вавших за кулисами, к "техническому персоналу" диктатуры, и он
- единственный из членов этой в высшей степени важной группы,
кто написал свои мемуары. К счастью, Шелленберг был гораздо
более заинтересован в том, чтобы описать увиденное им, чем
создавать очередную апологию(?) режима. Он обладал настоящим
талантом портретиста. Мюллер, Риббентроп, Кальтенбруннер, Ка-
нарис и сам Гиммлер буквально оживают перед нами и несут на
себе тот оттенок человечности, без которого поистине фантасти-
ческие элементы в их поведении и высказываниях выглядели бы
просто неубедительно. Никто из них не произвел на Шелленберга
столь глубокого впечатления, как Гейдрих, и страницы, посвя-
щенные описанию его взаимоотношений с Гейдрихом, "человеком с
железным сердцем", одним из лучших в книге.
Во внутренней политике нацистской Германии ( как и любой
диктатуры ) господствовала жестокая и не прекращающаяся борьба
за власть не только между соперничающими организациями - Глав-
ным имперским ведомством безопасности, министерством иностран-
ных дел, министерством пропаганды, Верховным командыванием и
нацистской партией - но также и внутри каждой из них.Шеллен-
берг был знатоком обоих видов интриг, да он и должен был им
быть, если хотел выжить. Поскольку он постоянно нахрдился в
обществе Гейдриха и Гиммлера и пользовался их доверием, он да-
ет нам ценные свидетельства постоянного возрастания могущества
руководителей СС. Его злейшими врагами оказались сотрудники
его "родного" РСХА - Кальтенбруннер ( преемник Гейдриха) и
"гестапо-Мюллер". И лишь длительное расположение Гиммлера поз-
волило Шелленбергу избежать их попыток уничтожить его.
В обязанности Шелленберга входила организация разведыва-
тельной работы за рубежом и это означало, что он мог следовать
курсом политики Гитлера и наблюдать ее последстия в отношении
врагов, в отношении союзников Германии и оккупированных стран.
Его деятельность была особенно тесно связана с двумя регионами
- оккупированной территорией России и Дальним Востоком; в обо-
их случаях его мемуары значительно дополняют наши знания. Он
подробно описывает шаги, которые были предприняты для внедре-
ния германских агентов за линию фронта, в Россию, а так же ша-
ги по предовращению проникновения коммунистических агентов в
Германию. Он видел возможности, упущенные в России из-за уп-
рямства приверженности Гитлера политике неразборчивой жесто-
кости, и он дает любопытную информацию о попытках Японии
выступить в качестве посредника между Германией и Советским
Союзом. Из этих сомнений вырос его собственный честолюбивый
план ( офрмившийся, согласно его собственным подсчетам, уже в
1942 г. ) - с помощью своего влияния на Гиммлера способство-
вать заключению компромиссного мира.
По ряду вопросов Шелленберг хранит благоразумное молча-
ние. Так, он едва упоминает о концентрационных лагерях или о
массовых убийсвах евреев, хотя ответственность за все это ле-
жит на Гиммлере и СС. Всего лишь одно или два предложения от-
водит он германской антигитлеровской оппозиции и заговору 20
июля 1944 г., о котором ему должно быть многое известно, уже
хобя бы из-за той роли, которую ликвидация заговора играла в
его планах получить контроль над Абвером.
