думал в этот момент: он вопил и бился. Когда ток на время выключали, он
бессильно валился на пол, чтобы расслабиться хоть на несколько секунд,
прежде чем двуногие зажгут лампу, возвещающую начало экзекуции, и боль
вернется. В том, что они предупреждали заранее, была скрыта особо утон-
ченная жестокость: в секунды ожидания между подачей сигнала и началом
пытки Сонный страдал сильнее всего.
Наконец ток снова отключили. Соня повалился на пол, наблюдая одним
глазом за страшной лампой: когда все повторится?
- Может, достаточно на сегодня? - спросил Том.- Объект реагирует, хо-
тя связи с условным сигналом пока не заметил.
- А я не уверен,- заглянул в записи Дэн.- Мне показалось, что он нап-
рягается.
- Чепуха. Если сравнить с тем, как он прыгает во время эксперимент
а...
- Ой, ребята, знаете, мне его просто становится жалко.- Даффи опер-
лась руками о стол.- Ему, наверное, очень больно...
- Чепуха! Я бы не удивился, если б он совсем не реагировал: хитин
должен его хорошо защищать.
- Но он так метался...
- Нервы. Психованный экземплярчик попался.
- Так как, включать снова? - переспросил Том.
- Вот постой: внимательно присмотрись, как начинают группироваться
его мышцы при виде горящей лампы. Обрати особое внимание на складки меж-
ду члениками на хвосте... Давай, включай... Видишь, выровнялись.
- Нога приподнялась тоже поэтому?
- Да... и у плеч бугор - видишь?
"Ну почему они не убили меня сразу? - цепенея от боли, еще не отпус-
тившей его до конца и ожидающей "подкрепления", впился глазами в лампу
Соня.- Изверги!"
И через секунду воздух камеры уже сотрясал его отчаянный вопль:
- Убейте меня, я так больше не могу!!!
- Ну вот, а ты говоришь, условный рефлекс у него не выработать!
- Ну хорошо, еще разок попробуем, и - перерыв.
24
Цецилия нетерпеливо взглянула на часы. То, что она на них увидела, на
пользу ее спокойствию не пошло.
Она была одна уже почти половину суток. Никто не спрашивал ее о здо-
ровье, никто не восторгался ее туалетами, никто не говорил комплиментов.
О ней просто забыли, и сейчас пришло самое время напомнить о себе.
Дональда она обнаружила в кабинете. Тут же что-то пересматривал на
компьютере Паркинс, костлявая Роса колдовала над кофейником, от которого
исходил почему-то запах какао.
- Дон, я пришла,- объявила Цецилия.
Раздался вздох. Вздыхал почему-то Паркинс.
- Я вижу,- Дональд взял протянутую Росой чашку. Как всегда, его голо-
ва дернулась.
- Дон, неужели у тебя не нашлось за все это время ни одной минуты? -
Цецилия присела в свободное кресло.
- Я был занят, Сеси.- Крейг отвел глаза. Признаться, что за работой
он просто забыл о существовании супруги, ему было стыдно. Всякий раз он
ругал себя за черствость, но стоило подойти очередному делу - и все вы-
летало у него из головы. В свое время, когда он еще ходил в церковь
вместе с матерью, он так же старался днем молиться: давал себе утром
обещание, что будет просить благословения для каждого дела, и считал
большой удачей, если вспоминал об этом обещании хоть раз. Постепенно та-
кие обещания Крейг давать перестал. Можно дать себе установку что-то
сделать - и сделать, но о чем-то помнить, точнее, вспоминать, чтобы че-
рез секунду забыть снова, так как посторонние мысли от дела только отв-
лекают - нормальному человеку такое не под силу. Пастор объяснял это
проще: что в душе нет к этому настоящего стремления. Иногда Крейг был
готов с ним согласиться, но это тем более снимало с него вину: человек
не в силах заставить себя по-настоящему любить что-то или кого-то.
- Ладно. Роса, налей и мне чашечку... Дональд, ты знаешь, мне необхо-
димо сегодня же быть у парикмахера.
- Это так срочно? - вяло удивился Крейг.
- Разумеется. Не могу же я несколько дней ходить с одной и той же
прической!
"Обрати же на меня внимание, болван! - сердилась Цецилия про себя.-
Ты что, ослеп и оглох? Ты мне нужен - я не могу быть одна!"
