утонченности, логическое заверше- ние хорошего вкуса.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В эту пятницу послеобеденная поездка Стойта в го- род прошла на
редкость спокойно. За минувшую неде- лю не случилось никаких неприятностей.
Во время всех его многочисленных встреч и разговоров никто не ска- зал и не
сделал ничего такого, что вывело бы его из себя.
"Двойных самоубийств"* (нем.).
342
Cведения о ситуации в деловых кругах были вполне удовлетворительны. Японцы
закупили очередную сотню баррелей нефти. Медь поднялась на два цента. Спрос
на бентонит тоже определенно вырос. Правда, количество просьб о банковских
кредитах оставляло желать лучше- го; зато еженедельный оборот Пантеона
благодаря эпи- демии гриппа намного превысил среднюю величину.
Все шло так гладко, что Стойт покончил с делами на час раньше, чем
рассчитывал. Дабы с толком использо- вать лишнее время, он решил по дороге
домой заглянуть к своему управляющему и узнать, что творится в усадьбе.
Разговор продолжался всего минуту-другую -- одна- ко этого оказалось
достаточно, чтобы Стойт рассвирепел и ураганом понесся к машине.
-- Едем к Проптеру, -- грубым, не допускающим воз- ражений тоном
скомандовал он, захлопывая дверцу.
Он так и кипел негодованием. Да что этот нахал, Билл Проптер, себе
позволяет? Сует нос не в свое дело. И все из-за этих паршивых бродяг,
которые приезжают на апельсины! Все ради этих подонков, этих вонючих,
грязных безработных! Стойт терпеть не мог толпы обо- рванных сезонников, от
которых зависел сбор его уро- жая; его ненависть к ним была больше, чем
обычная не- приязнь богатого к бедным. Не то чтобы он не испытывал той
сложной смеси страха и физического отвращения, скрытой жалости и стыда,
которую богачи загоняют внутрь, превращая в источник постоянного
раздражения. Было и это. Но помимо и сверх этой общей, классовой неприязни к
беднякам он ненавидел их по другим, лич- ным мотивам. Стойт сам был выходцем
из бедных. За шесть лет, протекших со дня бегства Джо от отца и баб- ки в
Нашвилле до его усыновления паршивой овцой в семье, калифорнийским дядей
Томом, он, как ему каза- лось, познал все, что следует знать о жизни
бедняков. И годы посеяли в нем неискоренимую ненависть к са- мой этой жизни
и в то же время неискоренимое презре- ние ко всем, кто оказался слишком
глупым, или слишком
343
слабым, или слишком невезучим, чтобы вырваться из того ада, куда они попали
по рождению или благодаря обстоятельствам. Бедные были ему отвратительны не
только потому, что представляли собой потенциальную угрозу его положению в
обществе, не только потому, что их невзгоды требовали сочувствия, которое он
не желал проявлять, но и потому, что напоминали о пере- несенных в прошлом
тяготах, -- а то, что они по-пре- жнему оставались бедными, лишь
подтверждало их ничтожество и его собственное превосходство. А по- скольку
он в свое время хлебнул лиха наравне с ними, то теперь было бы просто
несправедливо избавлять их от мучений. И еще, раз их безвылазная бедность
дока- зала, что они достойны презрения, то богатый человек вроде него имеет
полное право всячески третировать этих жалких тварей. Такова была логика
Стойта. И вдруг какой-то сумасшедший Билл Проптер пытается опровергнуть эту
логику, подбивая управляющего не использовать избыток рабочей силы для
снижения за- работной платы, а, наоборот, поднять ее -- это теперьто, когда
весь штат кишит безработными оборванцами! Мало того, надо еще, видите ли, о
них заботиться, стро- ить им хижины, как сам этот кретин,-- двухкомнатные
хижины по шестьсот -- семьсот долларов каждая, н для кого же -- для этих
бродяг и их баб, да еще для этих мерзких детей, таких грязных, что он их в
свою боль- ницу и на порог не пустит, если, конечно, им не будет грозить
смерть от аппендицита или чего-нибудь поху- же, -- тогда, ясное дело,
пожалеешь. Но все-таки что он о себе воображает, этот несносный Проптер? И
ведь не в первый раз уже вмешивается. Автомобиль катил в сгустившихся
сумерках меж апельсиновых рощ, а Стойт, сжав правую руку в кулак, то и дело
свирепо впечатывал его в мясистую ладонь левой.
