неряшливости, но и без фатовства. Копируй же его, но только не
рабски, а так, как иные величайшие художники копировали других,
так, что потом копии могли сравняться с оригиналом и по
красоте, и по свободе письма. Когда ты видишь кого-то, кто
всюду производит впечатление человека приятного и воспитанного
и к тому же изысканного джентльмена (как например, герцог де
Нивернуа), приглядись к нему, внимательно за ним последи;
понаблюдай, как он обращается к людям, стоящим выше его, как
ведет себя с равными и как обходится с теми, кто ниже его по
положению или званию. Вслушайся в разговор, который он заводит
в различных случаях -- в часы утренних визитов, за столом и по
вечерам на балах. Подражай ему, но только не слепо: ты можешь в
конце концов стать его двойником, но не вздумай вести себя как
обезьяна. Ты увидишь, что он старается никогда не говорить и не
делать ничего такого, что люди в какой-то степени могли бы
истолковать как неуважение или пренебрежение к ним или что в
малейшей мере могло бы задеть их самолюбие и тщеславие;
напротив, ты обнаружишь, что он внушает окружающим симпатию
тем, что заставляет их прежде всего проникнуться симпатией к
себе самим: выказывает уважение, почтение и внимание каждый раз
именно там, где то или другое бывает необходимо; он сеет
заботливою рукой и потом пожинает обильные всходы.
Все эти светские манеры приобретаются с помощью опыта и
подражания. Самое главное -- уметь выбрать хорошие образцы и
внимательно их изучать. Люди незаметно для себя перенимают не
только внешность, манеры и пороки тех, с кем они постоянно
общаются, но также их добродетели и даже их образ мысли. Это
настолько верно, что мне самому довелось знать людей, крайне
ограниченных, которые, однако, становились в известной степени
острословами под влиянием постоянного общения с очень
остроумными собеседниками. Старайся поэтому постоянно бывать в
самом лучшем обществе, и ты незаметно станешь походить на своих
знакомых; если же ты к тому же будешь внимателен и
наблюдателен, ты очень скоро сделаешься равноправным членом
этого общества. Это свойство каждой компании -- неминуемо
влиять на того, кто в ней бывает, показывает, насколько
необходимо держаться лучшей и избегать всякой другой, ибо в
каждой что-нибудь да непременно к тебе пристанет. Должен
сказать, что до сих пор тебе очень мало приходилось бывать в
кругу людей воспитанных. Вестминстерская школа -- это,
разумеется, рассадник дурных манер и грубого поведения.
Лейпциг, думается мне, отнюдь не блещет утонченными и изящными
манерами. Венеция, по-видимому, успела дать тебе кое-что, еще
больше сделает Рим. Что же касается Парижа, то там ты найдешь
все, что тебе угодно, при условии, правда, что будешь бывать в
лучших домах и что будешь стремиться образовать себя и
воспитать, ибо без этого стремления все окажется бесполезным.
Я сейчас назову тебе все те необходимые украшающие нас
качества, без которых ни один человек не может ни понравиться,
ни возвыситься в свете -- боюсь, что у тебя их пока еще нет, но
для того чтобы приобрести их, нужны только известное усердие и
внимание.
На каком бы языке ты ни говорил, надо уметь говорить
красиво, иначе слушать тебя никому не доставит удовольствия, и.
следовательно, все, что будет (сказано, будет сказано попусту.
Надо иметь приятную и отчетливую дикцию; без этого ни у кого не
хватит терпения тебя слушать, выработать же ее в силах каждый,
если только у него нет каких-либо врожденных недостатков
органов, речи. У тебя их нет, и, следовательно, все это в твоей
власти. Тебе придется положить на это гораздо меньше труда, чем
в свое время пришлось Демосфену.
Надо быть изысканно учтивым в манерах и в обращении:
здравый смысл, наблюдательность, хорошее общество и подражание
хорошим примерам научат тебя этой учтивости, если ты только
захочешь научиться.
