кольное начальство? Ответ - в заявлении девятиклассников, что они не по-
жалеют усилий для помощи герою, устроившему этот развеселивший всю школу
"бой быков"... Это - первый серьёзный случай, замеченный Крапивиным-пи-
сателем, первое его обращение к неблагополучию в нашей школе. И больше
мы об этой повести говорить не будем, а перейдём к "Валькиным друзьям и
парусам".
П о в е с т ь " В а л ь к и н ы д р у з ь я и п а р у с а" и ф и л ь
м " В а л ь к и н ы п а р у с а ".
В вышедшей в 1967 году повести "Валькины друзья и паруса" было сказа-
но достаточно чётко то, что думал автор о вожатых типа Равенкова и заву-
чах типа Анны Борисовны. Так было сказано, что покровители и размножите-
ли оных сразу учуяли неладное и при имевшей место в 1979 году экраниза-
ции этой повести для телевидения сумели выкинуть из сценария всё злобод-
невное и острое. Кстати, то, что такая повесть была экранизирована
только через 12 лет, тоже результат немедленной их реакции. Так вот - в
фильме получилась миленькая и меленькая историйка, где не потому не
пошёл Валька собирать металлолом, что считает глупостью бегать за кон-
сервными банками, когда вот - перед носом у всего города - ржавеет без
пользы и применения многотонный механизм, а только потому, что он рассе-
янный художник и слишком уж увлёкся рисованием и забыл о воскреснике. И
конечно же Анна Борисовна перестала быть той, о которой Валька понял,
что "Анна Борисовна устала. И что ей, наверно, очень хочется домой и,
может, по дороге ещё надо зайти в булочную, которую скоро закроют; а по-
том придётся готовить ужин, возиться с посудой и думать о завтрашних
уроках... И он, Валька Бегунов, только маленькая частичка многих забот.
И, возможно, она вовсе не была уверена, что его следует исключить из пи-
онеров, но раз уж к этому пошло дело, надо доводить до конца. Надо, по-
тому что нельзя поддаваться слабости и усталости, когда на тебя смотрят
ученики..."
От такой Анны Борисовны на экране и следа не осталось, а вместо неё
появилась молодая и красивая, очень искренняя и обаятельная учительница,
которая чистосердечно объясняет детям, что хотела для них только хороше-
го, но они не поняли; что в этом и её вина, но она надеется, что всё
разъяснится, что все друг друга поймут и будет мир на земле и в челове-
цех благоволение...
И то, что такие учительницы безусловно есть, что я от всей души желаю
им самого наилучшего, отнюдь не снимает моего убеждения об умышленной
преступности той вивисекции, которой постановщики подвергли крапивинскую
повесть. Это было именно преступление, направленное теми, кому выгодно,
чтобы именно такие Анны Борисовны брали за горло Валек Бегуновых, дикто-
вали свою волю пионерским организациям и калечили души советским детям,
чтобы вожатыми были Равенковы, а не такие, как в той же повести описан-
ный лагерный вожатый Сандро, чтобы Вальку Бегунова всё равно выгнали из
пионеров, раз уж он не смирился с тем, что его в школе забыли принять в
пионеры, и в лагере всё равно пионером стал - при помощи такого вот
Сандро... "Это куда ж мы пойдём, если советские по генам дети будут в
пионерских галстуках, а потом с комсомольскими значками у сердца, а по-
том с партбилетами у сердца же? Этак они и коммунизм построить смогут...
Братцы, за что боролись?! Не позволим! В повести проскочило - чёрт с
нею, критики о том помолчат, мы им укажем, а вот в фильме, который не
тысячи читателей прочтут, а миллионы зрителей посмотрят, мы уж свой по-
рядочек наведём, всё кастрируем..."
Крайне интересно описание классного собрания, а в этом описании очень
интересен образ Володи Полянского. - Разрешите, я скажу, - попросил Во-
лодя Полянский и, не дожидаясь ответа, вышел к столу.
Высокий, в отутюженом чёрном пиджачке, подтянутый и какой-то слишком
взрослый. Казалось, что Полянский считает себя умнее остальных и в класс
ходит только по необходимости. Говорят, он занимался в драмкружке Дворца
пионеров и даже по телевидению выступал.
