колпаком, две лупы в никелированной оправе и ювелирный монокль, лежащий
рядом со скомканным носовым платком в чернильных пятнах.
Во вращающемся кресле у окна сидел старик в темно-сером пиджаке с
огромными лацканами и невообразимым количеством пуговиц на груди. Его
спутанные седые волосы были достаточно длинными для того, чтобы щекотать
мочки ушей. Посредине головы бледно-серая лысина неясно вырисовывалась среди
серебристого пуха, как одинокая скала в тумане.
Торчащие из его ушей густые пучки волос вполне могли служить ловушками
для мошек.
У старика были острые черные глазки, под каждым из которых висел
красно-коричневый мешочек, разукрашенный сетью морщинок и кровеносных
сосудов. Щеки его лоснились, а короткий острый нос выглядел так, как будто в
старые добрые времена частенько совался не в свои дела. Над воротничком,
который не взяли бы в стирку ни в одной приличной прачечной, нависал
костлявый кадык, а маленький жесткий узелок галстука походил на
настороженную мышь, выглядывавшую из норы.
- Моя секретарша ушла к зубному врачу, - сообщил старик. - Вы мистер
Марлоу?
Я кивнул.
- Садитесь, прошу вас. - Худой рукой он указал на кресло. Полагаю, у вас
есть при себе какое-либо удостоверение.
Я дал ему визитную карточку. Пока он читал, я принюхивался к исходящему
от него сухому затхлому запаху.
Он прочел и положил карточку на стол, а на нее - сложенные вместе ладони.
Ничего в моем лице не ускользнуло от его проницательных черных глазок.
- Итак, мистер Марлоу, чем могу быть полезен?
- Расскажите мне о дублоне Брэшера.
- Ах да, - сказал он. - Дублон Брэшера. Интересная монета. - Он поднял
ладони и сложил кончики пальцев вместе, как старомодный домашний учитель,
готовящийся углубиться в дебри грамматики. - В некотором роде самая
интересная и ценная из всех ранних американских монет. Как вам, наверное,
известно.
- Из всего того, что мне не известно о ранних американских монетах, можно
составить энциклопедию.
- Да ну? - сказал он. - Да ну? Вы хотите, чтобы я просветил вас?
- Именно потому я здесь.
- Это золотая монета, примерно такого же диаметра, как и полдоллара.
Почти такого же. Она была изготовлена в штате Нью-Йорк в тысяча семьсот
восемьдесят седьмом году. Но ее долго не чеканили, впервые начали в тысяча
семьсот девяносто третьем в Филадельфии. Дублон изготовлен, скорей всего,
путем формовки под давлением частным ювелиром по имени Ефраим Брэшер. Обычно
это имя пишется и произносится как Брэшиар. Но на монете значится Брэшер.
Почему - я не знаю.
Я сунул в зубы сигарету и зажег ее, решив, что она сможет слегка забить
сухой затхлый запах.
- Что такое формовка под давлением?
- Из стали изготавливались две половинки формы, с углубленным
изображением, конечно. Между ними зажимались золотые пластинки, и все это
клалось под тяжелый пресс. Ребра монет не обрабатывались. В тысяча семьсот
восемьдесят седьмом году станков для этого не было.
- Довольно медленный процесс, - заметил я.
Он кивнул заостренной кверху седой головой.
- Именно. И, поскольку в то время сталь еще не умели закаливать как
следует, форма изнашивалась со временем и регулярно заменялась. Отсюда --
видимые при ближайшем рассмотрении различия в изображении на монетах. Вообще
говоря, можно с уверенностью сказать, что среди них нет двух одинаковых. Я
ясно излагаю?
- Да, сказал я. - Пока что. Сколько существует в природе таких монет и
какова их стоимость?
Он легонько похлопал ладонями по столу:
- Сколько их существует в природе, не знаю. И никто не знает. Несколько
сотен, тысяча, может быть больше. Но среди них очень мало так называемых
незатертых экземпляров, не бывших в обращении. В руках знающего перекупщика
такой экземпляр может легко потянуть тысяч на десять - или даже больше. Но у
него, конечно, должна быть родословная.