Надо, чтобы осанка твоя была красива, движения -- изящны,
чтобы наружность обличала в тебе светского человека. С помощью
хорошего учителя танцев, употребив со своей стороны известное
старание, а также подражая тем, кто в этом отношении превзошел
остальных, ты скоро приобретешь и то, и другое, и третье.
Надо быть очень опрятным и отлично одетым, в соответствии
с модой, какова бы она ни была. Пока ты учился в школе, твое
небрежение к одежде еще можно было простить, сейчас оно уже
непростительно.
Словом, помни, что без этих качеств все. что ты знаешь и
что ты можешь делать, не сослужит тебе большой службы. Прощай.
LVII
Лондон, 5 февраля ст. ст. 1750 г.
Милый друг,
Очень немногие умеют распорядиться с толком своим
состоянием; еще меньше тех. кто умеет распределить свое время,
а из этих двух вещей последнее -- самое важное. Я всей душой
хочу, чтобы ты мог справиться и с той, и с другой задачей, а ты
теперь уже в гаком возрасте, когда пора начать думать серьезно
об этих важных вещах. Люди молодые привыкли считать, что у них
много времени впереди и что, даже если они будут растрачивать
его как им вздумается, оно всегда останется у них в избытке:
точно так же, владея большим состоянием, люди легко поддаются
соблазну расточительности -- и разоряются. Роковые ошибки, в
которых люди всегда раскаиваются, но всегда слишком поздно!
Старый м-р Лаундз, знаменитый секретарь государственного
казначейства в царствования короля Вильгельма, королевы Анны и
короля Георга I, любил говорить: "Береги пенсы, а фунты сами о
себе позаботятся". Этому афоризму -- а он не только
проповедовал его, но и следовал ему в жизни -- два его внука
обязаны большими состояниями, которые он каждому из них
оставил.
Все это не менее справедливо и в отношении времени, и я
настоятельнейшим образом рекомендую тебе беречь каждые четверть
часа, каждую минуту дня, все, что люди считают слишком коротким
и поэтому не заслуживающим внимания. Ведь если к концу года
подытожить все эти минуты, они составят немало часов.
Предположим, например, что тебе надо быть в определенном месте,
как ты с кем-то условился, к двенадцати часам дня. Ты выходишь
из дому в одиннадцать, собираясь по дороге сделать еще два-три
визита. Людей этих не оказывается дома -- тогда, вместо того
чтобы проболтаться это время где-нибудь в кофейне и притом
скорее всего одному, вернись домой, заблаговременно напиши для
следующей почты письмо или раскрой какую-нибудь хорошую книгу.
Разумеется, нет смысла браться в такое время за Декарта,
Мальбранша, Локка или Ньютона, ибо вникнуть в их творения ты
все равно не успеешь, но пусть это будет какая-нибудь разумная
и вместе с тем занимательная книга, которую можно читать по
кусочкам, например Гораций, Буало, Уоллер, Лабрюйер и т. п.
Этим ты сбережешь немало времени и во всяком случае не худо эти
минуты употребишь. Есть много людей, теряющих огромное
количество времени за чтением: они читают книги легкомысленные
и пустые, вроде, например, нелепых героических романов прошлого
и нынешнего столетия, где бесцветно и скучно выведены никогда
не существовавшие в действительности герои и напыщенным языком
описаны чувства, которых никто никогда не испытывал: азиатские
сумасбродства и нелепости "Тысячи и одной ночи" или "Индийских
сказок"; или новые легковесные brochures108 со сказками,
наводняющие теперь Францию, "Reflexions sur le coeur et
l'esprit", "Metaphysique de l'amour", "Analyse des beaux
sentiments"109, или, наконец, разную пустую бессодержательную
писанину, которая питает и укрепляет душу не больше, чем сбитые
сливки -- тело. Ты должен читать заведомо лучшее из того, что
написано на всех языках, -- знаменитых поэтов, ораторов или
философов. Если ты последуешь этому совету, ты, говоря деловым
языком, используешь на 50 процентов то время, которое другие
используют не больше чем на 3 -- 4 процента, а впрочем, может
быть, оно у них и вообще пропадает даром.
