все происходит в свое время или немного позже.
Мытарства научной истины
В понедельник, в десять утра инженер Богданов вошел в институт. Кате-
рина Ивановна, предупрежденная заранее, сочувственно встретила докладчи-
ка. Она поинтересовалась здоровьем, обратив внимание на болезненный вид
и отметила спутницу, назвав ее "доченькой".
В большом интститутском конференц-зале уже собрался народ. Здесь были
люди, специально приглашенные Виталием Витильевичем Калябиным по суровя-
гинскому списку, были люди, пришедшие и по своим причинам, например,
представитель из академии, были и люди просто праздные, обычные научные
сотрудники, охочие до разных скандалов, зрелищ и диспутов.
Когда вослед за инженером появилась Елена по залу пронесся гулкий
восхищеный ропот. Сам инженер принес черный тубус и, словно иллюзионист,
принялся извлекать из него множество листов ватмана испещренных графика-
ми, таблицами и формулами.
Покончив с плакатами, Богданов повернулся к залу и не зная, что де-
лать дальше, застыл в напреженной позе. Наконец появился профессор в
сопровождении ближайших помошников: Калябина, Лидии Ураловой, Мозгового.
Прооцессию заключал Толя Ермолаев, который вдруг отстал и уселся позади.
Он кивком головы ответил на приветствие Елены и принялся разглядывать
инженера, пытаясь предугадать развязку мероприятия. Инженер, впрочем,
совсем успокоился и готов был приступить.
На сцену вышла Лидия Уралова и объявила повестку. Первым номером сто-
яло выступление инженера. Богданов слегка побледнел и начал было гово-
рить прямо с того места где стоял, но профессор Суровягин, пригласил
докладчика на трибуну. Инженер извинился, и повторил снова:
- Уважаемые товарищи!
Толя затаил дыхание, напрягся, весь внутри скукожился, будто не инже-
нер, а он, сам делал доклад. Через некоторое время он обнаружил, что
смотрит уже на Елену. Хранитильница тайного списка вся была поглощена
инженером. Господи, что она может понимать, думал Анатолий.
Когда инженер приступил к обоснованию своей теории по залу пополз
насмешливый шумок.
- Эка хватил, - донеслось из первых рядов. Да и Толя был в недоуме-
нии. Богданова понесло. Рухнул порядок вещей, весь зал вослед за доклад-
чиком, казалось, попал в зоопарк, где все перепуталось: хишники и траво-
ядные сидели в перемежку. Возникала идиотская модель природы, в которой,
нессомненно, все это существует, но не в таком же беспринципном виде.
Инженер все более и более горячился. Он, покинул трибуну, метался туда и
обратно по сцене, размахивая указкой, словно шпагой. Он призывал слуша-
телей посмотреть на старые факты под новым углом, взывал к физической
интуиции, наконец обратился к здравому смыслу, на что публика ответила
гробовым молчанием. Шушуканье прекратилось, все затаились ожидая фи-
нального аккорда и он незамедлительно последовал предсказанием десятого
спутника Сатурна. Инженер замолк, глядя в зал с сознанием честно выпол-
ненного долга. Елена облегченно вздохнула и посмотрела на Толю, мол,
знай наших.
Следую демократическому обычаю, профессор Суровягин предложил зада-
вать вопросы. Но вопросов никто не задавал, и пришлось объявить свобод-
ную дискуссию. Для затравки выступил Виталий Витальевич Калябин. В
пространной манере он дал суровую отповедь попытке инженера навести тень
на ясную и правдивую картину мироздания, а само выступление назвал вред-
ным и лженаучным. Он привел многочисленные примеры, опровергающие оши-
бочные посылки и изначальные мотивы, а в заключение зачитал длинный спи-
сок опечаток и грамматических несоответсвий, найденных при тщательном
изучении рукописи.
Елена возмущенно качала головой, будто внутри у нее все кипело и бур-
лило. Толя, облокотился на спинку переднего кресла, бессильно положил
голову и закрыл глаза. Ему было стыдно. Потом последовало еще пару, по-
рицающих инженера, отзывов, и наконец на сцену вышел сам профессор Суро-
вягин. "Мы, - говорил он, - научная общественность, должны всячески при-
ветствовать в нашем народе стремление к решению самых сложных фундамен-
тальных проблем". Он похвалил инженера за энтузиазм и упорство и сказал,
что "отсутвие должного уровня профессионализма не может служить укором
нашим Кулибиным, Кибальчичам и Яблочковым. Это их беда, а не вина, а ви-
на - наша" и призвал зал нести знания в народ. В зале зашумели, мол,
хватит тянуть кота за хвост, пора кончать, и т.д. Елена же подошла к То-
ле:
- Что же ты? Скажи хоть что-нибудь путное. Ведь это же заговор!