- Ага, - я медленно выпустил дым и помахал рукой, отгоняя его от старика.
Он не был похож на курильщика. - А без так сказать родословной и знающего
перекупщика - сколько?
Он пожал плечами.
- Отсутствие родословной может означать, что монета добыта нечестным
путем. Украдена или получена посредством жульнических махинаций. Это,
конечно, не обязательно. Редкие монеты часто всплывают в неожиданных местах
в неожиданное время. Их находят в старых сейфах или в потайных ящичках
секретеров в старых английских домах. Правда, не часто. Но случается. Я
знаю, что одна очень ценная монета была обнаружена в набитой конским волосом
старой тахте, которую отдали в реставрацию. Эта тахта девяносто лет
простояла в одной из комнат дома на Фолл-ривер в Массачусетсе. И никто не
знал, как монета там оказалась. Но, вообще говоря, в случае отсутствия
родословной подозрение в краже будет очень сильным. Особенно в нашем штате.
Он посмотрел в потолок отсутствующим взглядом. Я посмотрел на него
взглядом не столь отсутствующим. Он выглядел как человек, которому можно
доверить секрет - если это секрет его собственный.
Он медленно перевел глаза с потолка на меня и сказал:
- Пять долларов, пожалуйста.
- А? - переспросил я.
- Пять долларов, пожалуйста.
- За что?
- Не притворяйтесь наивным, мистер Марлоу. Эти сведения вы могли добыть в
любой общественной библиотеке. Вы же предпочли прийти сюда и отнимать у меня
время, заставляя излагать вам легкодоступную информацию. За это я беру пять
долларов. - Предположим, я не заплачу.
Он откинулся назад и закрыл глаза. Слабая улыбка заиграла в уголках его
губ.
- Заплатите, - сказал он.
Я заплатил. Я вынул пятидолларовую банкноту из бумажника и приподнялся с
кресла, чтобы аккуратно положить перед ним. Я погладил банкноту кончиками
пальцев, как котенка.
- Пять долларов, мистер Морнингстар, - сказал я.
Он открыл глаза и посмотрел на банкноту. Он улыбнулся.
- А теперь давайте поговорим о дублоне Брэшера, который кто-то пытался
продать вам.
Его глаза чуть расширились.
- О! А что, кто-то пытался продать мне дублон Брэшера? И зачем же им это
понадобилось?
- Затем что они нуждались в деньгах, - сказал я. - И они не хотели, чтобы
им задавали слишком много вопросов. Они знали или разузнали, что вы
занимаетесь этими делами и что здание, в котором находится ваш офис, - это
грязный притон, где может происходить все, что угодно. Они знали, что ваша
контора расположена в самом центре коридора и что вы - весьма пожилой
человек, который вряд ли станет совершать лишние телодвижения - по состоянию
здоровья.
- Похоже, они знали очень много, - сухо заметил Элиша Морнингстар.
- Только то, что им было необходимо для дела. Так же, как вы и я.
Тем более что разузнать все это несложно.
Он залез мизинцем в ухо, поковырялся там и извлек кусочек серы на ногте.
Затем небрежно вытер палец о пиджак.
- И вы заключили это только потому, что я позвонил миссис Мердок и
спросил, не продается ли дублон Брэшера?
- Именно. Она и сама так полагает. И это логично. Как я уже говорил, вы
должны были знать, что монета не продается. Если вы мало-мальски
ориентируетесь в этих делах. А я вижу, вы ориентируетесь.
Он чуть наклонил голову, не более чем на дюйм. Он не то чтобы улыбался,
но выглядел довольным, насколько может выглядеть довольным человек в таком
воротничке.
- Вам предлагают монету, - продолжил я, - при подозрительных
обстоятельствах. И вы не прочь купить ее - но недорого. Но вы хотите знать,
откуда она. Правда, если бы вы даже убедились, что монета краденая, то все
равно купили бы ее, если бы смогли выторговать по дешевке.
- А я смог бы, да? - Он как будто несколько скис.
- Конечно, если вы толковый перекупщик. А я полагаю, вы именно такой.
Покупая монету задешево, вы в то же время страхуете прежнего владельца от
окончательной потери. Он всегда будет рад переплатить вам за возвращение
дублона. Так всегда делается.