Многие люди теряют очень много времени из-за лени;
развались в кресле и позевывая, они убеждают себя, что сейчас у
них нет времени что-либо начать и что они все сделают в другой
раз. Это самая пагубная привычка и величайшее препятствие на
пути к знаниям и ко всякому делу. В твои годы у тебя нет
никакого права на леность и никаких оснований ей поддаваться.
Другое дело я, -- будучи emeritus110, -- я вправе себе это
позволить. Ты же только еще вступаешь в свет и должен быть
деятельным, усердным, неутомимым. Если только ты собираешься
когда-нибудь достойным образом кем-то распоряжаться, тебе
надлежит для этого сначала усердно потрудиться. Никогда не
откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.
Быстрота -- это душа дела, а для того чтобы все спорилось
быстро, у тебя должна быть определенная система. Выработай себе
систему для всего, чем тебе приходится заниматься, и
неукоснительно ее держись, если только какие-либо
непредвиденные обстоятельства не станут тебе помехой. Отведи
определенный день в неделю и час для подсчета расходов и держи
все свои счета в одном месте и в полном порядке: этим ты
сбережешь много времени, и тебя нелегко будет обмануть. Письма
свои и прочие бумаги снабди кратким изложением их содержания и
свяжи в пачки, сделав на каждой пачке соответствующую надпись,
с тем чтобы ты в любую минуту мог найти все, что тебе
понадобится. Выработай себе также определенную систему чтений,
выкроив для этого утренние часы. Читай книги в строгой
последовательности, а не разбросанно и случайно, как то
привыкли многие: по страничке то одного, то другого писателя,
то по одному, то по другому вопросу.
Заведи себе небольшую и удобную тетрадь и делай в ней
записи о прочитанном, но только для памяти, а не для того чтобы
с педантической точностью приводить цитаты. Никогда не читай
исторических книг без карт и хронологических справочников или
таблиц; держи и то, и Другое всегда под рукой и пользуйся ими
постоянно; помни, что без них история превращается в
беспорядочное нагромождение фактов.
Рекомендую тебе еще одно правило, которое немало помогло
мне даже в самую беспутную пору моей жизни: вставай рано и
всегда в один и тот же час, как бы поздно ты ни ложился спать
накануне. Этим ты сбережешь по меньшей мере час или два для
чтения или размышлений, до того как начнется повседневная
утренняя суета, и это будет полезно также и для твоего
здоровья, ибо хотя бы раз в три дня заставит тебя ложиться
спать рано.
Весьма вероятно, что, как и другие молодые люди, ты
ответишь мне, что весь этот порядок и правила очень надоедливы
и годятся разве что для людей скучных, а для пылкого юноши с
его возвышенными стремлениями будут только помехой. Неправда.
Напротив, могу тебя уверить, что, следуя этому распорядку, ты
освободишь себе больше времени для удовольствий и у тебя будет
больше к ним охоты; к тому же все это настолько естественно,
что, если ты поживешь так какой-нибудь месяц, тебе потом будет
трудно жить иначе.
Всякое дело возбуждает аппетит и придает вкус
удовольствиям, так же как упражнения придают вкус пище. А
никаким делом нельзя заниматься без определенной системы --
именно она-то и вызывает в нас тот подъем духа, который бывает
нужен, чтобы насладиться каким-нибудь spectacle111, балом или
ассамблеей. Человек, с пользою употребивший свой день, гораздо
полнее насладится вечером всеми этими удовольствиями, нежели
человек, растративший свой день попусту; я возьму даже на себя
