духе. Зебби попытался было поцеловать меня так, будто я и правда его теща,
но я не целовалась подобным образом лет с пятнадцати. Я проявила
твердость, и в конце концов он капитулировал и устроил мне такой поцелуй,
какого еще ни разу не устраивал - о-о-о-о! Дити, конечно, знала, что
делала. Но я не хочу давать моему средних лет мужу повод для ревности к
молодому мужчине, и кроме того, не идиотка же я, чтобы пытаться
соперничать с Дитиными сиськами и всем прочим, в то время как у меня у
самой вместо них яичница из двух желтков, а моему милому старому козлику
так нравится мое все прочее.
Итак, занятия возобновились.
- Шельма, ты можешь сказать, что такое прецессия у гироскопа?
- Не знаю, попробую. Когда-то я сдавала физику за первый курс, но это
было давно. Толкни гироскоп, и он начнет двигаться не в том направлении, в
котором ты ожидаешь, а под углом в девяносто градусов к этому направлению,
так что толчок как бы подстраивается под вращение. Вот так. - Я наставила
на них указательный палец, словно мальчишка, вопящий: "Ба-бах, ты убит!" -
Мой большой палец - это ось вращения, указательный - направление толчка,
остальные пальцы показывают направление вращения.
- Молодец, можешь сесть в первый ряд. Теперь - подумай как следует! -
представь себе, что мы установили гироскоп в раме и затем приложили к нему
равные силы по всем трем пространственным координатам одновременно: как он
себя поведет?
Я попыталась представить это зрительно.
- По-моему, он или упадет в обморок, или рухнет замертво.
- В качестве первой рабочей гипотезы неплохо. Если верить Джейку, он
исчезнет.
- Они правда исчезают, тетя Хильда, я видела. Несколько раз.
- Но куда же они деваются?
- Мне недоступна математика Джейка, я вынужден принимать его выкладки
на веру. Но они основаны на идее шести пространственно-временных
координат: три из них пространственные, самые обычные, которые мы знаем,
они обозначаются x, y и z, и три временные, одна обозначается обыкновенным
английским t, другая греческой буквой "тау", а третья кириллической буквой
"т", она пишется вот так: m.
- Выглядит как латинское курсивное "м".
- Да, только это не "м", у русских это вместо нашего "t".
- Ну так вот, у нас имеется шесть измерений: x, y, z, t, "тау", m. В
теории принимается, что все они находятся под прямым углом друг к другу и
что любое из них переходит в любое другое посредством вращения - или что
можно ввести новую координату (не седьмую, а новую вместо какой-либо из
шести), скажем, заменить "тау" на "тау-прим" путем смещения по оси х.
- Зебби, я отключилась еще четыре координаты тому назад.
- Покажи ей колючку, Зеб, - посоветовал мой муж.
- А что, пожалуй. - Зеб взял у него какую-то штуковину и положил
передо мной. Штуковина была похожа на одну головоломку, которая была у
меня в детстве, только вместо шести палочек из нее высовывались четыре.
Три стояли на столе, треножником, четвертая торчала вверх.
- Это оружие, - сказал Зеб, - изобретенное в незапамятные времена.
Концы должны быть острые, тут они сточены. - Он подбросил штуковину, она
упала на стол. - Как бы она ни упала, один шип всегда направлен
вертикально вверх. Если рассыпать такие перед конницей, кони натыкаются,
падают, атака захлебывается. В первую и вторую мировые войны они снова
вошли в употребление - против всего, что ездит на надувных шинах:
велосипедов, мотоциклов, грузовиков и тому подобного. А когда они большие,
то выводят из строя и танки, и все, что на гусеницах. Маленькие можно
метать из засады - обычно они бывают отравленные и убивают безотказно.
Но тут у нас эта смертельная игрушка служит просто геометрической
проекцией, чертежом координат четырехмерного пространственно-временного
континуума. Каждый штырь находится под углом ровно девяносто градусов к
любому другому.
