Рэймонд ЧАНДЛЕР
1
Дом стоял на Дрезден-авеню в Пасадене - большой, массивный,
неприветливый на вид, со стенами из бургундского кирпича, с белой отделкой
из камня и черепичной крышей терракотового цвета. Верхние окна были
украшены по периметру каменным орнаментом в стиле рококо.
От полускрытого цветущими кустами фасада к улице полого спускалась
чудесная зеленая лужайка, которая обтекала росший на пути исполинский
кедр, подобно тому как спокойный зеленоватый поток обтекает с двух сторон
скалу. У широкого тротуара росли три радующие глаз белые акации. Город был
наполнен тяжелым ароматом летнего утра, и ни листочек не шевелился в
словно безжизненном воздухе, предвещавшем то, что здесь называется
прохладным славным деньком.
Об обитателях дома я знал совсем немного - здесь живет миссис
Элизабет Брайт Мердок с семьей и эта дама хочет нанять симпатичного
частного детектива, который не стряхивал бы пепел на пол и никогда не
носил бы с собой больше одного пистолета. И еще я знал, что она вдова
старого усача по имени Джаспер Мердок, который сделал кучу денег,
занимаясь организацией благотворительных мероприятий в местном обществе и
фотография которого с датами рождения и смерти под ней и с подписью "Вся
его жизнь - служение" ежегодно появлялась в пасаденской газете.
Я оставил машину у тротуара, поднялся по нескольким десяткам
кособоких каменных ступенек, вделанных в зеленый склон, и нажал кнопку
звонка в кирпичном портике под островерхой крышей. Вдоль фасада здания
почти от входной двери до подъездной дороги тянулась низкая стена из
красного кирпича. В самом конце стены на бетонной плите был нарисован
маленький негритенок в белых бриджах, зеленом жакете и красной кепке. В
руке он держал кнут, и вид у него был чуть печальный, как если бы он долго
ждал кого-то и в конце концов начал приходить в уныние. Я прогулялся вдоль
стены и потрепал его по голове.
Спустя некоторое время пожилая мегера в платье горничной приоткрыла
дверь дюймов на восемь и уставилась на меня маленьким круглым глазом.
- Филип Марлоу, - сказал я. - К миссис Мердок. Она меня ждет.
Пожилая мегера проскрежетала зубами, зажмурила глаза, потом выпучила
их и спросила одним из тех истерических сварливых голосов, которые
характерны для пионеров жесткого рока:
- К какой именно?
- Что?
- К какой именно миссис Мердок? - почти провизжала она.
- Миссис Элизабет Брайт Мердок, - сказал я. - Не предполагал, что их
несколько.
- Тем не менее это так, - отрезала она. - Ваша визитная карточка?
Дверь она так и держала приоткрытой всего на восемь дюймов. В щель
высовывался кончик ее носа и тощая жилистая рука. Я достал бумажник,
вытащил оттуда одну из визиток, где значилось только мое имя, и протянул
ей. Рука и нос исчезли, и дверь с грохотом захлопнулась.
Я подумал, что, может быть, мне не стоило идти с парадного входа, и
еще раз прогулялся вдоль стены, и еще раз потрепал негритенка по голове.
- Дружище, - сказал я, - мы с тобой в одном положении.
Прошло некоторое время - и довольно продолжительное. Я сунул в зубы
сигарету, но не зажег ее. Мимо в бело-синем фургоне проехал уличный
музыкант, наигрывая на шарманке нехитрую песенку. Огромная черно-золотая
бабочка сделала крутой вираж и опустилась на цветок гортензии рядом с моим
локтем; она медленно пошевелила крыльями, потом тяжело сорвалась с цветка
и полетела зигзагами сквозь неподвижный горячий воздух.
Дверь снова открылась, и та же мегера произнесла:
- Сюда, пожалуйста.
