ем-писателем, но и с начала и до конца своего - несгибаемым революционе-
ром, даже после разгрома декабристов гордившимся тем, что он "гимны
прежние поёт", и не клонившим головы до последнего вздоха. Упрёки в его
адрес в оппортунизме, в применении к обстоятельствам, могли быть позво-
лены лишь людям победившей революции, вроде Луначарского, но Пушкину-то
приходилось вести дальнейшую борьбу фактически в одиночку, переоценивая
всё происшедшее, ища причины поражения, ища иные поля боя, где он мог бы
не лгать, не льстить, но продолжать свою борьбу в полную силу, одерживая
при этом пусть частные, но победы. Сама смерть его вызвала небывалое в
николаевской России общественное потрясение и заставила правительство
заметаться в поисках революционного общества, предположительно возглав-
лявшегося погибшим поэтом. Не было такого общества, но всё мыслящее об-
щество России подвергалось революционизирующему влиянию его поэзии и его
мысли, отнюдь не прекратившемуся с его смертью. Ведь осталось написанное
и сказанное им, его посев пророс "гоголевской натуральной школой", сти-
хами Лермонтова и Некрасова, критикой Белинского, Чернышевского и Добро-
любова, сатирой Салтыкова-Щедрина... Все они начинали как будто сами по
себе, тот же Белинский не раз его критиковал, но не будь Пушкина - о чём
бы Белинскому писать? Без пушкинских стихов, поэм, драм, прозы, крити-
ческих статей, исторических взглядов, примера жизни и смерти - как и что
писали бы его преемники и их преемники? Нет, огромно значение того, что
именно Пушкин, а не Тютчев и не Фет оказался создателем и КОМИССАРОМ
русского языка и русской литературы. Возможно, в ином случае наша рево-
люция произошла бы на несколько десятилетий позже, что могло бы самым
роковым образом сказаться на судьбе всего человечества, учитывая разви-
тие науки и соответственный рост смертоубойной её отрасли...
Если и были на планете вообще и в России в частности детские книги и
детские писатели до написания Корнеем Чуковским "Крокодила", то детская
литература всё же только с "Крокодила" начинается по той же причине - по
причине отсутствия у писателей понимания того, чем отличается эмоцио-
нальный мир ребёнка от мира взрослого, по каким законам развивается
детское мышление, понимание ребёнком окружающего мира, постижение им
языковых глубин. А значит - и самого главного: каким языком надо с
детьми разговаривать.
Чуковский понял это - как учёный. И его наблюдения, и выводы из них,
сведённые в книгу "От двух до пяти", относятся к эпохальным открытиям.
Такие гиганты, как Горький и Маяковский , силой гения своего дошедшие до
создания живущих по сей день произведений для детей, были всё же более
практиками в данной области, чем теоретиками. Они теоретизировали о том,
что нужно дать детям, но в общем-то миновали вопрос - как это детям по-
дать, каким языком писать, на какие особенности построения фразы обра-
щать внимание и так далее. Этот кардинальнейший вопрос был решён именно
Чуковским. Но всё же основная сфера его интересов была во взрослой лите-
ратуре - он был виднейшим критиком, историком литературы, и его собрание
сочинений менее чем на шестую часть касается литературы детской. Он её
родил, время от времени навещал, так сказать - платил алименты, делая
это с удовольствием, но подлинным командиром и начальником штаба, под-
линным организатором армии советских детских писателей стал Самуил Яков-
левич Маршак.. И хотя де-факто советскую литературу возглавляли Горький
и Маяковский и держали при этом в поле зрения и детскую литературу, -
для них это было всё же лишь частью целого, а для Маршака - главным де-
лом жизни на протяжении ряда лет.
И всё же Маршак был именно руководителем и организатором, чей автори-
тет добровольно признавали товарищи, но не КОМИССАРОМ детской литерату-
ры. Видимо, поначалу и не было необходимости в комиссаре - им было в ка-
кой-то мере само время, отсеивавшее зерно от плевел. Сперва должна была
возникнуть, охватить ряд жанров, осознать себя как таковую детская лите-
ратура, а уж потом в ней мог появиться комиссар.