Очень возможно, что Вальке не "казалось", что Володя действительно
перерос товарищей. Он-таки умнее остальных, в том числе умнее самого
Вальки, только-только начавшего мыслить после невольного контакта с дво-
ровыми малышами. Уже имеет какой-то первичный опыт и не зря не дожидаясь
ответа выходит к столу, что на какой-то момент озадачит Анну Борисовну.
Но не надолго. Она собьёт его во время его умной и спокойной речи. И я
не уверен, что у него в следующий раз хватит соображения, как её осадить
и договорить-таки своё.
Кстати, она собьёт его не только для того, чтобы сбить, хотя таким
методом ведения дискуссии Брегели, Ангелины Никитичны и Анны Борисовны
всегда пользуются, заодно обвиняя в неумении и нежелании правильно дис-
кутировать своих противников. Нет, тут ещё и выявится, насколько разны
плоскости мышления участников данного собрания. Полянскому и мальчишкам
нужна справедливость. Крикливому большинству девчонок надо прикрыть Зин-
ку Лагутину (c которой всё и началось, в которую на беду Вальки вселился
вполне реальный "бес вредности"), надо ещё ехидно подколоть любого
мальчишку (наследие лет раздельного обучения; ещё годы и годы будет оно
сеять рознь и беды среди советских людей). А Анне Борисовне нужны только
добропорядочность и внешнее благополучие. То, что какой-то Полянский
посмел открыть рот не в её поддержку, а против неё - явное неблагополу-
чие. И надо пресечь...
Что есть паранойя? Глубокое убеждение, что "дважды два - пять", и не-
нависть к тем, кто утверждает, что "четыре". У Анны Борисовны как раз
паранойя. И у таких, как она. Их отбирают, их выдвигают те, о ком как
раз и пелось в раннем варианте так называемого "Гимна Советского Союза":
"Нас вырастил Сталин". Он-то был типичным параноиком, глубочайше
убеждённым в том, что он один всё понимает, а если кто-то считает, что
ему понятно непонятное Сталину (как Вавилов и прочие генетики, киберне-
тики, языковеды, полководцы, руководители отраслей хозяйства, партийные
деятели - в общем, все инакомыслящие), то это - враги, подлежащие унич-
тожению, это - иностранные агенты... И Гитлер был не просто циничной
скотиной (хотя был в какой-то степени и ею тоже), он тоже был паранои-
ком, искренне убеждённым, что существуют где-то в Тибете некие гиганты,
остановившие издали на нём свой благосклонный взор и сделавшие его ору-
дием судьбы человечества. Это тоже паранойя... А о "Гимне" я пишу "так
называемый" потому, что не может быть гимном Советского Союза песня, где
говорится о "великой Руси", что худшую замену "Интернационалу" придумать
трудно. Это - один из признаков перерождения Советского Союза в Великую
Россию, о чём мы ещё будем говорить дальше...
Но вернёмся к Анне Борисовне. Она, конечно, не Сталин - не тот масш-
таб, но ведь Салтыков-Щедрин сто лет назад отметил,что "В каждой луже
можно найти гада, иройством своим других гадов затмевающего", не случай-
но применив именно этот термин. Страшна Анна Борисовна, страшны её мето-
ды, страшны их последствия.
На заседании Совета дружины, созванном по её требованию, не было кво-
рума, что не только указывает на степень активности пионеров этой школы,
но и делает незаконным, не имеющим силы любое решение, выносимое Советом
на этом заседании. Не был приглашён Юрий Ефимович - учитель, которому
вроде бы нагрубил Валька. И не было ни на совете дружины, ни вообще в
этой школе старшего пионервожатого - "школа новая, неукомплектованная".