Я вошел. Огромная проходная гостиная была погружена в полумрак и
прохладу - безжизненная атмосфера кладбищенской часовни царила в ней, и
запах был как будто такой же. Гобелены на шероховатых оштукатеренных
стенах, железные решетки французских балкончиков за высокими окнами,
тяжелые резные кресла с плюшевыми сиденьями и обтянутыми ковровой тканью
спинками. Под потолком на противоположной стене - окно с витражными
стеклами размером с теннисный корт, а под ним - створчатые двери с
занавесками. Старая, унылая комната. Непохоже было, чтобы кому-нибудь
когда-нибудь захотелось хотя бы посидеть здесь. Мраморные столики на
кривых ножках, золоченые часы, статуэтки из двухцветного мрамора. Горы
никому не нужных безделушек: чтобы вытереть с них пыль, потребуется
неделя. Куча денег - и все брошены на ветер. Лет тридцать назад в Богатом
молчаливом провинциальном городке Пасадене это еще вполне могло бы сойти
за комнату.
Из гостиной мы вышли в коридор, и вскоре мегера распахнула какую-то
дверь и знаком пригласила меня войти.
- Мистер Марлоу, - злобно сказала она в дверь и пошла прочь, скрежеща
зубами.
2
Это была маленькая комнатка, выходящая окнами в сад за домом. На полу
лежал безобразный красно-коричневый ковер, обстановкой комната напоминала
канцелярию. Худенькая бледная блондинка в очках в роговой оправе сидела за
столом с пишущей машинкой перед ней и стопкой бумаги слева. Руки ее лежали
на клавишах, но бумага в машинку заправлена не была. Девушка смотрела на
меня напряженно, с несколько глуповатым видом - так застенчивый человек
смотрит в объектив фотоаппарата. Голос ее, пригласивший меня
присаживаться, был чист и нежен.
- Я мисс Дэвис, секретарь миссис Мердок. Она просила узнать, кто
может дать вам рекомендации.
- Рекомендации?
- Именно. Рекомендации. Это вас удивляет?
Я положил шляпу на стол и незажженную сигарету - на шляпу.
- Вы хотите сказать, что она обратилась ко мне, ничего обо мне не
зная?
У девушки задрожала нижняя губа, и она прикусила ее. Было не понять,
испугана она, или раздражена, или ей просто не совсем удается роль
холодной, деловитой секретарши. Но впечатления счастливого человека она
явно не производила.
- Ваше имя назвал ей директор филиала Калифорнийского банка. Но лично
он вас не знает.
- Приготовьте карандаш, - сказал я.
Она показала мне свежезаточенный, готовый к работе карандаш.
- Во-первых, вице-президент того же банка Джордж С. Лик. Его можно
найти в главном здании. Затем сенатор Хьюстон Оглихорт. Его можно найти в
Сакраменто или в его офисе в Лос-Анджелесе. Затем адвокат Сидни
Дрейфус-младший из страховой компании "Дрейфус, Тэрнер энд Свейн". Готово?
Писала девушка быстро и легко. Она кивнула не поднимая головы.
Солнечный блик плясал в ее светлых волосах.
- Оливер Фрай из нефтяной корпорации "Фрай-Кранц" на Западной
Девятой. И еще, парочка полицейских: Бернард Олз из штаба Департамента
полиции и следователь лейтенант Карл Рэндэлл из Центрального бюро. Этого
достаточно, как вы полагаете?
- Не смейтесь надо мной, - сказала она. - Я только делаю то, что мне
приказано.
- Последних двух лучше не беспокоить, - сказал я. - Я не смеюсь над
вами. Жарко, верно?
- Для Пасадены это не жарко, - ответила она, взяла со стола
телефонную книгу и приступила к работе.
Пока она искала номера телефонов и звонила, я внимательно разглядывал
ее. Она была бледна, но бледна от природы и выглядела вполне здоровой. Ее
жесткие светлые с медным оттенком волосы сами по себе были вовсе не
безобразны, но так гладко зачесаны назад с узкого лба, что вообще не
создавали впечатления волос. У нее были тонкие необычайно прямые брови,
более темные, чем волосы. Крылья ее носа были бледны, как у человека,
страдающего малокровием. Слишком маленький подбородок был чересчур острым
и безвольным. Косметикой девушка не пользовалась - лишь ее губы слегка
оттеняла красно-оранжевая помада. Глаза ее за стеклами очков - огромные,
серо-синие, с широкими зрачками - смотрели отрешенно. И верхние, и нижние
веки были натянуты так, что в разрезе глаз чудилось что-то восточное.