- Вовсе нет, - возразила я. - Тут каждый угол больше прямого.
- Но я же сказал, что это проекция, Шельма, это изометрическая
проекция четырехмерных координат в трехмерном пространстве. Это искажает
углы... а человеческий глаз еще более ограничен. Закрой один глаз, замри,
и ты увидишь только два измерения. Иллюзию глубины создает мозг.
- Я не очень-то умею замирать...
- Это уж точно, - подтвердил мой супруг, которого я нежно люблю и в
тот момент готова была задушить.
- Но я могу закрыть оба глаза и ощупать эти измерения.
- Вот и прекрасно. Закрой глаза, возьми эту штуку в руки и представь
себе, что штыри - это четыре измерения четырехмерного пространства. Тебе
что-нибудь говорит слово "тессеракт"? [тессеракт - четырехмерный куб]
- В школе учитель геометрии показывал нам, как делать тессеракты - то
есть их проекции - из пластилина и спичек. Очень интересно. Я обнаружила
еще кое-какие четырехмерные фигуры, проекции которых делать легко. И
научилась их делать. Разными способами.
- Шельма, у тебя был какой-то совершенно исключительный учитель
геометрии.
- Так я же училась в исключительном классе. Ты только не падая в
обморок, Зебби, я состояла в группе так называемых сверхуспевающих детей.
Тогда как раз было сочтено недемократичным называть нас "особо
одаренными".
- Вот это да! Так какого же черта ты вечно изображаешь дурочку?
- А вы обо всем поверхностно судите, молодой человек! Я хихикаю,
потому что не позволяю себе рыдать. Это безумный мир, и единственный
способ получать от него удовольствие, - это относиться к нему как к шутке.
Но это же не значит, что я не читаю и не думаю. Я читаю все: от Джиблетта
до Хойла, от Сартра до Полинга [Д.Джиблетт - американский публицист,
популяризатор психоанализа; Ф.Хойл - английский астрофизик, автор
научно-фантастических книг; Ж.П.Сартр - французский писатель, философ и
публицист, представитель экзистенциализма; Л.К.Полинг - американский физик
и химик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии]. Я читаю в
ванне, читаю на стульчаке, читаю в постели, читаю, когда ем в одиночку, и
читала бы во сне, если бы только умела спать с открытыми глазами. Дити,
вот тебе доказательство, что Зебби никогда со мной не спал: книги у меня
внизу - это для красоты, мое настоящее чтиво все у меня в спальне.
- Дити, ты разве думала, что я спал с Шельмой?
- Нет, Зебадия.
- И не будешь спать! Дити рассказала мне, какой ты сексуальный
маньяк! Попробуй только облапить меня своими похотливыми ручищами, я
кликну Джейкоба, и он тебя отколошматит.
- Не рассчитывай на это, милая моя, - смиренно отозвался мой муж. -
Зеб крупнее, сильнее и моложе меня... и даже если я сочту необходимым
все-таки попробовать, на меня накричит Дити. И отколошматит меня. Сын, я
должен был тебя предупредить: моя дочь беспощадно применяет каратэ. У нее
инстинкт киллера.
- Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен. Буду защищаться с кухонным
стулом в одной руке, револьвером в другой и кнутом в еще одной, как я это
проделывал со львами и тиграми в цирке.
- Получается три руки, - сказала Дити.
- Я четырехмерный, милая. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы
недооценили нашу сверхуспевающую студентку. Хильда очень способная.
- Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?
- Только после звонка, сейчас идут занятия.
- Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?
- Поцелуй ее, сын, а то она скуксится.
- Не скуксюсь. Я не кукса, я кусака.
- По-моему, ты куколка, - сказал Зебби, обхватил меня за плечи,
перетащил к себе через стол и впился в меня губами. Наши зубы клацнули, а
мои соски взметнулись вверх. Иногда я жалею, что я такая благородная.
