удалось рассеять подозрения
русских.
Вновь и вновь появлялись новые передатчики. Битва полыха-
ла в Брюсселе, Антверпене, Копенгагене, Стокгольме, Берлине,
Будапеште, Вене, Белграде, Афинах, Стамбуле, Риме, Барселоне,
Марселе - и снова, и снова в бой вступали пеленгаторные под-
разделения. Труднее всего было разыскивать - передатчики про-
тивника в нейтральных странах, где приходилось тщательно скры-
вать аппаратуру, технический персонал агентов. Естественно,
технические открытия, сделанные в ходе такой работы, представ-
ляли для меня, как для главы действующей разведывательной
службы большую ценность.
Я должен был использовать накопленный опыт, чтобы
оснастить своих людей радиопередатчиками, которые было бы
трудно обнаружить. Я стремился заполучить средства радиосвязи,
лучше, чем у противника.
Работа по "Роте Каппеле" продолжалась до самого конца
войны. Борьба без выстрелов становилось все более и более
ожесточенной, и велась она не только в Германии и оккупирован-
ных его территориях, но и по всему миру.
28 Убийство Гейдриха
Гейдрих обсуждает недостатки в армии - Ревнивое отношение
Бормана и Гиммлера к его успехам в Моравии - Взрыв автомобиля
Гейдриха - Уничтожение чешских партизан - Похороны Гейдриха -
Гиммлер произносит речь - Его интерес к моему будущему.
Весной 1942 г в Праге во дворце на Градганах Гейдрих про-
вел несколько совещаний, на которых я должен был присутство-
авть. Я уже собрался вылететь обратно в Берлин, когда он поп-
росил меня остаться еще на одну ночь, чтобы я мог с ним пообе-
дать. Я устал и был рассержен: мне претила перспектива вечера,
который, вероятнее свего, закончится пьяной оргией. Но на сей
раз я ошибся, и мы провели очень интересный вечер, обсуждая
интересовавшие Гейдриха проблемы. К моему удивлению, он раск-
ритиковал решение Гитлера взять на себя руководство армией.
Гейдрих не сомневаляс в его способности командовать, но бо-
ялся, что фюрер не сможет справиться с этим дополнительным
грузом. Затем он начал ругать генералов из Главного командова-
ния. В присутствии Гитлера они на все отвечали "да". Они боя-
лись заговорить о каких либо трудностях, пока не выходили из
кабинета.
Гейдриха возмущали недостатки в снабжении армии. Акция
"одежда" Геббельса - движение по сбору и отправке в войска
зимней гражданской одежды - шло не только с обычной помпой, но
с изрядной долей искреннего энтузиазма. Но как бы то ни было,
это не могло возместить причиненный ущерб. Гейдрих предлагал
за каждые 100 замерзших германских солдат расстреливать ко-
го-либо из управления квартирмейстера, начиная с самого верха.
Послать войска в летнем обмундировании воевать в условиях
русской зимы было преступлением.
Фельдмаршала фон Браухича (уволенного Гитлером) просто
сделали козлом отпущения. Конечно, и он нес определенную долю
ответственности, но прямые виновники все еще сидели в своих
уютных кабинетах. Они уже несколько пришли в себя, но все еще
поблескивали золотыми галунами. Гитлер все больше и больше по-
лагался на Гиммлера, который будучи хорошим тактиком, мог
воспользоваться своим влиянием на фюрера. "Если бы он только
позволил мне давать ему советы" - пробормотал Гейдрих. Затем
он кратко коснулся положения во Франции и Бельгии.
Для этого он хотел воспользовавшись отсутствием сопротив-
ления со стороны вермахта, самолично назначить высших руково-
дителей СС полиции в этих странах.
Я не видел в этом смысле. В таком случае слишком усложни-
лось бы система управления, да и найти подходящих людей на
указанные должности теперь было не просто.
Гейдрих рассеянно соглашался и вдруг сказал: "Гиммлер
настаивает на этом, и как раз в данный момент я должен проде-
монстрировать свою добрую волю. Сейчас мы находимся в очень
напряженных отношениях."
Видимо, между ним и Гиммлером имелись серьезные разног-
ласия. К тому же последний с ревностью относился к достижением
Гейдриха. Его политика в протекторате оказалась очень успеш-
ной. Фюрер был согласен с планами Гейдриха и его действиями.
Он начал общаться с Гейдрихом один на один, и хотя тот был
польщен оказанным ему вниманием, он опасался осложнений из-за
ревности и враждебного отношения со стороны Бормана и Гиммле-
ра. Он опасался, что Борман ответит интригами; От Гиммлера же
можно было ожидать подлости и жестокости.
Действительно Гейдрих оказался в сложном положении. Пока
успехи располагали к нему Гитлера, но он ни в коем случае не
чувствовал себя в безопасности и не знал, как справиться с
препятствиями, которые возникали из-за соперничества между
ним, Гиммлером и Борманом.
Открыто напасть на них было опасно во все времена, ибо
Гитлер еще сильнее, чем Гиммлер, заботился о внутренней лояль-
ности СС. Гейдрих понимал, что, в любом случае, уже поздно.
Подчинение Гитлера их влиянию и поворот против Гейдриха были
делом времени. Вскоре это время наступило. Гейдрих подумывал о
включении меня в свиту фюрера, но я сумел его отговорить. Пе-
ред моим отьездом в Берлин он снова заговорил о своем предло-
жении. Для него было особенно важно, чтобы его интересы отста-
ивал кто-нибудь на самом верху. Он полагал, что для меня неп-
лохо было бы некоторое время докладывать непосредственно
высшему руководителю. В конце концов мы пришли к компромиссу:
я должен был еще на месяц остаться в Берлине, а он тем време-
нем устроил бы мое прикомандирование к штаб-квартире. Однако
из этой затеи ничего не вышло. Вскоре я выехал в Гаагу для со-
вещания с техническими специалистами по поводу ультракоротко-
волновых передатчиков.
Именно здесь, в Гааге, в июне 1942 г. до меня дошло теле-
тайпное сообщение о попытке покушения на Гейдриха и его тяже-
лом ранении. Мне приказали срочно вернуться в Берлин.
Я недоумевал, кто же стоял за покушением и вспоминал о
недавних трениях между Гиммлером и Борманом. Я мог ясно
представить, что люди, знакомые с методами Гейдриха, опасаются
его. Оба его противника знали, что он не остановится ни перед
чем, если под угрозой окажутся его планы. Его успехи в протек-
торате, должно быть сильно, раздражали Гиммлера, и напряжение
в отношениях между ними возросло до предела, иначе Гейдрих не
говорил бы об этом все время, пока мы с ним общались. В обычае
Гитлера и Гиммлера было управлять, натравливая своих товарищей
друг на друга. Однако проделать подобное с Гейдрихом было не-
возможно. К тому же, будут главой имперского управления безо-
пасности и исполняющим обязанности рейхспротектора, он стал
слишком могущественной для них фигурой. Внезапно я вспомнил об
эпизоде, о котором мне рассказывал Гейдрих. Его вызвали для
доклада Гитлеру о некоторых экономических проблемах протекто-
рата. Он уже довольно долго прождал перед бункером, когда от-
