машине.
Капитан Бест, который, между прочим, тоже носил монокль,
великолепно говорил по-немецки, и очень скоро между нами ус-
тановились дружеские отношения. Наш общий интерес к музыке -
капитан, по-видимому , был очень хорошим скрипачом, помог
растопить лед. Разговор с ним был настолько приятным, что че-
рез некоторое время я почувствовал - что еще немного, я и за-
буду о цели своего путешествия. Но если внешне я, может, и
выглядел совершенно спокойным, то внутренне я напряженно
ждал, когда капитан Бест начнет разговор о деле, ради которо-
го мы, собственно, и встретились. Но, видимо, он не хотел
этого делать, пока мы не приедем в Арнем, где к нам должны
были присоединиться его коллеги - майор Стивенс и лейтенант
Коппенс. Когда мы прибыли туда, они сели в машину, и мы дви-
нулись дальше. Разговор шел в то время, как "Бюик" мчался пот
голландской сельской местности.
По-видимому, они безоговорочно признали во мне предста-
вителя сильной оппозиционной группы из высших кругов германс-
кой армии. Я сообщил им, что возглавляет эту группу немецкий
генерал, но но что я не уполномочен анзывать его имя на этой
стадии переговоров.Наша цель - насильтственное смещение Гит-
лера и установление нового режима. Моя задача на этих перего-
ворах - прозондировать отношение британского правительства к
новому правительству, контролируемому германской армией и уз-
нать, есть ли у них желание заключить секретное соглашение с
нашей группой, итогом которого станет мирный договор сразу
же после нашего прихода к власти.
Британские офицеры заверили меня, что правительство Его
Величества определенно заинтересовано в нашем предприятии, и
что их правительство придает огромное значение предотвращению
дальнейшего распространения войны и дотижению мира. Они будут
приветствовать устранение Гитлера и его режима. Они преложили
нам всю помощь и поддержку, которая в пределах их возможнос-
тей. Что же касается политических обязательств и соглашений,
то в этот момент они не были уполномочены на такие шаги. Од-
нако, если будет возможным присутствие на нашей следующей
встрече руководителя нашей группы или любого другого германс-
кого генерала, то они уверены в том, что смогут предложить
нам более предметное заявление со стороны правительства Его
Величества. Они заверили меня, что в любой момент могут свя-
заться с Форны Оффис и с Дацнинг Стрит.
Было совершенно ясно, что я определенно вошел в доверие
к британским офицерам. Мы договорились вернуться к нашему
разговору 30 октября в центральном бюро британской разведки в
Гааге. Я пообещал, что на этот раз приеду туда первым, чтобы
встретить их, и после совместной трапезы, мы расстались в са-
мых дружеских отношениях. Дорога назад и пересечение границы
прошли без особых приключений.
Как только я прибыл в Дюссельдорф, я сразу же позвонил в
Берлин, чтобы должить о своем возвращении. Мне велели немед-
ленно явиться самому для личного отчета и обсуждения дальней-
ших шагов.
Я прибыл в Берлин уже вечером и после обсуждения , кото-
рое продолжалось до поздней ночи, было решено полностью воз-
ложить на меня разработку плана дальнейшего ведения
переговоров. Мне была также предоставлена свобода действий в
выборе подходящих сотрудников.
В течение нескольких последующих дней я разрабатывал
свои планы. Я привык проводить большую часть своего свободно-
го времени в атмосфере мира и спокойствия, которая царила в
доме моего лучшего друга - Макса де Криниса, профессора Бер-
линского университета и заведующегопсихиатрическим отделением
знаменитой клинике Шарите. Это был удивительно милый и куль-
турный хозяин дома, и многие годы меня принимали там, как сы-
на. У меня была там своя собственная комната, и я мог прихо-
дить и уходить, когда мне удобно.
В тот день, когда я разрабатывал свои планы, в мою ком-
нату вошел де Кринис и настоял на том, чтобыя отправился с
ним на прогулку верхом - свежий воздух прояснит мою голову.