Но тут он опустил меня на место и объявил:
- Занятия продолжаются. Два штыря колючки, окрашенные в синий цвет,
представляют трехмерное пространство нашего опыта. Третий штырь,
окрашенный желтым, - это наше привычное t-время. Красный четвертый штырь
символизирует одновременно тау-время и m-время, неисследованные временные
измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть
измерений до четырех, теперь придется либо делать умозаключения о
шестимерной системе по аналогии с четырехмерной, либо прибегнуть к такой
математике, которую, насколько мне известно, понимают только Джейк и мой
кузен Эд. Если, конечно, ты не выдумаешь нам какой-нибудь способ
представить шесть измерений в трехмерной проекции - ты же говоришь, у тебя
проекции отлично получаются.
Я закрыла глаза и задумалась.
- Зебби, по-моему, это невозможно. Не знаю, может, Эшер [Морис Эшер
(Эсхер) - нидерландский художник, автор графических работ, реализующих
гротескные и парадоксальные геометрические представления] смог бы.
- Это возможно, моя дорогая, - вмешался мой дорогой, - только ужасно
неэффективно. Даже на дисплее компьютера, который умел бы вычитать одно
или несколько измерений. У супергипертессеракта - "a" в шестой степени -
слишком много ребер, вершин, граней, кубов и гиперкубов, чтобы глаз мог
все это воспринять. А если компьютер вычтет вам измерения, то получится
то, что вы и так уже знали. Боюсь, что человеческий мозг органически
неспособен формировать многомерные зрительные образы.
- Мне кажется, папа прав, - согласилась Дити. - Я много сил положила
на эту программу. По-моему, сам покойный доктор Марвин Мински не смог бы
сделать это лучше в плоскостной проекции. Головидео? Не знаю. Непременно
попробую, если в моем распоряжении когда-нибудь окажется компьютер с
головизионным дисплеем и со способностью прибавлять, вычитать и вращать
шесть координат.
- Но отчего непременно шесть? - спросила я. - Почему не пять? Или
даже четыре, раз вы говорите, что измерения можно менять одно на другое
посредством вращения.
- Да, почему, Джейк? - спросил Зеб.
Мой возлюбленный пришел в некоторое замешательство.
- Видите ли, мне показалось странным, как это так получается, что
пространственно-временной континуум содержит три пространственных
измерения, а временное только одно. Конечно, Вселенная такова, какова она
есть, но ведь природа полна симметрий. Даже после опровержения принципа
четности ученые продолжали обнаруживать все новые и новые симметрии. Не
говоря уже о том, что философы с симметрией никак не могут расстаться - но
философы не в счет.
- Конечно, не в счет, - согласился Зеб. - Никакой философ не позволит
фактам поколебать свои теории, а то его немедленно вышвырнут из
философского цеха. Богословы они все, вот кто.
- Я того же мнения. Ну так вот, Хильда, я придумал, как проверить это
экспериментально, и оказалось, что измерений действительно шесть.
Возможно, и больше - но я не знаю, как до них добраться.
- Так, - сказала я. - Дайте-ка сообразить. Если я правильно поняла
то, что было сказано раньше, то любое измерение можно заменить на любое
другое.
- Да, поворотом на девяносто градусов.
- Но это же значит, что из шести измерений можно брать сочетания по
четыре, правда? Сколько это будет сочетаний?
- Пятнадцать, - сказал Зеб.
- Боже мой! Пятнадцать вселенных? А мы пользуемся всего одной?
- Нет, нет, милая! Столько вселенных будет, если наша Вселенная
относится к числу евклидовых. А она - вернее, они, то есть наши Вселенные
- определенно неевклидовы, это известно по крайней мере с 1919 года. Или с
1886-го, если хочешь. Я готов согласиться, что космология - наука
несовершенная, но все же по соображениям, которые я не в состоянии
сформулировать в нематематических терминах, мне пришлось принять, что мы