- Значит, Брэшер Мердока похищен, - резко сказал он.
- Не цитируйте меня, - попросил я. - Это страшная тайна.
Он чуть было не принялся ковырять в носу. Но вовремя спохватился. И
вместо этого зажмурился и резким движением вырвал волосок из ноздри. Он
поднес его к глазам и принялся внимательно рассматривать. Потом посмотрел
мимо него на меня и спросил:
- А сколько даст хозяин за возвращение монеты?
Я подался вперед и подарил его туманным взглядом.
- Тысячу. А сколько дали вы?
- Мне кажется, вы очень смышленый молодой человек, - сказал старик.
Потом он весь скривился, подбородок его затрясся, и грудь заколыхалась
вперед-назад; раздались звуки, какие издает выздоравливающий после тяжелой
ангины кочет, пытаясь кукарекать.
Мистер Морнингстар смеялся.
Потом смолк. Лицо его снова разгладилось, и глаза открылись черные,
хитрые, проницательные.
- Восемьсот, - сказал он. - Восемьсот за не бывший в обращении дублон
Брэшера. - Он фыркнул.
- Чудненько. Монета при вас? Вы остаетесь при двухстах чистой прибыли.
Удачное дельце: быстрый оборот, приличный доход - и никакой головной боли.
- Она не здесь, - сказал он. - Вы что, меня дураком считаете? Старик
вытащил из жилетного кармашка старинные серебряные часы на черной цепочке и
скосил на них глаза. - Скажем, завтра в одиннадцать утра. Приходите с
деньгами. Есть у меня монета, нету ли - но вы мне симпатичны, и я организую
это дело.
- Договорились. - Я поднялся с кресла. - Однако мне еще надо получить
деньги.
- Не новенькими банкнотами, пожалуйста, - почти мечтательно сказал он. -
Двадцатидолларовыми бумажками. Если случайно попадется одна-другая
пятидесятидолларовая - не страшно.
Я усмехнулся и направился к двери. На полпути я повернулся, подошел к
столу и оперся на него ладонями.
- Как она выглядела?
Его взгляд стал пустым.
- Девушка, которая продала вам монету.
Его взгляд стал еще более пустым.
- О'кей, - сказал я. - Это была не девушка. У нее был сообщник. Как он
выглядел?
Он поджал губы и снова сложил кончики пальцев вместе.
- Это был мужчина средних лет, коренастый, ростом около пяти футов семи
дюймов и весом около ста семидесяти фунтов. Он представился Смитом. На нем
был синий костюм, черные ботинки и зеленые рубашка и галстук. Из кармашка
торчал коричневый носовой платок. Волосы темные с проседью. На макушке -
лысина размером с долларовую монету, на щеке внизу - шрам длиной в два
дюйма. Кажется, слева. Да, слева.
- Неплохо, - сказал я. - Как насчет дырки в правом носке?
- Я забыл снять с него ботинки.
- Вопиющая беспечность с вашей стороны.
Он ничего не ответил. Мы просто смотрели друг на друга - пытливо и
немного враждебно, как новые соседи. Потом он снова рассмеялся. Пять
долларов, что я дал ему, так и лежали на столе перед ним. Я быстро протянул
руку и взял их.
- Они вам не понадобятся, - сказал я, - раз уж речь зашла о тысячах.
Он резко оборвал смех. Потом пожал плечами.
- Завтра в одиннадцать, - сказал он. - И без фокусов, мистер Марлоу. Не
думайте, что я не сумею защитить себя.
- Надеюсь, сумеете, - ответил я. - Потому как играете сейчас с огнем. Я
прошел в пустую приемную, открыл дверь и закрыл ее, не выходя из комнаты. В
коридоре должны были раздаться мои шаги, но его дверь была закрыта, а
каучуковые подошвы моих ботинок не производили много шума. Я надеялся, что
он это запомнил. Я прокрался по истертому ковру к столику секретарши и встал
за дверью в кабинет старика. Детский прием, но иногда срабатывает - особенно
после длительной беседы, полной цветистых фраз и тонкого юмора. А если не
сработает, мы просто еще раз поскалимся друг другу.