Мы бодро скакали легким галопом, когда мне в голову внезапно
пришла идея. Я рассказал де кринису об операции в Голландиии
спросил, не сможет ли он поехать со мной в Гаагу. Де Кринис,
который был полковником медицинской службы германской армии,
родился в Граце, в Австрии и был значительно старше меня.
Элегантный, величественный, выссоко культурный и интеллегент-
ный человек, он идеально подходил для роли, которую я приду-
мал для него, а его легкий австрийскй акцент сделал бы эту
роль еще более убедительной. Я решил, что н аследующей нашей
встрече с англичанами представлю его, как "правую руку" руко-
водителя нашей оппозиционной группы. Де Кринис с готовностью
согласился поехать со мной, и в соответствии с существующим
порядком мой план был одобрен центральным ведомством.
29 октября де Кринис, я и агент, сопровождавший меня на
первую встречу, выехали из Берлина В Дюссельдорф, где мы про-
вели ночь в последних приготовлениях. Я решил, что оставшуюся
часть путешествия мы не будем говрить о нашей миссии, так что
это был наш последний инструктаж.
Мы договорились с де Кринисом о системе знаков, с по-
мощью которых я мог бы общаться с ним во время разговора с
британцами: если я вынимаю свой монокль левой рукой, это оз-
начает, что он должен немедленно замолчать и предоставить мне
вести дальнейший разговор; если я вынимаю его правой рукой,
это означает, что мне нужна его поддержка. Знаком немедленно-
го прекращения разговора должны стать мои слова о том, что у
меня болит голова.
Перед отъездом я внимательно просмотрел багаж де Крини-
са. На этот раз у нас не было никаких проблем при пересечении
границы.
Приехав в Арнем, мы направились к перекрестку, на кото-
ром в полдень должны были встретиться с нашими английскими
друзьями. Когда мы прибыли на место без двух минут двенад-
цать, их еще не было. Прошло полчаса без всяких происшествий,
пока мы медленно ездили вверх и вниз по улице, полчаса прев-
ратились в три четверти часа.Наша нервозность нарастала с
каждой минутой, но по-прежнему ничего не происходило. Де Кри-
нис, не привыкший к такого рода ситуациям, конечно же нервни-
чал больше остальных, и я старался успокоить его.
Вдруг мы увидели, что к нашей машине приближаются два
голландских полицейских. Один из них спросил по-голландски,
что мы здесь делаем. Сопровождавший нас агент ответил, что мы
ждем друзей. Полицейский покачал головой, сел в нашу машину и
велел ехать к полицейскому участку. Налицо были все признаки
того, что мы угодили в ловушку. Главное теперь было сохранять
спокойствие и контроль над собой.
В полицейском участке с нами обращались очень вежливо,
но несмотря на все наши протесты, они обыскали нас самих и
наш багаж. Они делали это очень тщательно, например, каждый
предмет из нессесера де Криниса был осмотрен с огромным внима-
нием. В то время, как этим занимались они, я сам осматривал
наш багаж с еще большей придирчивостью, так как внезапно
вспомнил, что так был занят в Дюссельдорфе с де Кринисом, что
не проверял багаж сопровождающего нас агента. Его несессер
лежал раскрытым на столе рядом со мной, и я, к своему ужасу,
обнаружил, что в нем лежит пачка аспирина в официальной
обертке германской армии, на этикетке которой было напечата-
но: "Главное медицинское управление СС".
Я пододвинул свой собственный багаж, который к тому мо-
менту уже был осмотрен, вплотную к несессеру и в тот же мо-
мент оглянулся, чтобы проверить, не наблюдают ли за мной.
Затем я быстро схватил пачку аспирина и одновременно уронил
под стол свою щетку для волос. Нагнувшись, чтобы поднять ее,
я сунул таблетки в рот. Они действительно были очень горьки-
ми, кроме того бумажная упаковка, в которую они были заверну-
ты, застряла у меня в горле, поэтому мне пришлось снова уро-
нить щетку для волос и сделать вид, что я занят ее поисками
под столом, в то время, как я старался с трудам все это прог-
лотить. К счастью никто ничего не заметил.