Кем неукомплектованная? Советской властью? Школа без пионерской органи-
зации - даже в нынешнем её печальном состоянии - это не советская школа
- здесь выпуск брака резко возрастает, не может не возрастать... Но зато
была на заседании Анна Борисовна. И как была! Это шедевр - один из мно-
гих крапивинских шедевров - описание этого заседания. И атмосфера была
соответствующей. Ешё ничего толком никому не было известно (да ведь и
после ухода Вальки вряд ли кто из членов Совета мог бы изложить в дета-
лях суть его проступка!), а уже "аккуратная девочка в белом переднике
подняла руку и сообщила: "В той школе, где я раньше училась, мальчишек
исключали на две недели, если у них дисциплина плохая"... Что только
мальчишек - могу поверить, девочки пионерского возраста более дисципли-
нированны, среди них "настоящих буйных мало". Но ведь мы ещё ничего не
знаем, дорогая Анна Борисовна, однако для начала сообщаем, что среди на-
бора орудий пыток есть и такой вот инструмент... Из этой девочки уже вы-
росла маленькая копия Анны Борисовны, хотя она и из другой школы - там
тоже такие есть.
И какие они все дурни - и одноклассники Вальки (5-й класс), и все
члены Совета дружины кроме трёх человек - не попавшего на заседание чле-
на совета, упомянутого уже Володи Полянского; Олега Ракитина (ушедшего в
ярости с заседания, вроде бы гордо удалившегося, а на деле бросившего
Вальку на растерзание, дезертировавшего, не понимая ещё сути своего пос-
тупка, - следовало приказать Вальке идти с ним, а это привело бы к окон-
чательному срыву данного мероприятия) и четвероклассника (недавно всту-
пившего в пионеры и потому ешё не обломанного, не оболваненного) Серёжки
Галкина. Этот был против расправы и не побоялся проголосовать против, но
обосновать своё мнение не мог и промолчал, а потому его "против" выгля-
дит весьма несерьёзно - "малыш фрондирует, но ещё обломаем".
А ближайший друг Вальки - Сашка Бестужев - с его планом перехватить
учительскую записку Валькиным родителям? Все они недоумки... Так не вою-
ют. Так проигрывают войну. Да ведь они ещё не поняли, что надо воевать,
и не только они - это всеобщая в нашей школе и в нашей стране болезнь !
Всем нам кажется (и мне до недавнего времени казалось), что мы имеем де-
ло с людьми - пусть ошибающимися, но с советскими людьми, а не с врага-
ми, не с вирусами, которых породил организм, механизм самовоспроиз-
водства клеток которого был поражён вирусами культа личности, вирусами
замаскированного меньшевизма и рядом других вирусов уже десятилетия на-
зад. А Анны Борисовны и молодые да ранние Равенковы ведут именно войну.
И громят неготовых к сопротивлению ребят, вот в чём дело.
Но уже начинают ребята думать - пусть для начала не в жизни, а в кра-
пивинской повести. "Это всё-таки наш отряд, а не Анны Борисовны." И не
она тебя в пионеры принимала" - это озарение Сашки Бестужева, пусть зад-
ним числом пришедшее, очень важно. Отсюда - путь к взрыву Генки Кузнечи-
ка в "Мальчике со шпагой" и к отпору всего Совета дружины в "Трое с пло-
щади карронад", к поведению Кирилла Векшина и его друзей на сборе в "Ко-
лыбельной для брата".
Ниже будет рассмотрен процесс развития способности мыслить у Вальки
Бегунова - в главе, обобщающей описания этого процесса. Но нужно ещё от-
метить, что Валька, сам того не ведая, становится РЕБЯЧЬИМ КОМИССАРОМ. И
это тоже первое, но не последнее описание этого процесса становления.
Валька - художник по призванию. Он набрал цветных стёкол, надеясь сде-
лать нечто вроде витража или мозаики, но дело заколодило, стёкла лежат
мёртвым капиталом, а тут пришёл малыш Андрюшка "с нашего двора" и просит
эти стёкла для украшения сооружаемого им вкупе с другими малышами в пе-
сочной куче здания. Валька дал, потом из любопытства пошёл взглянуть,
как малыши употребят эти стёкла, а у них полная бестолковщина - передра-
лись, не в силах выбрать строительный проект. Валька навёл порядок, на-
чертил план строительства, назначил Андрюшку прорабом. И на том бы и
кончилось, не начни он рисовать Андрюшку, не вступись за малышей, чья
постройка была переехана на велосипеде более сильным, чем Валька, но яв-
ным "гадом" - сыном офицера милиции, очень кстати подоспевшего и Вальку
поддержавшего, Теперь Валька, сам того не желая, стал покровителем малы-