Заключительный эпизод, в котором он в первый и последний
раз пытается непосредственно повлиять на ход главных событий,
убедив Гиммлера начать самостоятельные переговоры о мире, уже
хорошо известен.<$F Ср. Х.Р.Тревор-Роулер,"Последние дни Гит-
лера", Макмиллан, Лондон,1950; Граф Бернадотт, "Занавес пада-
ет", Кноиф, Нью-Йорк,1945 г. и "Мемуары Керстена", Хатчинсон,
Лондон, 1956 г.> Но Шелленберг более живо, чем кто-либо дру-
гой, освещает ту атмосферу полной оторванности от жизни, в ко-
торой нацистские вожди существовали в последние месяцы войны,
а также полный крах их руководства. Одного лишь предложения о
самостоятельных действиях было достаточно, чтобы повергнуть
Гиммлера в состояние нервгного кризиса, и Шеленбергу пришлось
даже привлечь астролога, чтобы укрепить решимость Рейсхсфюрера
СС. Вряд ли был еще когда-нибудь человек, облеченный такой
властью, которую он был бы абсолютно не в состоянии использо-
вать ни на что другое, кроме выполнения приказов своего патро-
на. Поэтому не удивительно, что Гитлер, подозревавший всех и
вся, никогда не чувствовал для себя угрозы в росте могущества
Гиммлера. По приведенным выше причинам я считаю, что мемуары
Шелленберга, помимо чисто художественного интереса, представ-
ляют собой значительную ценность в качестве исторического сви-
детельства.
После падения Германии Шелленберг нашел убежище в Швеции
у графа Бернадотта и по его предложению использовал время для
подготовки отчета о переговорах, в которых он принимал
7
Инцидент в Венло.
Контакт с британской секретной службой. - Моя личность
сменилась. - Первая встреча с Бестом и Стивенсом. - Подозре-
ния голландской таможни. - Наша вторая встеча и преложения
Западных держав. - Переговоры остановлены. - Планы похищения.
- Бест и Стивенс похищены.
Вернувшись в Берлин я отчитался перед Гейдрихом о рабо-
те, проделанной в Руре и изложил свои соображения по поводу
того, что несколько агентов контрразведки - это явно недоста-
точно для столь важного региона. Гейдрих внимательно выслушал
меня. "У вас будет возможность все это изменить, - сказал он,
- но прежде чем вы займетесь этим, у меня для вас есть другая
работа. Вот уже несколько месяцев, как мы установили очень
интересный прямой контакт с британской разведкой. Поставляя
им дезинформацию, мы сумели проникнуть в их организацию. те-
перь наступил момент, когда мы должны решить для себя, соби-
раемся ли мы продолжать игру или прекратим ее, удовлетворив-
шись тем, что удалось узнать. Я считаю, что вы именно тот
человек, которому следует заняться этим делом, и я хочу, что-
бы вы немедленно собрали весь необходимый материал и изучили
его - составьте свое собственное мнение а затем изложите мне
ваши рекомендации".
Я сразу же углубился в относящиеся к этому делу докумен-
ты, и постепенно стала вырисовываться следующая картина:
В течение нескольких лет в Нидерландах работал секретный
агент F479. Туда он приехал как политический эмигрант, и,
продолжая выступать в качестве такового уже после того, как
он начал работать на нас, он сумел установить контакт с бри-
танской военной службой. Он делал вид, что связан с с ильной
оппозиционной группой внутри Вермахта, которая очень заинте-
ресовала англичан. Ему стали придавать столь большое значе-
ние, что его донесения пересылались прямо в Лондон и через
неог мы получили возможность внедрения непрерывного потока
дезинформации. Кроме того. он создал собственную сеть инфор-
маторов и сумел установить Контакт со "Вторым бюро". После
начала войны британская разведка стала проялять еще больший
интерес к установлению контактов с мнимой оппозиционной груп-
пой. Им казалось, что они могут использовать деятельность
этих офицеров-заговорщиков для свержения гитлеровского режи-
ма. В тот момент, когда я подключился к делу, операция дос-
тигла решающей стадии; англичанам пообещали встречу с высоко-
поставленным представителем оппозиционной группы.
Внимательно изучив это дело и обсудив его с теми, кто
уже занимался им, я пришел к выводу, что продолжать игру вы-
годнее, чем прекратить ее. Поэтому я решил ехать в Голландию
сам, чтобы встретиться с агентами британской секретной служ-
бы, использовав для этой цели документы капитана Шеммеля,
сотрудника транзитного управления OKW. Я узнал, что в транс-
портном управлении действительно есть такой капитан, который
отбыл в длительную командировку на Восток.