- Я ничего не могу сказать, - Ермолаев потупил глаза.
- Ты, ты... - она унизительно махнула рукой и отвернулась.
Потом предоставили слово для ответа докладчику, но тот не брал слова.
Зрители стали приставать, пытаясь разглядеть, что же там происходит.
Особенно заволновался Мозговой. Он подбежал к инженеру, подергал за пле-
чо. Тот резко встал, повернулся к залу и Толя вспомнил их первую встречу
на вахте.
- Извините, - виновато улыбнулся докладчик и как слепой вышел из за-
ла. За ним, со слезами на глазах выбежала Елена.
На выходе Толю нагнал Мозговой.
- Хлюпик ваш инженер, хлюпик! Он, наверно, думал - оркестр духовой
пришлют и цветами забросают, а потом еще на руках вынесут?! Нет, слабо-
ват, оказался, не боец.
- Не боец? - заторможенно переспросил Толя, - Да что ему было защи-
щать?
- Жизнь свою защищать, позицию, взгляд на вещи, а он - извините и был
таков. Нет, хлюпик, не боец. Вы что - думаете теория ошибочная? Да, оши-
бочная, чепуховая тероия. Но я спрашиваю - у кого она здесь не ошибоч-
ная? У Калябина, что ли? И что-же, страдает хоть чем-то наш дорогой Ви-
талий Витальевич? Ничуть! А почему? Потому что Виталий Витальевич нор-
мальный человек, а не псих.
- Зачем вы так? - недоуменно спросил Толя.
- Что - зачем?
- Оскорбляете.
Мозговой жестко посмотрел на собесдника и выдал:
- Я факт констатирую.
- Какой факт?
- Медицинский. Он псих, нервнобольной, я диагноз читал.
- Как? - Толя глупо смотрел на Мозгового. Потом наконец сообразил:
-Он на учете в психдиспансере состоит?
- Да!
- Вы скрыли? Ничего не понимаю...
- Не понимаете, потому что по верхам скачете, а я вам говорил - раз-
мышлять надо, анализировать. - Мозговой замолчал, сообразив, что сболт-
нул лишнего. - Но я надеюсь, вы меня не продадите профессору? Ведь инже-
нер, не очень, он тихий, у него там какой-то синдром. - Мозговой пока-
зал, где у инженера мог быть синдром. - Ну ладно, у меня еще дела, надо
обрадовать кое-кого, так что до встречи на узких перекрестках мироз-
данья.
Новость о душевном нездоровье инженера оглушила Ермолаева. Непонятно,
зачем Мозговой скрывает такие факты? Вообще, и Мозговой, и Калябин, да и
сам профессор, серьезные, преданные науке люди, оказались не такими уж
простенькими рассеянными человечками, как представлял себе ученых Толя в
более молодом и мечтательном возрасте.
История с инженером окончательно запутывалась. Посторонний, непредв-
зятый наблюдатель еще мог бы разобраться и Ермолаев даже попытался
встать на объективную точку зрения, и тут же всплыл вопрос: зачем лжет
Мозговой? Но долго в положении независимого наблюдателя Толя находится
не мог и вскоре вернулся обратно, влекомый некой, неведомой современной
науке, щемящей силой. Ему снова стало стыдно и больно за инженера, за
Елену и себя. Нужно было настоять на отмене доклада. Сказался бы
больным, а, впрочем, он и так больной. Анатолий опять вспомнил сегодняш-
нее оцепенение инженера, так похожее на то , уже далекое, обнаруженное
при их первой встречи. А вдруг Елена ничего не знает? Толя припомнил,
как инженер всячески пытался скрыть от Елены инцендент на вахте. Он имел
весьма смутное представление о сумасшедших, но достоверно знал, что с
ними бывают припадки, весьма опасные для окружающих. В благородном поры-
ве он решил тут же предупредить Елену. Но телефон молчал, и тогда Толя
раскрыл журнал местных командировок и записал: По требованию заказчика
отбыл на "Марс". Такая не подходящая к моменту щепетильность доказывала,
что, по-крайней мере, Ермолаев, находился в полном уме и здравии.