-- Я ему покажу, -- шептал он. -- Я ему покажу!
Пятьдесят лет тому назад, в школе, толстяка Джо дразнили все -- не
дразнил только Билл Проптер, хотя
344
и был в числе старших и более сильных. Они встрети- лись снова, когда Билл
преподавал в Беркли, а сам он неплохо заработал на недвижимости и только
начал за- ниматься нефтяным бизнесом. Отчасти в благодарность поведение
Билла Проптера в те годы, когда они были еще мальчишками, а отчасти и затем,
чтобы показать свою силу, продемонстрировать, что превосходство теперь на
его стороне, Джо Стойт решил помочь моло- дому ассистенту профессора.
Однако, несмотря на скромное жалованье да две-три тысчонки долларов в год,
оставленные ему отцом, Билл Проптер отверг вся- кую помощь. Он казался
искренне благодарным, был дружелюбен и безупречно вежлив; но он ни за что не
хотел перебираться в здание "Консоль ойл" -- не хотел, ибо, как повторял
снова и снова, у него есть все необходимое, а сверх этого ему ничего не
нужно. По- пытка Джо продемонстрировать свое превосходство потерпела крах.
Крах был полным, ибо отказ Билла от его помощи заставил Джо втайне
восхищаться этим глупцом более чем когда-либо. Восхищению же, вызваннному
помимо воли, не могло не сопутствовать известное раздражение. Джо Стойт
злился на Билла за то, но было чересчур много причин относиться к нему с
симпатией. Он предпочел бы питать к нему симпатию без нсяких причин,
несмотря на его недостатки. Но у Проптера было мало недостатков и много
достоинств -- достоинств, которыми сам Джо не обладал и поэтому расценивал
их наличие у Билла как оскорбление. По- лучалось, что одни и те же черты
Билла Проптера в равной мере пробуждали у Джо и симпатию, и антипатию. Он
по-прежнему называл его глупцом; однако поведение Билла ощущалось им как
постоянный упрек. Тем не менее природа этого постоянного упрека была такова,
что Джо нравилась компания Проптера. Имен- но потому, что Билл осел на
десятиакровом клочке земли в этой части долины, Стойт и решил возвести свой
замок там, где он красовался теперь. Его тянуло к Биллу
345
Проптеру, несмотря на то что чуть ли не каждое его слово или поступок
вызывали у Джо раздражение. Се- годня, благодаря ненависти Стойта к
сезонникам это хроническое раздражение переросло в настоящую ярость.
-- Я ему покажу,-- повторял он снова и снова.
Машина остановилась, и не успел шофер открыть ему дверцу, как Стойт
пулей вылетел наружу и, не глядя ни вправо, ни влево, помчался по тропинке
прямо к наме- ченной цели -- видневшемуся неподалеку от дороги бун- гало
своего старого приятеля.
-- Мы здесь, Джо,-- окликнул его из тени эвкалип- тов знакомый голос.
Стойт обернулся, вгляделся в полумрак, потом, не го- воря ни слова,
быстро пошел к сидящей на скамье трои- це. Его встретило дружное "добрый
вечер", а Пит веж- ливо поднялся, уступая ему место. Даже не заметив этого,
как, впрочем, и самого присутствия юноши, Стойт адресовался прямиком к Биллу
Проптеру.
-- Какого дьявола ты мешаешь работать моим лю- дям? -- чуть ли не во
весь голос закричал он.
Проптер поглядел на него с удивлением, которое было не более чем
умеренным. Он привык к этим вспышкам бедняги Джо; он уже давным-давно
разгадал их истинную причину и по опыту знал, как следует вес- ти себя в
таких случаях.
-- Кому я мешаю, Джо? -- спросил он.
-- Сам знаешь кому -- Бобу Хансену. Какого черта ты полез к нему за
моей спиной?
-- Когда я пришел к тебе, -- напомнил Проптер, ты сказал мне, что это
дело Хансена. Вот я и обратился к Хансену.
