Мистер Перрин вроде бы растерялся. Мама сказала:
- Ричард, попробуй-ка успокоить своего ребенка. В конце концов, это
же ты ему обещал...
- Я, милочка? - удивился папа. - Да я вообще тут никакой проблемы
не вижу. Положим, мы ему даже и обещали, что позволим делать все, что
делает Дикки, - так возьмем его с собой, да и все.
Мистер Перрин прочистил горло:
- Боюсь, что нет. Вашего старшего я могу отправить в женском
скафандре, он для своих лет довольно высокий. Но у нас нет костюмов для
маленьких детей.
Ну, тут уж у нас все окончательно запуталось. Шкет всегда может
заставить маму бегать вокруг него кругами, а мама то же самое
проделывает с папой. Папа сразу багровеет и начинает сваливать все на
меня. Получается вроде цепной реакции, которая заканчивается на мне -
дальше ее некому передать. Они приняли очень простое решение: я должен
остаться и присматривать за этим шкетом!
- Папа, но ведь ты же говорил... - начал я.
- Мало ли что я говорил. Я не хочу семейных скандалов при людях. Ты
уже слышал, что тебе сказала мама. Я был в отчаянии.
- Слушай, папа, - я старательно произносил слова потише, - если я
вернусь на Землю, так ни разу и не надев скафандра и не высунув носа на
поверхность, придется тебе искать для меня другую школу. Не вернусь я
больше в Лоренсвилд - меня же все засмеют!
- Мы об этом поговорим, когда вернемся домой.
- Нет, папа, ты же дал честное благородное слово...
- Хватит, молодой человек. Вопрос закрыт. Мистер Лэтем стоял рядом,
внимательно слушая, но рта не раскрывал. При этих словах он приподнял
бровь и очень спокойно сказал папе:
- Как, Р.Дж., а я-то думал, что ваше слово - ваш вексель!
Предполагалось, что я ничего не слышу, да и все остальные тоже, и
прекрасно, потому что не стоит, чтобы папа знал, что кто-то знает, что
он неправ. От этого с ним еще тяжелее иметь дело. Я поспешно переменил
тему:
- Слушай, папа, может, мы все сможем пойти? Вон, что это там за
скафандр? - и показал на вешалку внутри какой-то загородки. На загородке
висел замок. На вешалке болталось десятка два скафандров, а на дальнем
ее конце я заметил совсем маленький скафандр - его ботинки едва
доставали до пояса соседнего.
- Ага, - просиял папа, - это как раз то, что нужно! Мистер Перрин!
А, мистер Перрин? На минуточку! Я-то понял так, что у вас вообще нет
маленьких скафандров, а тут висит как раз такой, который будет впору!
Папа уже возился с замком на перегородке. Мистер Перрин его
остановил:
- Этот скафандр брать нельзя.
- Да? Это почему?
- Все скафандры за этой перегородкой - частная собственность, они
напрокат не выдаются.
- Что? Чушь какая - Резерфорд же общественное предприятие. А мне
нужен скафандр для моего ребенка...
- Но он не выдается.
- Я поговорю с директором.
- Думаю, что придется. Этот скафандр изготовлен по специальному
заказу для его дочери.
Они так и сделали. Мистер Лэтем поймал директора на линии. Папа
поговорил с ним, потом директор поговорил с мистером Перрином: потом
опять с папой. Директор не возражал одолжить скафандр, тем более папе,
но не хотел приказывать мистеру Перрину брать на поверхность ребенка.
Мистер Перрин не поддавался, и я его не осуждал, но папа потихоньку
успокоил его и уговорил, и в конце концов мы все влезли в скафандры,
проверили давление и кислородное снабжение, настроили портативные
передатчики. Мистер Перрин устроил перекличку по радио и напомнил, что
мы все на одной волне, поэтому лучше предоставлять ему большую часть
переговоров и не отпускать вслух посторонние замечания, потому что это
будет мешать всем слушать. Потом мы остановились у шлюзовой камеры, и он
предупредил, чтобы мы держались все вместе и не пробовали, как быстро
можно бегать и как высоко прыгать. У меня прямо сердце из груди
выскакивало.