После утверждения моего плана я поехал в Дюссельдорф,
где устроил резиденцию в небольшом частном доме. Это помеще-
ние было оборудовано для работы секретной службы и имело пря-
мую телеграфную и телефонную связь с центральным ведомством в
Берлине.
Тем временем, Берлин должен был связаться с нашим аген-
том F479 и проинструктировать его насчет достижения догово-
ренности о встрече между капитаном Шеммелем и британскими
агентами. К сожалению, обстоятельства не позволили мне встре-
титься с F479 заранее и обсудить этот вопрос, так что мне
пришлось полностью положиться на его опыт и мастерство. Ко-
нечно, в этом заключался значительный элемент риска, но это
неизбежно в работе секретной службы.
Дальнейшая информация была переправлена мне из Берлина
авиапочтой, и я внимательно изучил ее. Я должен был хорошо
выучить свою легенду, запомнить каждую деталь мнимого загово-
ра, котрый мы якобы планировали, а также имена и взаимоотно-
шения разных людей, равно как и всю имеющуюся информацию о
британских агентах, с которыми мне предстоялдо втретиться. Я
получил подробное донесение о капитане Шеммеле - его прошлом,
его образе жизни, его поведении и внешности - например, он
всегда носил монокль, так что мне пришлось научиться м этому,
что, вообще-то было нетрудно, поскольку я близорук на правый
глаз. Чем большей секретной информацией о группе я обладал,
тем больше шансов у меня было войти в доверие к англичанам,
так как малейшая ошибка неминуемо возбудила бы у них подозре-
ния.
Наконец, 20 октября в шесть часов вечера пришло сообще-
ние: "Встреча назначена на 21 октября в Зютфене, Голландия".
Меня должен был сопровождать один из наших агентов. Он
хорошо знал подоплеку дела, поскольку агент F479 неонократно
работал у него в подчинении. Мы в последний раз проверили на-
ши паспорта и документы на нашу машину(германская таможня и
пограничная полиция получили инструкцию не задавать нам ненуж-
ных вопросов). У нас было совсем немного багажа, и я специ-
ально проверил всю нашу одеждду и белье на предмет каких-либо
признаков, которые могли бы выдать нашу истинную принадлеж-
ность. Небрежность в отношении мелких деталей такого рода мо-
жет привести к провалу самой тщательно спланированной опера-
ции секретной службы.
Вечером, к моему большому удивлению, позвонил Гейдрих.
Он сообщил, что получил для меня разрешение вести "переговоры"
так, как я считаю это нужным. Мне была предоставлена полная
свобода действий. В конце нашего разговора он сказал: "Я хо-
чу, чтобы вы были очень осторожны. Было б ы слишком глупо,
если б с вами что-нибудь случилось. Но если вдруг чтот-то бу-
дет не так, то знайте, что я предупредил все посты вдоль гра-
ницы. Я хочу, чтобы по возвращении вы мне позвонили".
Я был несколько удивлен таким проявлением заботы. Однако
я понимал, что в основе ее лежат не столко человеческие чувс-
тва, сколько чисто практические соображения.
Ранним утром 21 октября мы уже ехали в направлении гол-
ландской границы. День был хмуры и дождливый. Мой коллега си-
дел за рулем, в то время, как я, расположившись позади него,
сразу же погрузился в размышления. Я никак не мог подавить в
себе чувства беспокойства, главным образом из-за того, что у
меня не было возможности поговорить с F479, и по мере того,
как мы все ближе подъезжали к границе, это чувтсво неуверен-
ности возрастало.
С формальностями на германской границе мы разделались
легко и быстро. Голландцы, однако, оказались более назойливы-
ми, они настаивали на тщательном досмотре. Но в конце концов
нас пропустили без особых проблем.
Когда мы прибыли в Зютфен, в назначенном месте встречи
нас уже ждал большой "Бюик". Человек, сидевший за рулем,
представился, как капитан Бест, сотрудник британской развед-
ки. После короткого обмена любезностями, я сел в машину поза-
ди него, и мы поехали. Мой коллега следовал за нами в моей