Затем начался допрос: Откуда мы приехали? Куда мы нап-
равлялись? Кто те друзья, скоторыми мыдолжны были встретить-
ся? Какого рода дела собирались мы обсуждать? Я ответил, что
отказываюся отвечать до тех пор, пока нам не предоставят воз-
можность посоветоваться с адвокатом. Я также вполне убеди-
тельно пожаловался на то, как с нами обращаются. Они зашли
слишком далеко, этому нет никакого оправдания, Они видят, что
наши документы и наш багаж в полном порядке, и у них нет ни-
какого права задерживать нас. Я намеренно стал вести себя
грубо и заносчиво, и, по-видимому, это подействовало. В пове-
дении нескольких полицейских появилась заметная неуверен-
ность, но остальные были настроены продолжать допрос. Так мы
пререкались около полутора часов, когда внезапно открылась
дверь и вошел лейтенант Коппенс. Он показал полицейским какие
-то бумаги- я пытался взглянуть на них, но мне это не удалось
- и отношение полиции к нам сразу же изменилось.
Когда мы вышли из полицейского участка, то увидели си-
девших в "Бюике" капитанаБеста и майора Стивенса. Они объяс-
нили, что все происшедшее - ужасная ошибка. Они ждали нас на
другом перекрестке, а потом долго разыскивалм нас. Они снова
и снова мзвинялись, говоря, что все это неприятное, досадное
недоразумение.
Разумеется, для меня было ясно, что все случившееся было
подстроено ими. Они сипользовали арест, обыск и допрос, как
прекрасный способ проверить нас, чтобы убедиться, что мы на
самом деле те, за кого себя выдаем. Я понял, что нам следует
быть готовым и к другим проверкам.
До Гааги мы доехали очень быстро. Добравшись до места,
мы вошли в большую комнату в ведомстве майора Стивенса. Здесь
и начались наши переговоры. С британской стороны их основным
участником был капитан Бест. После тщательного и подробного
обсуждения мы пришли в итоге к следующему соглашению:
За политическим свержением Гитлера и его ближайших по-
мощников должно было последовать немедленное заключение мира
с Западными державами. Следовало выработать условия возвраще-
ния прежнего статуса Австрии, Чехословакии и Польши; отказ от
германской экономической политики и возвращение ее к золотому
стандарту. Одним из наиболее важных предметов нашего обсужде-
ния была возможность возвращения Германии колоний, которые ей
принадлежали до Первой мировой войны. Этот вопрос всегда
очень интересовал меня, и возвращался к нему несколько раз. Я
подчеркнул, насколько важно для всех, чтобы у Германии был
предохранительный клапан для избыточного населения, в против-
ном же случае германское давление на ее восточные и западные
границы будет по-прежнему создавать очаг напряженности в
Центральной Европе.
Наши партнеры по перговорам признали важность этой проб-
лемы и согласились, что должно быть найдено решение, которое
бы удовлетворяло Германию. Они считали, чтот может быть най-
дена формула, которая бы обеспечила Германии необходиые эко-
номические права и преимущества и которая была бы политически
согласована с существующей системой мандатов.
В заключение мы оформили результаты переговоров в виде
меморандума. Затем майор стивенс вышел, чтобы по телефону
проинформировать Лондон о достигнутых результатах. Примерно
через полчаса он вернулся и заявил, что Лондон отреагировал
положетельно, но соглашение еще должно быть согласовано с
лордом Голифаксом, министром иностранных дел. Это должно было
быть сделано немедленно, и мы могли рассчитывть на опреде-
леннное решение в течение вечера7 В то время с нашей стороны
было необходимо заявление онамерениях, которое бы представля-
ло собой конкретоное и окончательное решение германской оппо-
зиции и включало бы в себя точные временные рамки.
Перговоры продолжались коло тех с половиной часов. К