Эту важнейшую функцию, отнюдь к тому не стремясь, взял на себя Арка-
дий Гайдар. И основные, поистине КОМИССАРСКИЕ произведения его появились
тогда, когда в них возникла особая необходимость, когда тяжело захромала
советская власть, которой перебил ноги наш "термидор", начавшийся после
гибели Кирова в декабре 1934 года, а в полную силу размахавшийся с мая
1937 года, отчего и принято его называть просто "тридцать седьмым го-
дом", хотя длился он по 1939 год включительно и отзвуки его не стихали
до начала войны.
А р к а д и й Г а й д а р - п е р в ы й к о м и с с а р д е т с к о й
л и т е р а т у р ы
Если Маршаку принадлежит изречение, что детская литература должна
быть как взрослая, только лучше, то от Гайдара останется в веках утверж-
дение, что целью детской литературы является подготовка крепкой крас-
нозвёздной гвардии.
И именно этот ушедший в революцию мальчишка, которому выпала редчай-
шая удача - в полную меру принять участие в величайшем и справедливейшем
в истории деле...
именно этот недавний 16-летний командир полка...
именно этот полжизни проведший в лечебницах собрат Николая Островско-
го...
именно этот хлебнувший в жизни сверх меры и сладкого, и горького че-
ловек
Не только сформулировал эту задачу (спасибо бы и на том!), но и решил
её. Решил потому, что на своей шкуре испытал, что хорошо и что плохо в
нашей стране, с чем хорошим и с чем плохим столкнутся его будущие чита-
тели и чему, следовательно, следует их учить, к чему готовить, чтобы вы-
росли бойцами, надёжной сменой - сменой ему лично, не кому-нибудь! Он
делал историю своей страны, а не писал о делателях; он был кровно заин-
тересован в том, чтобы эта история имела счастливый конец. И он помнил,
кем он был в революции - мальчишкой он был, недавним ребёнком. И сумел
сохранить память об этом - немногим это дано...
О Гайдаре до поры до времени массовый читатель знал по рассказам Бо-
риса Емельянова и Константина Паустовского, как о "милом рыцаре, добро-
душном богатыре, любившем почудить, всеми поголовно любимом и всех же
любившем". Лишь после выхода в свет в серии ЖЗЛ книги Бориса Камова
"Гайдар" в 1971 году мы узнали, что он был настолько изранен на Граж-
данской войне, что на всю жизнь получил тяжелейшее поражение нервной
системы и то и дело оказывался в психиатрических лечебницах...
что из-за этой же болезни с ним не смогли жить две жены, хотя обе бы-
ли достойными его чудесными женщинами...
что из-за той же болезни он не смог завершить ряд своих произведений,
потому что в мозгу возникал какой-то барьер и не было сил написать ещё
хоть фразу, хоть строчку...
что в бытность любимым фельетонистом пермских читателей он был окле-
ветан одним из "героев" своих фельетонов и получил подлый удар в спину
от редактора своей газеты, так что потребовалось вмешательство "Правды"
для восстановления справедливости, но болезнь его получила дальнейшее
развитие во-первых, а во-вторых дружная и боевая редакция той газеты бы-
ла к тому времени упомянутым редактором разогнана и дело советской влас-
ти в тот момент и в том месте потерпело безусловное поражение...
что первая его книга была без его ведома искалечена тогдашними хозяе-
вами литературы и что и впредь за него меняли названия, резали и кромса-
ли его произведения...
что было время, когда исчезли вдруг с библиотечных полок его книги, а
редакторы стали запираться от него в кабинетах, а когда он гривенником
открыл такой кабинет и потребовал от редактора объяснений, то всё равно
редактор с ним говорить не стал...
что было и немало других невесёлых фактов в этой замечательной жизни,
в том числе и связанных с вершиной его творчества - трилогией о Тимуре.
И из этого знания о его жизни рождается наше понимание его творчества
с большей глубиной и чёткостью, появляется в поле нашего зрения то, чего
мы нипочём бы не заметили в его произведениях, знай мы Гайдара по порт-
рету, написанному только в розовых и голубых тонах на соответствующем
фоне.
Вся наша предвоенная детская литература развивалась "под знаком Гай-
дара", хотя это совершенно не значит, что все детские писатели срочно
стали ему подражать. Просто у строящегося огромного многозального и мно-
гоэтажного здания была не только выведена крыша, но был ещё на этой кры-
ше поднят красный флаг. Это очень многое значит - поднять флаг. Равнение
на знамя - это пролог победы, как знают с древнейших времён. Кто-то дол-
жен был объяснить детям, что сказать "жид" или "жидовка" может только
фашист и что с таким один разговор - как у Владика Дашевского с неким
мордастым парнем или у Пашки Букамашкина с Санькой. Кто-то должен был
высказать дикое, невероятное предположение, что могут надвинуться со
всех сторон вражьи армии и задавить советскую власть, перевешать и пере-
сажать всех коммунистов и комсомольцев, - и тут же спокойно сказать, что
для нас, детей Страны Советов, даже в таком крайнем случае нет другого
пути, кроме борьбы до последнего вздоха и последней капли крови. Кто-то
должен был поставить вопрос, какими должны быть советские дети - именно
СОВЕТСКИЕ, а дети уж потом.
И мы находим ответы на этот вопрос во всех произведениях Гайдара -
даже в "Голубой чашке", даже в "Чуке и Геке", где речь идёт о тех малы-
шах, коим в палки только играть да в скакалки скакать, как крикнул в
гневе Мальчиш-Кибальчиш и как всерьёз полагали и полагают многие писате-
ли, начиная с Барто и Михалкова.
Как и положено истинному классику, Гайдар охватил множество жанров -
от фельетонов и кратчайших рассказиков до киносценариев и стихов. И,
между прочим, создал эпос - сказку о Мальчише-Кибальчише и военной тай-
не.
Почему Маршак писал Гайдару об "отвратительном Мальчише", а Кассиль
об этой сказке отзывался, как о наивной, хотя его-то Синегория невпример
топорнее и наивнее описана в "Дорогих моих мальчишках" (о чём разговор
впереди)? Не потому ли, что нечто похожее давно уже лезло в детскую ли-
тературу? Ведь уже были напечатаны книжонки, где какой-нибудь Макарка
один всю колчаковскую армию останавливал и бегущую Красную Армию от по-
зора спасал, а "красные дьяволята" батьку Махно в мешок засунули и к
Будённому привезли. И была напечатана поэма про Чапая, который, как Сам-
сон в волосах, всю силу в волшебной сабле имел, а спёр её "богатей, что
всех богатеев на свете лютей", - и пришёл конец Чапаю... Это только на-
печатанное, а сколько такой макулатуры выносили из редакционных корзин?!
И Маршак, и Кассиль были редакционными работниками, у обоих были по дан-
ному вопросу "памороки отбиты". Вот и не смогли они понять, что Гайдар
сумел пройти по лезвию бритвы и не макулатурный брак создал, а эпос.
А всё-таки не сразу дошёл Гайдар до вершины. Кем быть - это он знал с
самого начала. А вот как быть - было пока что неясно. Скорее было ясно -
как не быть.
Владик Дашевский в "Военной тайне" - это пока не комиссар Тимур, а
рыцарь-одиночка. Он, кстати, и сам мечтает стать именно рыцарем, хотя и
современным, похожим именно на Дзержинского. И потому конфликты его с
администрацией лагеря и товарищами весьма однотипны - при всём благо-
родстве побуждений он всё время оказывается неправ. Это верно, что когда
придёт ему время по-настоящему вскинуть винтовку, то ни промаха, ни по-
щады от него не будет. Но по той ли цели будут стрелять он и подобные
ему? Особенно после 1937 года, когда страшный удар будет нанесён не
только по миллионам детей в репрессированных семьях (а под удар попадали
лучшие из лучших, дети которых были сокровищем генофонда страны), но и
по всем без исключения советским детям, которые лишатся только что жив-
ших среди них живых примеров доблести, верности, всей жизни; у которых,
