Он знал, что его слова были ненужными, но говорил для облегчения. Лю-
бой в атакующих войсках знал, чего он хочет.
- Доложите обстановку! - приказал он.
Из подковы на его плечах начала поступать информация. Он занес ее во
вторичную. Система наблюдения показала, как его войска очищают периметр.
Сражение в высоте и внизу было выиграно, по крайней мере, на пятьдесят
отсчетов времени раньше. Идет куда лучше, чем он ожидал. Значит, Досто-
почтенные Матери держали свои тяжелые вооружения вне планеты, не ожидая
мощной атаки. Знакомая повадка. Он поблагодарил Айдахо за то, что он
предугадал это.
"Они ослеплены властью. Они думают, что тяжелое вооружение - для кос-
моса и только легкие войска для планетарных сражений. Тяжелое вооружение
можно в случае необходимости вызвать вниз. Нет смысла держать его на
планете. Слишком много энергии тратится. Кроме того, сознание того, что
вверху все тяжелые войска оказывает успокаивающее действие на порабощен-
ное население".
Концепции Айдахо в смысле вооружения были опустошающими.
"Мы заботимся, чтобы сосредоточить наш ум на том, что мы, по нашим
уверениям, знаем. Снаряд есть снаряд, даже если он миниатюризирован для
того, чтобы содержать яды или биологические препараты".
Новаторство в орудийном оснащении привело к повышению мобильности.
Стало возможным единообразие. И Айдахо вернулся к защитным полям с их
устрашающей разрушительной силой, когда в них попадал лазерный луч. За-
щитные поля на суспензорах, скрытые в том, что казалось солдатами (на
самом деле это были накачанные газом униформы), были выдвинуты впереди
войск. Лазерный огонь по ним вызывал чистый атомный огонь, очищающий
большие районы.
"Неужто Узловая падет так легко?"
Тег сомневался в этом. Необходимость вызывала быстрое приспособление
к новым методам.
"Они могут доставить защитные экраны на Узловую в течение двух дней".
И никаких запретов насчет использования их.
Защитные поля победили Древнюю Империю, как ему было известно, из-за
странно важного набора слов, называемого "Великой Конвенцией". Честные
люди не злоупотребляли оружием своего феодального общества. Если ты не
чтил Конвенцию, твои пэры объединялись против тебя. Более того, у них
имелось непостижимое "Лицо", которое некоторые называли "Гордостью".
"Лицо! Мое место в стае".
- Это стоило нам очень немногого, - сказала Стрегги.
Она становилась прямо-таки военным аналитиком, причем, на вкус Тега
слишком банальным. Стрегги имела в виду, что они потеряли не много лю-
дей, но возможно она говорила вернее, чем знала.
"Трудно представить, что дешевые затеи выполнят задание, - говаривал
Айдахо, - Но это мощное оружие".
Если твое оружие стоит только малой части энергии, затраченной твоим
врагом, ты имеешь мощный рычаг, который может одолеть непреодолимые с
виду трудности. Продли столкновение, и ты истощишь резервы врага. Твой
враг падет потому, что его контроль над производством и рабочими поте-
рян.
- Можем начать отход, - сказал он, отвернувшись от проекторов, в то
время, как его руки повторили приказ. - Я хочу, чтобы как можно скорее
доложили о несчастных случаях... - он осекся и повернулся на внезапное
движение.
"Мурбелла"
Ее изображение повторялось на всех экранах узла. Изображения грохота-
ли ее голосом:
- Почему вы не обращаете внимания на донесения с периметра? - Она пе-
рехватила управление его пультом и проекторы показали полевого команди-
ра, захваченного на середине фразы:
- ...приказы, мне придется отвергнуть их просьбу.
- Повторите, - сказала Мурбелла.
Потное лицо полевого командира повернулось к переносной ком-камере.
Система сбалансировала его изображение, и теперь он смотрел прямо в гла-
за Тегу.
- Повторяю: у меня тут самозваные беженцы, просят убежища. Их предво-
дитель говорит, что у него есть договор, по которому Сестры должны удов-
летворить его просьбу, но без приказа...
- Кто он? - спросил Тег.
- Он называет себя Рабби.
Тег повернулся, чтобы снова взять под контроль пульт.