Видимо, кожа ее лица была так упруга и эластична, что чуть растягивала
глаза к вискам. В целом мисс Дэвис была не лишена некоей особой прелести,
свойственной нервным угловатым подросткам, и ей не хватало только умело
подобранной косметики, чтобы выглядеть эффектной.
На девушке было цельнокроенное льняное платье с короткими рукавами,
без всяких украшений. Ее голые руки в редких веснушках были покрыты
золотистым пушком.
Я не очень вслушивался в то, что она говорила в трубку. То же, что
говорили ей, она стенографировала быстрыми, легкими штрихами карандаша.
Закончив, девушка повесила трубку, встала, пригладила платье на бедрах,
сказала:
- Подождите минуточку... - и направилась к двери. Но с полпути
вернулась к столу и плотно задвинула его верхний боковой ящик. Потом
вышла. Дверь закрылась.
Было тихо. За окном жужжали пчелы. Откуда-то издалека доносился вой
пылесоса. Я взял незажженную сигарету со шляпы, сунул ее в зубы и встал.
Обошел стол и выдвинул ящик, который мисс Дэвис только что задвинула.
Почему - это меня совершенно не касалось. Я заглянул туда просто из
любопытства. И меня совершенно не касалось, что в ящике лежал маленький
кольт. Я задвинул ящик и вернулся на место.
Девушка отсутствовала минуты четыре. Потом дверь открылась, и она
сказала:
- Миссис Мердок сейчас примет вас.
Мы прошли по каким-то коридорам, и она открыла половинку стеклянной
двустворчатой двери и посторонилась, пропуская меня. Я вошел, и дверь за
мной закрылась.
Там было полумрак, и сначала я не видел ничего, кроме лучей света,
пробивавшихся сквозь густые кусты за окнами и занавески. Потом я
рассмотрел, что помещение представляет собой что-то вроде веранды, снаружи
совершенно заросшей кустарником. Здесь было много циновок и плетеной
мебели. У окна стоял соломенный шезлонг с изогнутой спинкой и таким
количеством подушек на нем, что их было бы достаточно, чтобы нафаршировать
слона. В шезлонге полулежала женщина с бокалом в руке. Еще до того, как я
смог составить представление о ее внешности, я почувствовал тяжелый запах
алкоголя. Потом глаза мои привыкли к темноте, и я наконец смог разглядеть
миссис Мердок.
У нее было толстое лицо с массивным подбородком, тусклые серые
волосы, безжалостно изуродованные перманентом, тяжелый нос и большие,
наполненные влагой глаза, выразительные, как речные голыши. Шею ее украшал
кружевной воротничок, но к такой шее больше бы подошел футбольный свитер с
глухим воротом. Миссис Мердок была одета в серое шелковое платье без
рукавов, открывавшее жирные крапчатые руки. В ушах виднелись агатовые
пуговки. Перед ней стоял низкий стеклянный столик с бутылкой портвейна.
Она неторопливо тянула вино из бокала, рассматривала меня и молчала.
Я стоял перед ней. Она заставила меня стоять столько времени, сколько
понадобилось ей, чтобы осушить бокал, поставить его на стол и снова
наполнить. Потом она промокнула губы носовым платком. Потом раздался ее
голос. Это был грубый баритон, принадлежавший человеку, явно не склонному
ни к каким шуткам.
- Садитесь, мистер Марлоу. Не зажигайте сигарету. Я астматик.
Я уселся в плетеное кресло-качалку и засунул так и не зажженную
сигарету в нагрудный карман за носовой платок.
- Я никогда не имела дела с частными детективами, мистер Марлоу. И
ничего о них не знаю. Ваши рекомендации кажутся мне удовлетворительными.
Какие у вас расценки?
- Расценки на что, миссис Мердок?
- Надеюсь, вы понимаете, что дело мое сугубо конфиденциальное.
Никакой полиции. Если бы могла идти речь о полиции, я бы туда и
обратилась.
- Я беру двадцать пять долларов в день, миссис Мердок. И,
