гое. В бумагах действительно не оказалось ничего интересного, следова-
тельно - охота продолжается. И в этой охоте вы скорее дичь, чем охотник.
- Намек понял, - сказал Варгин. - Хорошо, но зачем вы положение на
Земле извращаете?
Глоб почти отечески улыбнулся.
- Смешная история. Лет десять назад какой-то идиот показал по телеви-
дению земной фильм, фантастический фильм, и к тому же очень древний. И
вот два с половиной часа подряд на экране сплошные ужасы: ржавые лужи,
уроды оборванные, дети, - Глоб покрутил пальцем у виска, - больные; тос-
ка смертельная. Фильм показали, а что он фантастический - объявить-то
забыли. Так знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс, "все
на охрану окружающей среды!", во какие лозунги. Конечно, жаль стало на-
род разубеждать, расстраивать. Ну, а дальше - больше. Пришлось прави-
тельству поддержать инициативу снизу; ложь, так сказать, во имя процве-
тания и демократии, временная мера, - успокоил министр.
Варгин устал физически и морально, захотелось побыстрее очутиться в
своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Но у него не было
желания оставаться более с министром, министр ему наскучил. Наскучил
своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:
- Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?
- Конечно, вам пришлют рукопись в отель. Читайте на здоровье.
- Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень призна-
теоен, - поблагодарил Варгин и сухо добавил: - не смею больше вас задер-
живать.
- Ну-ну, - министр потер высокий лоб и предложил: - я могу вас подб-
росить к отелю.
- Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.
Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать.
Портье встретил его с видом, полным почтения. Они перебросились нес-
колькими, ничего не значащими фразами, а в конце Варгин попросил:
- Любезный, не сочтите за труд сообщить приметы человека, который
сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.
Тот с видом заговорщика сообщил:
- Рост средний, волосы длинные, взгляд пристальный, но грустный. Гла-
за красивые. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.
* * *
- Совсем плохо ему, - сказал Корень, подставляя спину под очередной
тюк.
Подававший тюки Хлыщ остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.
- Может, поговорить с ним?
Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка подтолкнул. Подошел
Желудь.
- Эй, Желудь, чего с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстро-
енный?
Желудь глубокомысленно посмотрел на свой палец с обгрызенным ногтем и
выдал в пространство:
- Бедный не тот, кто мало получает, а тот, кто много тратит.
Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше. Послышалось моно-
тонное зудение - приближался Серый.
- Таскаешь, таскаешь, а чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь?
Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река впадает в нудовитый
океан, который вливается через нудовитый пролив в нудовитое море, из ко-
торого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает... - Подойдя к
Хлыщу, он спросил: - Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, сю-
да-туда? Нет бы, построить что-нибудь, построить, а потом разрушить; или
лес валить. Я люблю лес валить. Вжик-вжик, вжик-вжик, пилой как смычком,
а сосна звенит, поет. Соната леса назывется. Давай пилить. Вжик, - я на
себя потянул. А ты на себя. Ну давай, Хлыщ, я же не могу вперед пилу
толкать.
- Ну, вжик, - нехотя сказал Хлыщ.
- О, хорошо пошла, - обрадовался Серый. - Вжик.
- Вжик, - потянул Серый и добавил: - ты тоже помогай. И не гни пилу,
не гни, зараза.
- Вжик.
- Вжик.
- Вжик.
- Вжик.
- Вжик!
- Вжик!
- Па-а-а-берегись! - крикнул Хлыщ.
Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы, посмотрели
друг на друга и захохотали. На шум прибежал Корень.
- Эй, вы чего?
Корень испуганный жутким весельем, бросился к Серому и принялся тряс-
ти того за плечи. Но тот не унимался. Нелепая сцена вдруг сама собой
прекратилась. Дикари замолкли.
Они смотрели на Карлика безучастно стоявшего все время в углу. Первым
прервал затянувшуюся паузу Серый:
- Этот Карлик хоть слово скажет или нет?
- Ты себя-то вспомни - как попал сюда, еще хуже был, - попытался
сбить напряжение Корень.
- Не помню, давно это было, - возразил Серый и уже спокойнее добавил:
- Может он и не подсадной.