- Я не знаю никакого...
- Подождите! - опередила Мурбелла.
"Как она это делает?"
Снова узел заполнил ее голос.
- Доставьте его и его людей на флагман. Быстро. - Она заглушила пере-
дачу с периметра.
Тег был оскорблен, но положение его было невыгодным. Он выбрал одно
из множества изображений и сердито зыркнул на него.
- Как вы осмеливаетесь вмешиваться?
- Потому, что у вас нет точных данных. Рабби действует по праву. При-
готовьтесь с почетом принять его.
- Объяснитесь.
- Нет! Вам этого не надо знать. Но я имела право принять это решение,
когда увидела, что вы не отвечаете.
- Этот командир был в районе отвлекающего маневра! Не важно, что...
- Но просьба Рабби имеет преимущество.
- Вы не подходите для Матери Настоятельницы!
- Может, даже хуже. А теперь слушайте меня. Доставьте этих беженцев
на флагман. И приготовьтесь встретить меня.
- Категорически против! Вы должны оставаться там, где находитесь!
- Башар! В его просьбе есть кое-что, требующее внимания Преподобной
Матери. Он говорит, что они в опасности из-за того, что дали временное
убежище Преподобной Матери Луцилле. Смиритесь с этим или покиньте ко-
мандный пульт!
- Тогда позвольте мне собрать на борту своих людей и сначала отойти.
Мы встретимся, когда эвакуируемся.
- Согласна. Но обращайтесь с этими беженцами вежливо.
- А теперь исчезните с моих экранов! Вы ослепили меня, и это было
глупо!
- Вы все прекрасно держите под контролем, Башар. За время этого про-
бела другой наш корабль принял четырех Футаров. Они пришли просить, что-
бы мы доставили их к Поводырям, но я приказала держать их под стражей.
Обращайтесь с ними чрезвычайно осторожно.
Проекторы узла снова показывали ход сражения. Тег еще раз дал приказ
своим силам собраться. Он был разозлен, и прошли минуты, прежде, чем он
восстановил чувство командования. Знала ли Мурбелла, как она подорвала
его авторитет? Или следует списать это на счет той важности, которую она
придавала беженцам?
Когда ситуация была снова под контролем, он передал пульт в управле-
ние адъютанта и, на плечах Стрегги, отправился взглянуть на этих важных
беженцев. Что было в них такого жизненно важного, что Мурбелла рискнула
вмешаться?
Они были на палубе для бронетранспортеров, закоченевшая группка, ко-
торую держали поодаль по приказу осторожного командира.
"Кто знает, что скрывают эти неизвестные?"
Рабби, которого можно было узнать, так как он уже говорил с полевым
командиром, стоял вместе с женщиной в коричневом облачении рядом со сво-
ими людьми. Это был маленький бородатый человечек в белой ермолке. Хо-
лодный свет придавал ему древний вид. Женщина прикрывала глаза рукой.
Рабби говорил, и его слова становились по мере приближения Тега внятны-
ми.
Женщина была под атакой многословия.
- Падет тот, кто вознесся в гордыне своей!
Не убирая руки, защищающей глаза, женщина ответила:
- Я не возгордилась от того, что я несу.
- Не мощью, что может тебе принести это знание?
Прижав колени, Тег приказал Стрегги остановиться в десяти шагах от
них. Его командир посмотрел на Тега, но остался на месте, готовый к за-
щите, если окажется, что это диверсия.
"Хороший парень".
Женщина клонила голову все ниже и прижимала руку к глазам, покуда го-
ворила.
- Разве нам не предлагают знания, которые мы могли бы использовать
ради святого дела?
- Дочь! - Рабби держался напряженно прямо. - Чему бы мы ни могли нау-
читься ради лучшего служения, это никогда не будет делом великим. Все,
что мы зовем знанием, было лишь для того, чтобы окружить все, что сми-
ренное сердце может удержать, все это будет не более, чем единственное
зернышко в борозде.
Тег ощутил, что не хочет вмешиваться.
"Ну и древняя же манера разговора". Эта пара забавляла его. Остальные
беженцы прислушивались к разговору с восхищенным вниманием. Только поле-
вой командир Тега казался равнодушным, внимательно следя за чужаками и
делая временами знаки рукой адъютантам.