- Боюсь, что это невозможно, Сеси...
- О, нет! - Цецилия театрально сверкнула белками глаз. "Нет, я зас-
тавлю-таки тебя помнить обо мне все время!"
- Сеси... Давай выйдем,- он подхватил довольную этой просьбой Цецилию
под руку и повлек ее в соседнее помещение, оказавшееся оранжереей.- Се-
си, пойми меня: я бы рад тебя развлечь, но сейчас это запрещено. Ты мо-
жешь делать все что угодно - но только в пределах этой станции.
- Может, мне подстричься налысо? - изящная рука с длинным маникюром
взяла прядку волос и приподняла.- Как ты на это посмотришь?
- Сеси, ты всегда была умной женщиной, так что, будь добра, не дури.
- Дон, мне надоело быть умной женщиной - говорят, мужчины их не лю-
бят... Я хочу, чтобы ты меня любил, Дональд. Здесь, сейчас!
- Сеси... Ты требуешь невозможного!
- Ну хорошо, тогда я немедленно улетаю на Землю! - сверкнула она гла-
зами.
- Это тоже невозможно... То есть невозможен как раз полет, а перво
е... Я просто сейчас слишком занят.
- Дон, я всегда помогала, чем могла, твоей карьере. (Это заявление
было явным преувеличением - "помощь" проявлялась в основном в постоянном
накручивании и подзуживании: "действуй активнее"). Но я - женщина, и мне
невыносимо, когда ты об этом начинаешь забывать. Я не лезу в твои дела,
но я хочу, чтобы ты уделял мне хоть несколько минут. Неужели и на это я
не имею права?
Последняя фраза получилась с таким трагическим завыванием, что гото-
вый уже сдаться перед логикой ее доводов Крейг тут же отпрянул. Как это
часто бывает с плохими актрисами, Цецилия всегда переигрывала: хорошо
начиная, она сводила все попытки на нет неудержимо прорывающейся
фальшью. Вот и сейчас, играя "страдалицу" за дело мужа, она испортила
весь эффект.
- Имеешь. Но я тоже человек, я устал, и у меня много дел. Кроме того,
сюда в любой момент могут зайти.
- Пускай.- Цецилия прижалась к нему.- Пусть все знают и видят, что ты
- мужчина!
- Сеси, я прошу тебя...
- Все. Я лечу. Мне нет дела до запретов, для меня ты обязан сделать
исключение. Я же твоя жена!
- Сеси!
- Я сказала: или - или. Выбирай. Похоже, это мерзкое чудовище тебе
гораздо интереснее, чем я. Ведь так? Ты - бездушный сухарь, и нечего
удивляться, что твоя собственная дочь тебя терпеть не может! О, как я
понимаю бедную девочку!
Со стороны Цецилии это было нечестным приемом, и лишь прорвавшаяся в
ее голосе фальшь смогла его смягчить.
- Не трогай девочку. Тебя она любит не больше,- отрезал Крейг. Он не
любил, когда нарушали правила игры.
Цецилия вздрогнула, как от пощечины. Ее глаза вспыхнули, и она была в
этот миг очень близка к тому, чтобы отказаться от игры и откровенно на-
дерзить своему мужу, но привычка все же взяла верх.
- Что может знать о любви такой сухарь! - Цецилия притворно всхлипну-
ла.- Ваша работа убивает все живое вокруг себя - это твоя Синтия так го-
ворила... Марту вы уже довели: несчастная лежит с нервным припадком. Я
следующая, да?
- Не понимаю, чего ты так заволновалась о Марте: ты же всегда ее тер-
петь не могла!
- О-о-о! Как ты жесток!!! - театрально застонала Цецилия.
- Давай прекратим этот разговор. Найди себе занятие.
Крейг отстранил Цецилию рукой и пошел к выходу. Цецилия снова засто-
нала и принялась сползать вдоль ствола пальмы на землю. Крейг не обер-
нулся: сцены были ему не в новинку.