Возразить на это было нечего, и взбешенному Стойту оставалось только
одно -- взять еще тоном выше. Так он и сделал.
-- Ты не даешь ему спокойно работать! Что ты ему вкручивал? -- взревел
он.
346
-- Пит уступил тебе место, -- заметил Проптер. -- А за спиной у тебя
железный стул. Выбирай что хочешь, Джо, и присаживайся.
-- Не буду я садиться! -- завопил Стойт. -- Я жду от- пета! Так что ты
ему вкручивал?
-- Вкручивал? -- как всегда спокойно и неторопливо повторил Проптер.--
Да одну довольно старую мысль, знаешь ли. Я не первый, кому она пришла в
голову.
-- Ты будешь отвечать или нет?
-- Пожалуйста: я говорил ему, что всякие люди -- это люди. Нельзя
обращаться с ними, как с полевыми вредителями.
-- Бродяги паршивые!
Проптер повернулся к Питу.
-- По-моему, ты можешь сесть, -- сказал он.
-- Голь перекатная! Я больше терпеть не намерен!
-- Кроме того, -- продолжал Проптер, -- я человек практичный. А ты нет.
-- Я непрактичный? -- отозвался Стойт изумленно и негодующе. -- Это
я-то? Да ты погляди, где живу я, и сравни с этой твоей крысиной норой.
-- Вот именно. Потому-то я и прав. Ты безнадежный романтик, Джо; только
романтик может думать, что люди будут работать, если им не хватает еды.
-- Ты хочешь сделать из них коммунистов. -- Слово " коммунист" подлило
масла в огонь, и гнев Стойта вспыхнул с новой силой; теперь это был гнев
праведни- ка, отстаивающего не только свои личные интересы. -- Да ты просто
коммунистический агитатор! -- Голос его дрогнул, грустно отметил Проптер,
точь-в-точь как пол- часа назад у Пита на словах "фашистская агрессия".
Интересно, подумал он, заметил ли это мальчик, а если
заметил, то сделал ли выводы? -- Просто коммунисти- ческий агитатор, -- с
пылом крестоносца повторил Стойт.
-- По-моему, мы говорили о еде, -- сказал Проптер.
-- Нечего тут финтить!
347
-- О еде и о работе -- разве не так?
-- Я терпел тебя не один год, -- продолжал Стойт. -- Только ради
прошлого. Но мое терпение лопнуло. Из-за тебя это место скоро станет
опасным, здесь нельзя будет жить порядочным людям.
-- Порядочным? -- откликнулся Проптер; он едва не рассмеялся, но
вовремя подавил в себе это желание. Если высмеять беднягу в присутствии Пита
и Пордиджа, он может натворить непоправимых глупостей.
-- Я заставлю тебя убраться из долины,-- кричал Стойт,-- я добьюсь,
чтобы ты...-- Неожиданно он обо- рвал фразу на середине и несколько секунд
простоял как вкопанный, с выпученными глазами, по инерции еще двигая
челюстью. Этот стук в ушах, эти побежавшие по лицу мурашки! Он вдруг
вспомнил о своем высоком дав- лении, о докторе Обиспо, о смерти. Вспомнил ту
огнен- но-красную надпись, что полыхала давным-давно над его детской
кроваткой. Страшно впасть в руки Бога жи- вого -- не Бога Пруденс, конечно;
нет, другого, насто- ящего, -- Бога его бабки и его отца.
Стойт сделал глубокий вдох, достал из кармана пла- ток, вытер лицо и
шею, потом, не проронив больше ни слова, повернулся и зашагал прочь.
Проптер встал и поспешно догнал его; Стойт сердито отпрянул, но
приятель все-таки взял его под руку и по- шел рядом.
-- Я хочу тебе кое-что показать, Джо, -- сказал он. -- Взгляни --
ей-Богу, не пожалеешь.
-- Не надо мне ничего, -- процедил Стойт сквозь свои вставные зубы.
Не обращая внимания на его недовольство, Проптер настойчиво увлекал
Стойта к задней стороне дома.
-- Это устройство, которое разработал Эббот из Смитсоновского
института*. -- говорил он. -- Для ис- пользования солнечной энергии. -- Он
на секунду от- влекся, чтобы пригласить остальных следовать за ними, потом