- Да, на подсадного не похож, - подтвердил Хлыщ. - Эй, Карлик, хватит
потолок подпирать, иди сюда.
Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.
- Ты кто, Карлик? - спросил Корень.
- Я не Карлик, я Фарбер.
- Фарбер - это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик?
- У меня двойняшки, жена, ферма...
- Да ты не волнуйся, - поддержал Корень, - ты по-порядку рассказывай.
Карлик-Фарбер опять замолчал.
- Ты извини, что мы на ты, у нас тут по-простому. Тебя где взяли? -
спросил Корень.
- На вокзале... - глядя в пустоту, ответил Фарбер.
В сортировочную зашел санитар, толкая впереди себя Желудя. Тот спотк-
нулся и глухо, мешком ухнул на пол.
- Ишь, гад, нашел место, где мочиться.
Дикари подбежали к Желудю и подняли ослабевшего товарища. Тот безумно
вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на ди-
карей и спросил:
- Почему они нас не любят?
- Я вот те щас покажу - не любят. Пущай свиньи тебя любят, фрукт по-
росячий. - Санитар грубо выругался и вышел.
- Ну и гад, - Хлыщ помахал кулаком вослед санитару. - Так бы и дал
промеж анализаторов. Слушай Карлик, ты кончай нам про ферму заливать,
про ферму теперь забудь.
- Это точно, - подтвердил Серый, - теперь нам отсюда не выбраться.
Приехали, станция конечная, просим освободить вагоны. Ты нам все расска-
жи, как было. За что теперь на казенные харчи сажают?
Фарбер прикрыл глаза и закачался.
- Это у него от голода, - со знанием дела пояснил Корень.
- Ты, Карлик брось голодовку, еще три дня не поешь, и в карцер отпра-
вят. Все уже пробовано - перепробовано. Ладно, посиди пока. - Он усадил
Карлика в углу. - Мы сейчас быстро тюки разбросаем.
Дикари опять принялись за работу. Прошло еще несколько часов, прежде
чем в сортировочной появился коридорный. Он приказал прекратить работу и
отвел их в блок.
Когда принесли похлебку, Фарбер не отказался. Дикари переглянулись.
- Глянь, оживает, - сказал Хлыщ. - Ишь, как щи рубает, аж за ушами
трещит.
Но отказ Фарбера от продолжения голодовки был скорее актом отчаяния.
Он доел то, что Хлыщ называл щами, и сказал:
- Все возвращается на круги своя.
Хлыщ присвистнул, Корень и Серый многозначительно переглянулись, а
Желудь оторвался от миски и ревниво помотрел на Фарбера. Долговязый пос-
тавил посуду на пол, лег на кушетку закинув ногу на ногу и изрек в пото-
лок:
- Я тут уже был, - он помолчал еще немного и в гробовой тишине про-
должил: - Длина коридора - два пи эр, где эр равно двумстам сорока мет-
рам; электромагниты сняли, образовались ниши, в нишах устроили блоки.
Ширина блока вдоль коридора - пять метров, следовательно, всего здесь -
не знаю как это сейчас называется - примерно шестьсот блоков. Если в
каждом человек по пять, получаем три тысячи дикарей. - Теперь засмеялся
он. - Три тысячи... Хе-хе... дикарей... Это многовато... Хе-хе на один
синх... хе-хе... рофазотрон...
- Сегодня день юмора? Первое апреля? - завопил Хлыщ. - Каждый сходит
с ума по своей надобности? Заткните ему глотку.
......-Подожди, - вступил Корень, подходя поближе к новичку. - Кар-
лик, перестань шуметь, коридорный придет. Скажи толком, значит мы пять
лет в ускорителе проторчали?
- Я тут диплом делал, - разъяснил Фарбер.
- Слава богу, физик, - вздохнул Серый. - А я уже начал думать, дело
до фермеров дошло.
- Да фермер я, - возразил Фарбер, - а физику давно бросил.
- Опять ничего не понимаю, - заныл Серый.
- Замолчи ты, а то интерфейсы пообрываю, - буркнул Хлыщ.