Женщина по-прежнему почтительно склоняла голову и прикрывала глаза
рукой, но по-прежнему защищалась.
- Даже семя, брошенное в борозду, может породить жизнь.
Губы Рабби мрачно вытянулись тонкой линией, затем:
- Без воды и ухода, иначе говоря, без благословения и слова жизни
нет.
Плечи женщины вздрогнули от глубокого вздоха, но она, отвечая,
по-прежнему оставалась в странно смиренной позе.
- Рабби, я слушаю и повинуюсь. И все же, я должна почитать это зна-
ние, что было мне доверено, потому, что оно содержит те самые наставле-
ния, что вы только что провозгласили.
Рабби положил руку на ее плечо.
- Тогда сообщи же их тем, кто ждет их, и да не войдет зло туда, куда
ты идешь.
Молчание сказало Тегу, что аргументы иссякли. Он поторопил Стрегги.
Но прежде, чем она двинулась, сзади подошла Мурбелла и кивнула Рабби, не
отрывая взгляда от женщины.
- Именем Бене Джессерит и во имя нашего долга перед вами, я приглашаю
вас и даю вам убежище, - сказала Мурбелла.
Женщина в коричневом опустила руку, и Тег увидел контактные линзы,
поблескивающие в ее ладони. Она подняла голову, и вокруг послышались
удивленные вздохи. Глаза женщины были совершенно голубыми от пристрастия
к спайсу, но в них была также и внутренняя сила, присущая пережившему
Страсти. Мурбелла сразу же определила: "Дикая Преподобная Матерь!" Со
времен Фременов Дюны не было известно ни об одной из них. Женщина покло-
нилась Мурбелле.
- Меня зовут Ребекка. И я полна радости быть вместе с вами. Рабби ду-
мает, что я глупая гусыня, но у меня есть золотое яйцо, поскольку я несу
Лампады: семь миллионов шесть тысяч двадцать две сотни и четырнадцать
Преподобных Матерей, и они по праву ваши.
Ответы суть опасная хватка вселенной. Они могут показаться имеющими
смысл, но ничего не объяснить.
Дзенсуннитскай Кнут
Когда ожидание обещанного сопровождения затянулось, Одрейд сначала
разозлилась, потом развеселилась. Наконец, она начала ходить за роботами
вестибюля, мешая их движениям. Большинство из них было небольшого разме-
ра и ни один не казался гуманоидным.
"Функционалы. Отличительное клеймо Иксианских рабов. Работа, работа,
работа, беспокойный маленький аккомпанемент жизни на Узловой или ее эк-
виваленте где бы то ни было".
Они были столь на своем месте, что мало кто замечал их. Поскольку они
не могли работать, когда им нарочно мешали, они неподвижно застыли, жуж-
жа.
"У Достопочтенных Матерей слабое чувство юмора или вообще его нет."
"Я знаю, Мурбелла. Я знаю. Но получили ли они мое послание?"
Дортуйла явно устала. Она уже не боялась и рассматривала эти антики с
широкой ухмылкой. Там, казалось, не одобряет этого, но относится к этому
терпимо. Суйпол веселилась. Одрейд пришлось удерживать ее от помощи в
остановке устройств.
"Пусть неприязнь достанется мне, дитя. Я знаю, что приготовлено мне".
Когда она была уверена, что сделала свое дело, Одрейд стала прямо под
канделябром.
- Иди ко мне, Там, - сказала она.
Тамалан послушно встала перед Одрейд с внимательным выражением лица.
- Заметила ли ты, Там, что современные вестибюли становятся все
меньше?
Тамалан окинула вокруг себя взглядом.
- Когда-то вестибюли были большими, - сказала Одрейд. - Чтобы создать
престижное чувство пространства для имеющих власть и подавить прочих
своей важностью, конечно.
Тамалан уловила дух пьески Одрейд и сказала:
- В те дни ты казался важным, если ты вообще путешествовал.
Одрейд посмотрела на обездвиженных роботов, рассеявшихся по полу вес-
тибюля. Некоторые гудели и дрожали. Остальные спокойно ждали, когда при-
дет кто-нибудь или что-нибудь и возобновит порядок.