Наружная дверь открылась, и мы гуськом вышли прямо на поверхность
Луны. Это было так же здорово, как я представлял в мечтах, но я так
сильно волновался, что плохо соображал в ту минуту. Солнце сверкало так
ослепительно ярко - ничего ярче я в жизни не видел, а тени были такие
чернильно-черные, что в них с трудом можно было что-нибудь разобрать.
Слышно ничего не было, кроме голосов по радио, но их можно было
выключить.
Мягкая пыль, как дым, обволакивала ноги и медленно оседала вниз.
Больше не двигалось ничего. Это было самое безжизненное пространство,
какое только можно себе представить.
Держась тесной группой, мы не сходили с тропинки, только мне
пришлось дважды бегать за шкетом, когда он обнаружил, что может прыгнуть
на двадцать футов. Я хотел было его отшлепать, но вы пробовали
когда-нибудь отшлепать человека в скафандре? Это бесполезно.
Мистер Перрин велел всем остановиться и начал:
- Мы находимся на Дьявольском Кладбище. Каменные пики-близнецы
позади нас поднимаются на пять тысяч футов над поверхностью. На них
никто еще не поднимался. Эти пики, или монументы, названы в честь
апокрифических или мифологических персонажей, потому что фантастический
пейзаж напоминает гигантское кладбище. Вельзевул, Тор, Шива, Каин,
Сет... - он водил указкой вокруг. - Селенологи расходятся в объяснении
этих странных образований. Некоторые утверждают, что на них заметно
воздействие воздуха или воды, а не только вулканической деятельности.
Если так, эти пики простояли здесь немыслимо долгий период, потому что в
настоящее время, как видите, Луна...
Об этом можно было и в "Космическом журнале" почитать, только
большая разница, скажу я вам, когда своими глазами видишь.
Эти пики напомнили мне скалы в Саду Богов в Колора-до-Спрингс, куда
мы ездили прошлым летом, только здешние были гораздо выше и вместо
синего неба над головой была сплошная чернота и холодные резкие звезды.
Довольно жутко!
С нами был еще один рядовой Колониальной Службы с фотоаппаратом.
Мистер Перрин еще что-то пытался сказать, но тут шкет завопил, и мне
пришлось отключить его радиосвязь, пока никто не услышал. Так я и держал
ее выключенной, пока мистер Перрин не закончил.
Он велел нам выстроиться для снимка на фоне пиков и черного неба.
- Наклоните голову к стеклу шлемов, чтобы было видно лицо. Так -
великолепно. Давай, - скомандовал он, и солдат щелкнул фотоаппаратом. -
Карточки будут готовы, когда вернемся, десять долларов штука.
Я задумался. Одна карточка мне нужна, чтобы повесить у себя в
комнате в школе, еще одна, чтобы подарить - не важно, кому. Словом,
нужна еще одна. У меня оставалось еще восемнадцать долларов из денег,
подаренных на день рождения, остальные можно выпросить у мамы. Так что я
заказал две.
Подъем был долгим, и вот мы таращились на кратер, на роковой кратер
- все, что осталось от первой лаборатории. Он простирался далеко, миль
за двадцать, поверхность его была покрыта блестящим пузырчатым стеклом,
а не пылью. На постаменте я прочитал:
ЗДЕСЬ. РЯДОМ С ВАМИ, ПОКОЯТСЯ ОСТАНКИ
Курта Шаффера,
Мориса Файнштейна,
Томаса Дули,
Хейзл Хайакава,
Дж. Вашингтона Слэппи,
Сэма Хьюстона Адамса.
ОНИ ПОГИБЛИ В БОРЬБЕ ЗА ЗНАНИЕ,
КОТОРОЕ ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКА СВОБОДНЫМ.
В одиннадцатый день августа 1984.
Это было потрясающе. Я отступил назад и начал слушать мистера
Перрина. Папа и некоторые другие задавали ему вопросы.
- Точно не известно, - говорил он. - Ничего не осталось. Теперь-то
все показания приборов немедленно передаются в Луна-Сити, но ведь это
случилось еще до установки линии дальней связи.
- А что было бы, - спросил кто-то, - если бы этот взрыв произошел
на Земле?
- Не хочу даже пытаться вам отвечать, но поэтому лабораторию и
устроили здесь, на обратной стороне Луны. - Он поглядел на часы. - Пора
возвращаться.
