щенную на одном из предприятий коммунистического труда, если он купил её
на трудовой доход? И разве плохо, что там, где нет общественными усилия-
ми посаженных цветов, советские граждане сами сажают цветы под собствен-
ными окнами? Выходит, что плохо, если в результате они оказываются по
собственному пониманию жизни противостоящими всему находящемуся вне гра-
ниц их собственности и ведут себя, как вынужденная стоять за себя нас-
мерть иноземная держава. Петя Дзыкин не нашёл иного способа защитить
свой цветник от дальнейших попаданий в него мальчишеского мяча кроме
протыкания этого мяча ножом, и не его вина, что оголтелый искатель спра-
ведливости Серёжа Каховский пресёк это его намерение. А после этого он
перешёл к войне против этого мальчишки - как и положено у собственников,
не выбирая методов, а пуская их в ход все разом... Да, выходит, что пло-
хо... И плохо не только то, что нет принадлежащих всему населению двора
или квартала и поддерживаемых этим населением цветников, плодового сада,
ягодников, вообще общественного хозяйства, то есть общественного зала
для бесед, общественных мастерских для занятий личными и общественными
делами по украшению и обогащению жизни данной клетки общества - двора
или квартала.
А это ведь не бред идеалиста - в Узбекистане издавна существуют так
называемые "махалли", квартальные объединения людей, чувствующих себя
некой общностью, помогающих друг другу всей махаллёй, и свадьбы играю-
щих, и покойников хоронящих, и в беде поддерживающих, и радостям любого
члена совместно радующихся...
Нет, не только то плохо , что колхозники, например, отработав на об-
щих полях и в общих скотных дворах или мастерских, потом каждый сам за
себя возятся в индивидуальных хозяйствах, теряя время и силы в гораздо
большем количестве на единицу продукции, теряя время на отдых, на чте-
ние, на кино и телевизор, на общение с детьми, близкими и теми же сосе-
дями, друззьями и товарищами. Не только то плохо, что разный возраст,
разные силы, разное число рабочих рук в индивидуальных хозяйствах дают
имущественное расслоение. Хотя и это очень плохо. Плохо в первую очередь
именно то, что в этих условиях неизбежно появляются двуногие с психоло-
гией Дзыкиных. Именно расчеловеченные двуногие, а не люди-человеки.
Между тем сама по себе хозяйственность и предприимчивость отнюдь не
относятся к отрицательным качествам человека, напротив того - к ним от-
носятся как раз бесхозяйственность и отсутствие инициативы. Вспомним в
"Педагогической поэме" Макаренко Дениса Кудлатого - "в иное время быть
бы ему кулаком", а в колонии имени Горького он оказался поистине необхо-
дим, Макаренко признаёт это безоговорочно. А Соломон Борисович Коган с
"сидящим у него внутри демоном деятельности" ( в других книгах Макаренко
он выведен как Соломон Давидович Блюм)? Он же одной своей предприимчи-
востью, помноженной на жизненный опыт, поднял хозяйство коммуны имени
Дзержинского от отрицательной величины до возможности строить заводы со-
юзного значения! Значит, не только можно, но и должно выделять таких вот
предприимчивых людей ещё в детстве, по определённым тестам, которые
должны составить психологи, и обучать их в специальных учебных заведени-
ях, готовя будущих армейских старшин, снабженцев, командиров хозяйства и
финансов страны.
У того же Крапивина в повести "Болтик" третьеклассник Максим Рыбкин
имеет не только голос, приведший его в солисты детского хора "Крылышки",
но и любовь к вещам, которые не виноваты, что потерялись, которые ещё
могут послужить людям. Но за голос его нашёл и выделил руководитель хора
(а ведь голос в этом возрасте - явление преходящее, вот наступит "ломка
голоса" через несколько лет, и прощай пение, скорее всего), а за любовь
к вещам мама - завуч художественного училища, не могущая не сталкиваться
с хозяйственными проблемами, зовёт его Плюшкиным и барахольщиком...
Так что реальные супруги Дзыкины и им подобные остаются нашими врага-
ми именно из-за своих переразвитых хозяйских инстинктов, поставленных на
службу только им самим, их утробам и кошелькам, их семьям и их "по-
дельникам". А все прочие люди для них в результате оказываются конкурен-
тами, коих надо растоптать или сожрать, к которым нельзя относиться ина-
че, чем с ненавистью и презрением. "Они не похожи на нас, значит - они
не люди!" Именно они начинают войну против непохожих на них, и неудиви-
тельно, что время от времени они нарываются на возмездие за всё сразу,
за накопившееся в течение веков... Они - зараза, инфекцией по-интелли-
гентому их назвать не хочется, и как таковые они подлежат изоляции или
истреблению, смотря по накалу страстей. И это справедливо! Если ты - та-
кой, то нет тебе места среди нас, в нашей жизни! Так когда-то сказали
кулакам - и правильно сказали. Хотя любое дело, выполняемое при участии
масс, без перегибов и ошибок, без умышленных искажений и преступлений не
обходится, так что и раскулачивание при всей его необходимости и спра-
ведливости оказалось и кровью, и грязью забрызгано, а за это всегда рано
или поздно приходится расплачиваться... Но всё равно - это было пра-
вильно, это было необходимо, неизбежно. Но если правильно было тогда, то
почему неправильно теперь? Ведь каждый враг среди нас особенно опасен
именно для детей, ещё не имеющих иммунитета от такой заразы. Серёжи Ка-
ховские всё же редкость, особенно в наше время. Никто, кроме Серёжи, не
сказал начальнику лагеря, что тот совершает подлость, никто не ушёл из
лагеря, никто не сказал Дзыкину "не сметь!" и не выбил у того из рук го-
товый к протыканию мяч... Остальные же были беспомощны при всём своём
негодовании, постепенно переходя в итоге от сжатых в карманах кулаков к
кукишам в карманах, расчеловечиваясь.
Серёжа много думает о Дзыкине. Даже во сне, приснившемся ему после
вести о фашистском мятеже в Чили и гибели президента Альенде, "каждый из
врагов был Дзыкин". Верно. Он - враг. И в Чили не только Пиночет с под-
ручными, но и тамошние Дзыкины загубили дело трудового народа - мы пом-
ним, как одурелые собственники делали всё возможное, чтобы парализовать
экономику и транспорт страны ещё до переворота и как им помогала главная
сила мира Дзыкиных - Соединённые Штаты Америки.
Так что и у нас всякий Дзыкин - враг. Таким его сделали упущения дру-
зей и усилия врагов советской власти. Его переделывать поздно. Его лишь
можно и должно отбрасывать с дороги, научить пятиться перед дружной си-
лой людей, в том числе и детей, а не захочет уйти, не научится отсту-
пать, не задумается хотя бы о сохранении собственной шкуры и жизни -
бить смертным боем в прямом и переносном смысле. И нельзя давать ему
блаженствовать на глазах у людей - это опасно для общества, это увлекает
на дзыкинский путь наиболее слабых из очеловеченных, но людьми всё же не
ставших. А такие есть в немалом количестве, это во все времена отмечали
мыслители, изучавшие законы развития человеческого общества. И не в укор
Дарвину, а как горькое подтверждение таких фактов, звучит анекдот:
"- Папочка, это правда, что человек произошёл от обезьяны? - Да, до-
ченька, Ева часто изменяла Адаму".
Именно так оно и было - генетики доказали, что все до единого люди
планеты Земля имеют двух общих предков. Но если бы только их дети, внуки
и прочие потомки совокуплялись между собой - вымирание от кровосмешения
через несколько поколений было бы неизбежно. Брали в партнёры двуногих
того же вида, но не той мутации, - вот и имеем неизбежный человеческий
брак, хотя в любом двуногом остались следы происхождения от предельно
редчайшей пары первочеловеков... Вот и имеем Дзыкиных. Имеем и ещё менее
симпатичных типов, которые, если уж сформировались, таковыми и останут-
ся. А если попытаться использовать их хозяйственные способности, их инс-
тинкты накопителей и стяжателей ввести в рамки? Могут быть полезными. Но
захотят ли? Яков Лукич Островнов в "Поднятой целине" не захотел, хотя и
был у него момент колебания. И была бы его судьба предостережением Дзы-
киным, если бы они о ней читали и участвовали в читательских конференци-
ях по обсуждению образа Островнова. Но - не читают и не участвуют, у них
своих дел полно, а вовремя их не выявили и "работу среди них" не произ-
вели...
Напрасно Серёжа сомневается: "Петя Дзыкин не был, наверное, настоящим
врагом. Он был просто собственник и склочник"... Нет, он как раз потому
и враг, что собственник и склочник. Он и такие, как он, подобны скопляю-
щемуся в воде аквариума рыбьему дерьму. Не откачаешь его - рыбы передох-
нут. Большевики это понимали, время от времени проводя "чистки партии" и
"чистки аппарата". Когда настоящие большевики были выбиты - чистки эти
обернулись против людей и в пользу нелюди и расчеловеченных, на всех
уровнях обернулись, в том числе и в деле воспитания подрастающего поко-
ления...
Но вернёмся к Крапивну и его герою. Серёжа, уже не раз задававший се-
бе вопросы о том, откуда берётся та или иная разновидность зла, ломает
голову над данной его разновидностью:
Кто же виноват, что среди людей попадаются такие Дзыкины? Они вредят,
гадят, хапают. И не всегда по злости, а просто потому, что им наплевать
на всех, кроме себя. И кроме таких же, как они.
...И один такой может испортить жизнь многим хорошим людям.
...А всадники успевают не всегда...
Кто виноват?! И на этот вопрос отвечает Крапивин. Мы, взрослые, вино-
ваты. Все, кто молчит и не вмешивается. Кто одёргивает вмешивающихся.
В данном случае какую реакцию вызвало столкновение с Дзыкиным у тёти
Гали? Вот какую:
...- Что ты такое утром натворил? ...Ну, про мяч я не знаю. А гру-
бить-то зачем? Зачем ты ему таких слов наговорил?
- Я?- изумился Серёжа. Я ему только сказал, что здесь общий двор, а
не его огород. А что, неправда?
- Такие слова взрослому человеку говоришь. Хоть бы подумал: он в три
раза старше тебя.
- Если старше, пусть не хулиганит. Его, что ли, мяч? Если нравится
протыкать, пусть купит себе и протыкает...
- Вы же сами его из терпения вывели. Все цветы потоптали.
- Мы? Потоптали? - вскинулся Серёжа. - Во-первых, не "мы", потому что
я там даже не играл. Во-вторых, ни один цветок не был сломан. Ведь ты же
не была там, а говоришь!
- Ладно, ладно... Ты уже закипел, как чайник. Я в этом деле разби-
раться не стану. Отец придёт, пусть разбирается.
(Но ведь начала же разбираться? Только вот кустарно и неумело начала,
на место происшествия не сходила, сама не посмотрела, а ведь всё рядом,
в этом же дворе).
- Ну да, будет он разбираться! Он бы сам вмешался, если бы увидел,
как они к ребятам пристали.
- Ну и что же? Он - это другое дело. Он взрослый человек. И тот
взрослый...
- Ты всё одно: "Взрослый, взрослый"! - действительно закипел Серёжа.
- тот Дзыкин не взрослый человек, а взрослый шкурник! Ну откуда такие
берутся? Сытые, нахальные, думают, что вся земля для них, весь мир! Для
их грядок и гаражей! Всё будто только для их пользы! Поэтому и наглые.
Как тот шофёр!
- Господи, какой ещё шофёр?
- Забыла? Ты меня всё за рубашку дёргала: сядь да сядь. В автобусе
чего он к бабке привязался? Я же видел, что она деньги опустила, а он
орёт: "Деньги не бросала, а билет отрываешь! На кладбище пора, а совести
нет!" Она плачет, а он орёт. Его самого бы на кладбище! А ты только од-
но: "Сядь, не груби".
- Ну и что? Я ему сама сказала, что так нехорошо.
- Как ты сказала! Он и не посмотрел на тебя. Хорошо, что лётчики вме-
шались... А другие сидят и молчат, будто не их дело. Тоже взрослые...
Тётя Галя устало отмахнулась:
- Тебя послушать, так будто и хороших людей на свете не осталось."
Вот и договорились... Он ещё не раз услышит в повести такое. Но ведь
даже те лётчики, которые за него и за ту бабку вступились в автобусе,