Корень укоризненно посмотрел на скрипача и программиста. Внутри он
ощутил давно забытый зуд, он почувствовал - сейчас должно случиться неч-
то очень важное, словно к нему пришла какая-то новая идея. Собственно,
она еще не пришла, именно, она еще не пришла, а только-только постуча-
лась. И если бы он был начинающим мальчишкой, он ее и не заметил бы. Ка-
кой-нибудь любитель на его месте, наверное очень сильно разволновался,
стал бы столы накрывать, нарзаном угощать, анекдоты рассказывать и вооб-
ще всячески завлекать. Но Корень был профессионалом, правда, поневоле
безработным. Он не стал суетиться, он знал, доподлино чувствовал, что
идея эта никуда не денется - сама придет и развалится на диване, еще и
приставать начнет, на коленки попросится. Корень вдруг понял - этот дыл-
да фермер должен сыграть какую-то важную роль в его судьбе, в судьбе его
друзей, а быть может, и не только их одних. Он спросил, переходя на вы:
- Вы в город попали, потому что уборочная кончилась?
- Приехал обсудить, посоветоваться. Совсем плохой урожай, все приш-
лось катками заровнять, - ответил Фарбер. - Да я только на прием запи-
сался в министерство; приходите через недельку, говорят. Пришел, прие-
хал, все мой язык длинный. Зачем я вообще с ним разговаривал? - переско-
чил Фарбер. - Но и то сказать, не каждый день землянина встретишь. Эх
мистер Игор, мистер Игор...
Дикари встрепенулись: Серый уже собрался что-то спросить, но Корень
показал ему кулак, Хлыщ приподнялся, а Желудь громко крякнул. Фарбер ни-
чего не понимал.
- Вы продолжайте, - как можно мягче попросил Корень.
- Я с ним всего-то два раза поговорил, на совершенно нейтральную те-
му, а эти кретины: Гвалта, Гвалта; а я вообще не знаю никакой Гвалты...
Корень победно посмотрел на дикарей и торжественно произнес:
- Значит, Бычок дошел!
- Подождите, ничего не понимаю...
- Чего ты, Серый, не понимешь? - Хлыщ отечески обнял Серого. - Через
три недели после бегства Бычка на Санатории появляется землянин; дурья
твоя бошка, смычок ты неканифоленный, прыгай и радуйся, он прорвался.
- Может быть здесь совпадение, подлая игра случая? - Не унимался Се-
рый.
Но его уже никто не слушал. Хлыщ заплакал как ребенок. Он подходил то
к одному, то к другому, обнимался, тряс, сморкался, в общем, он был без-
мерно счастлив. Фарбер от удивления привстал, а Корень бережно усадил
его обратно и спросил:
- Вас заподозрили в связи с землянином и Ремо Гвалтой?
- Да, они говорили, что Ремо Гвалта - опасный государственный прес-
тупник, они все спрашивали меня, что землянин знает о Гвалте, но я ниче-
го не знаю об этом, честное слово.
Фарбер не понимал, чему радуются эти люди, он не понимал, зачем его
поместили сюда. Он не хотел иметь с ними ничего общего; пусть они кричат
и радуются, пусть плачут и ругаются - это его не касается. Это не могло
его касаться. За несколько дней Фарбер потерял все: семью, ферму, нор-
мальное жилье, он потерял свободу, свободу ходить, куда ему хочется,
свободу делать то что он считает нужным. Они настоящие дикари, думал
Фарбер, иначе их бы не поместили сюда, в душное высокнаучное подземелье.
Боже! Санаторий ли это? За что его избили и бросили сюда? Из всего мрач-
ного окружения единственным реальным и неоспоримым был гигантский уско-
ритель, модифицированный таким страшным образом.
- Не падайте духом, Карлик, - поддержал Корень. - Не сегодня - завтра
все образуется и нас освободят; им придется это сделать. Иначе и не мо-
жет быть.
* * *
До семи часов вечера оставалось десять минут, когда из отеля вышли
двое - мужчина и женщина. Он - пришелец из других, неведомых ей миров;
она - жительница здешнего мира, называемого странным и неуместным для
планеты именем - Санаторий. Внешне они совершенно не соответствовали