Существует или ангажировано?
Не желая встречаться с инженером, Толя позвонил в дверь ответственно-
го квартиросъемщика Марка Васильевича Разгледяева. Тут же, будто его
поджидали, открылась дверь и появился инженер.
- А где Елена? - недоумевая спросил Толя.
- Она скоро будет, - ничуть не удивившись гостю и его вопросу ответил
Николай Степанович.
Лицо Богданова ничего не выражало. Казалось, инженер совсем не видит
гостя. Они так немного постояли, а потом хозяин повернулся и перекошен-
ной походкой, чуть наклонив правое плечо, отошел растворяясь в полумра-
ке. Припадок, подумал Толя и захлопнул за собой дверь. Наступила кромеш-
ная тьма. Сделав еще несколько шагов, Толя натолкнулся на инженера.
- Надо включить свет, - подсказал Толя.
- Незачем, я и так все вижу, - дребезжащим голосом возразил Богданов.
- Вы ждали кого-то? - Толя решил прощупать почву.
- Почему вы так решили?
- Ну, вы так быстро окрыли дверь.
- Да, я ждал вас.
Инженер замолк.
- Вы стояли в темноте и ждали?
- Здесь не темно, - опять возразил инженер.
Толе стало не по себе.
- Лампочка даже не горит, - растерянно сказал Толя.
- Не горит, - подтвердил инженер.
- И все рано светло?
- Светло, - тихо настаивал инженер.
- А на у лице темно? - Толя задал контрольный вопрос.
- Ночью темно, днем - светло.
- А в институте было темно? - пытаясь разгадать игру, спросил гость.
- В институте? - переспросил Богданов и вдруг часто задышал, - Вы за-
метили, что институт похож на наш дом?
- В каком смысле?
- Архитектурном. Вам не кажется, что вот этот дом и институт построе-
ны одним архитектором?
- Не знаю, - Толя задумался. - Наверное, оба здания возвведены в одну
и ту же эпоху?
- Наверняка, - инженер помолчал и задумчиво добавил, - Эпоха, странно
- похоже на эхо.
Инженер напрягся, будто сдерживал что-то внутри. Толя почувствовал и
попытался успокить Богданова.
- Вы не волнуйтесь, может лучше мне уйти?
- Нет, нет, -испугался инженер, - Постойте, я сейчас тапочки ... - он
кажется нагнулся и принялся шарить по полу. - А, черт, куда же они поде-
вались...
- Не надо тапочек, - Толя в темноте кое-как нащупал инженера и помог
ему распрямиться.
- Вы, наверное, полагаете, что я сумасшедший? - спросил инженер и, не
дожидаясь ответа, продолжал: - Не надо мне отвечать, не надо лгать. Я
знаю как вы думаете. Нет, я еще не сумасшедший, не смейтесь, - Толя по-
пытался запротестовать, но безуспешно, - не смейтесь там внутри себя.
Думаете - сумасшедший никогда не знает, что он сошел с ума? Ошибаетесь.
Я раньше тоже так думал. Понимаете, самое страшное, человек знает и
чувствует, что сходит с ума. Так природа устроена. Все происходит не
сразу, а рывками, поэтому я и вижу, что пока не совсем еще, я только
отправился в этот путь. Айяйяй как же без тапочек? Ну, да ничего -
все-таки вы в некотором смысле здесь хозяин, Марк Васильевич.
- Я не Марк Васильевич, - вырвалось у Толи.
- Вы не Марк Васильевич, а я не инженер Богданов.
- Нет, нет, вы инженер, - спохватился Толя, вспомнив когда-то услы-
шанный совет ни в коем случае не спорить с сумасшедшими.
- Не надо волноваться, Марк Васильевич. Я знаю, вы в обиде на меня за
Елену. Все, что произошло - очень обидно, но поверьте, бывает и гораздо
хуже. Есть вещи и пострашнее. - Инженер сделал паузу и перешел на шепот:
-Страшно не то, что кто-то от нас уходит и мы остаемся в одиночестве.
Быть покинутым - счастье, ибо вы знаете, что с вами кто-то раньше был.
Какое же это одиночество, если есть воспоминания. Вы верите, что с вами
что-то происходило на самом деле, что подле вас был живой человек. Жи-