Проводив взглядом затянутую в серый пиджак спину, Цецилия зажмури-
лась. На него ничего не подействовало. Он ушел... В ее висках начала
стучать кровь. Сердце неспокойно екало. Из памяти поднялась страшная
морда чудовища, по вине которого она была вынуждена тосковать в одино-
честве. Кривые зубы предстали перед ее глазами так ярко и выразительно,
что Цецилия вздрогнула. Ее "соперник" не был просто новым видом оружия -
это было поистине жуткое существо. Неужели Дональд серьезно рассчитывает
его выдрессировать?.. Или такие "зверушки" будут просто сбрасываться на
противника, сея вокруг себя кровавую смерть? И в том и в другом случае
Цецилия ни за что не захотела бы очутиться рядом с подобным зверем, если
он будет на свободе. Она снова попробовала представить себе, что прои-
зойдет, если монстр вырвется...
Пронзивший ее ужас был настолько силен, что поднявшиеся от него воло-
сы отменили необходимость искать парикмахера для новой прически.
25
Медленно и нехотя боль все-таки уходила.
"За что? - слушая, как затихают последние пульсирующие ее остатки,
спросил себя Соня, вспомнил ответ, но нашел и новый вопрос: - За что так
жестоко?"
Он был уверен, что нового наказания не переживет: даже если выдержит
организм, разум предпочтет исчезнуть. Слишком сложно, слишком страшно...
"Они - дикари,- продолжал морщиться Сонный.- Дикари и садисты. Как они
смотрели..."
Где-то в глубине у него загорелась злость. Какое право они имели так
его мучить, даже не попытавшись ни о чем расспросить?
А его задание? Раз эти двуногие твари способны на такие издева-
тельства, кто даст гарантию, что дети в безопасности? А что будет, если
произойдет встреча с этими безжалостными существами - вдруг их хватит на
то, чтобы начать войну? Сонный снова вспомнил об уроках истории, и страх
заставил его затрястись: вдруг то, что с ним вытворяли, не было наказа-
нием? Что, если они потребуют от него показать дорогу к родной планете?
Сперва доведут до предела, за которым начинается слом личности, а потом
начнут задавать свои вопросы? Что делать тогда?
Сонный бессильно зарычал. Он не знал выхода. Если его догадка верна,
то он наверняка долго не продержится, расскажет им все.
И что тогда? Бомбы, разрушенные города, крылья смерти, летящей над
головами детей и женщин?
- Нет, не надо! - взвыл он вслух.
Скорее всего, так и есть - изо всех вариантов надо всегда рассчиты-
вать на худший. Но тогда...
Новый страх оказался так велик, что Сонный потерял сознание.
- Дэн, он, кажется, умирает! - заглянула через стекло Даффи.
- Да ну, с чего бы...- отмахнулся тот.
- Знаешь, Дэн...- Даффи оглянулась - кроме них в лаборатории сейчас
не было никого.- Давай после того, как опыты закончатся, переедем на
Землю... Мне там говорили, что с удовольствием возьмут меня в свою лабо-
раторию, да и для тебя найдется место.
- Кто говорил? Даффи, ты просто мастер по неточности формулировок.
- Неважно... Хочешь, я скажу тебе один секрет? - глаза Даффи кокетли-
во сверкнули.
- Ну? - Дэн наклонился к ней. Не говоря ни слова, девушка чмокнула
его в ухо.
- Ну что, хороший секрет получился? - она задорно, по-детски рассмея-
лась.
- Брось...- Дэн как-то замялся.
- А почему? - Даффи запрыгнула на стол и принялась болтать ногами.
- Знаешь,- Дэн на минуту задумался, как бы получше объяснить ей то
чувство, которое вызывал у него лежащий в "садке" монстр. Почему-то при
нем говорить откровенно или как-то выражать свои чувства ему очень не
хотелось.- Мы словно не одни...
- Ну и что? - брови Даффи удивленно подпрыгнули вверх.- Кого нам
стесняться? Да и нет тут никого.
- Все равно.
Дэн подумал вдруг, что он не хочет откровенничать перед возможным
врагом. Или просто перед символом мощной и чуждой враждебности, вопло-
тившейся в эти лежащие сейчас бессильно когти и мускулы. Что бы там ни
было, все лучшее - не для Чужих. Особенно не для таких Чужих!
- Я поняла! - рассмеялась вдруг Даффи, заметив его направленный через
стекло взгляд.- Ты его боишься? Ведь правда, боишься?
- Считай, что так,- потер пальцем лоб Дэн.
- А хочешь еще один секрет? - личико Даффи внезапно стало серьезным.-
Я тоже его боюсь... только так, немножечко... Почему я с тобой и говорю
о том, что надо уехать... Я вообще давно на Земле не была, а знаешь как