Все заторопились назад, пробираясь вниз к тропинке, когда мама
воскликнула:
- Бэбинька! Где же Бэбинька?
Я вздрогнул, но пока еще не перепугался. Шкет всегда где-нибудь
болтается, то тут, то там, но далеко не уходит, ему ведь всегда нужно,
чтобы кто-нибудь выслушивал его болтовню.
Папа обнял маму одной рукой, другой он делал мне знаки.
- Дик, - рявкнул он, и голос его резко щелкнул в моих наушниках, -
ты куда девал своего брата?
- Я? - откликнулся я. - Нечего на меня сваливать, я его в последний
раз видел, когда мама вела его сюда за руку.
- Не ври. Дик. Мама присела отдохнуть, когда мы пришли сюда, и
прислала его к тебе.
- Если даже и так, он здесь не показывался.
Тут уж мама зарыдала по-настоящему. Все, конечно, слушали, больше
ничего не оставалось: ведь мы были на одной волне. Мистер Перрин подошел
и выключил мамин микрофон. Сразу сделалось тихо.
- Успокойте свою жену, мистер Логан, - приказал он, потом добавил:
- Когда вы в последний раз видели ребенка?
Папа ничем не мог помочь; как только они пытались снова подключить
маму, приходилось тут же отключать ее. Помочь она ничем не могла, только
нас заглушала. Мистер Перрин обратился к остальным:
- Видел кто-нибудь маленького мальчика, который был с нами? Не
отвечайте, если вам нечего сообщить. Кто-нибудь видел, как он уходил?
Никто не видел. Я сообразил, что он, наверное, убежал, пока все,
повернувшись к нему спиной, разглядывали кратер. Я сказал об этом
мистеру Перрину.
- Похоже на то, - согласился он. - Внимание все! Я постараюсь
разыскать ребенка. Оставайтесь там, где вы находитесь. Не двигайтесь
отсюда никуда. Я отлучусь минут на десять.
- Почему бы всем не пойти на поиски? - поинтересовался кто-то.
- Потому что, - сказал мистер Перрин, - пока у меня потерялся
только один человек. Я не хочу, чтобы их было десять.
И он исчез огромными прыжками, каждый из которых покрывал футов
пятьдесят.
Папа хотел было броситься за ним, но передумал, потому что мама
внезапно пошатнулась, упала на колени и медленно осела на землю. Все
разом заговорили. Какой-то идиот хотел снять с нее шлем, но папа ведь не
сумасшедший. Я отключил радиосвязь, чтобы подумать самому, и начал
осматриваться, не отходя от толпы, стоя у края кратера и пытаясь
рассмотреть все, что было видно.
Я проделал глазами весь путь, который мы прошли. Глядеть на кратер
было абсолютно ни к чему, если бы шкет был там, его было бы видно, как
муху на тарелке.
Другое дело - за пределами кратера: за несколько метров от нас
можно было спрятать целый полк, скалы громоздились вдоль всего пути.
Огромные, как дома, валуны с дырами, нагромождения камней, ущелья -
сплошная каша. Время от времени виден был мистер Перрин, который рыскал
кругом, точно собака, выслеживающая кролика, и подолгу возился на одном
месте. Он почти что летал. Когда ему попадался крупный валун, он
перепрыгивал через него и в прыжке наклонял голову, чтобы лучше видеть.
Потом он снова устремился к нам, и я опять включил радиосвязь. Все
продолжали наперебой разговаривать. Кто-то говорил:
- Надо его найти до захода солнца.
Кто-то другой ответил:
- Глупости какие, солнце не зайдет еще неделю. Дело в запасе
воздуха, говорю я вам. Эти скафандры только на четыре часа.
Первый голос сказал:
- О! - потом тихо добавил: - Как рыба, вытащенная из воды...
Вот тогда я перепугался. Чей-то голос произнес, задыхаясь:
- Бедный, бедный малыш! Надо его найти, пока он не задохнулся.
Тут резко вмешался голос моего папы:
- Перестаньте!
Я услышал чье-то рыдание. Может быть, мамино.
Мистер Перрин подошел к нам почти вплотную и заговорил:
