его нижнюю часть на свои ноги, совсем как колготки. Далее втиснуться в
каждый рукав так, чтобы кисти рук влезли в тяжелые, но гибкие рукавицы.
Наконец, надо было сгорбиться и откинуть голову назад, чтобы она попала
в шлем.
Либби аккуратно повторял все движения Маккоя и поэтому смог
подняться в полном оснащении вслед за старшиной. Затем проверил молнию,
которая отвечала за герметичность скафандра. По краям она была снабжена
двумя мягкими уплотнениями, которые соединялись застежкой и
припечатывались давлением воздуха изнутри. Выдыхать необходимо было
только в пластиковый мундштук, который соединялся с фильтром.
Маккой суетился вокруг новобранцев, проверяя застежки, подтягивая
там и сям пояса и поясняя, как пользоваться элементами оснащения,
которые находились у скафандра снаружи. И вот, удовлетворенный, он
доложил на центральный пост, что его отделение прошло основной
инструктаж и полностью готово к выходу на поверхность астероида.
Разрешение на получасовую прогулку для акклиматизации было получено.
Группами по шесть человек Маккой проводил своих пехотинцев через
воздушный шлюз на поверхность астероида. Либби первым делом зажмурился
от непривычного блеска скал. Солнце находилось в добрых двухстах
миллионах миль отсюда и купало планетку в радиации, равной лишь пятой
части того, что расточалось на старушку Землю. Однако поверхность
астероида нестерпимо блистала из-за полного отсутствия атмосферы. И
Либби был весьма рад своему янтарному фильтру. Солнце, скукожившееся до
размеров одноцентовой монетки, сияло над головой на совершенно черном
небе, немигающие звезды теснили не только друг друга, но и само
верховное светило.
В наушниках Либби раздался голос одного из товарищей.
- Ух ты. Горизонт-то совсем на носу. Спорим, что он не дальше мили
отсюда.
Либби глянул на голую, совершенно плоскую равнину и машинально
прикинул.
- Меньше, чем треть мили, - выдал он.
- С чего ты взял. Свинтус? И кто тебя вообще спрашивал?
В ответ на грубость Либби решил быть еще точнее.
- На самом деле - одна тысяча шестьсот семьдесят футов, учитывая,
что мои глаза - на высоте пяти футов и трех дюймов.
- Придурок ты. Свинтус. Чего ты все пыжишься, все доказываешь, что
только у тебя одного котелок варит.
- А чего тут пыжиться, - ответил Либби. - Если астероид круглый и
имеет диаметр в сто миль, то горизонт, само собой, [должен] находиться
как раз на таком расстоянии
- Ой-ой. Чья бы корова мычала.
Маккой прекратил перебранку, обратившись к обидчику.
- Ну-ка, угомонись. Скорее прав Либби, а не ты.
- Либби прав на все сто, - раздался незнакомый голос - Я получил
такую же цифру, делая вычисления для штурмана, прежде чем уйти из рубки.
- Серьезно? - снова подал голос Маккой. - Ну, если главный
геодезист говорит, что ты прав, Либби, значит - ты прав. Снимаю шляпу.
Только как ты узнал?
Либби слегка зарумянился.
- Черт его знает. В общем, это единственно правильное решение.
Старшина и геодезист уставились на него, но все-таки не решились
продолжать эту тему.
К концу "дня" по корабельному времени (для "восемьдесят восьмого"
период вращения составлял восемь с половиной часов) работа уже вовсю
кипела. Корабль был посажен у гряды приземистых холмов. Капитан выбрал
небольшую смахивающую на чашу долину, нескольких тысяч футов длиной и
вдвое меньше шириной, чтобы разбить в ней постоянный лагерь. Его должны
были снабдить крышей, загерметизировать и наполнить воздухом.
Внутри холма, который отделял корабль от долины, предстояло
устроить кубрики, кают-компанию, офицерские квартиры, лазарет, комнату
отдыха, штабные помещения, каптерки и прочее. Через холм надо было
прорыть туннель, соединяющий все эти помещения и переходящий в
герметичную трубу, плотно состыкованную с шлюзом правого борта корабля.
Трубу и туннель планировалось оснастить конвейерным транспортером для
перемещения людей и грузов.
Либби был приписан к команде кровельщиков. Он помогал специалисту
по металлоконструкциям, таскаясь по холму с переносным атомным
нагревателем. С этой штуковиной на Земле было бы нелегко - там бы она
тянула на восемьсот фунтов, а здесь весила всего лишь шестнадцать.
Остальная часть команды расправляла и готовилась устанавливать вручную
гигантский прозрачный купол, который должен был послужить "небом"
долины.
Главный кровельщик отыскал на склоне, ведущем в долину, отметки,
наладил нагреватель и начал вытесывать в скальной породе глубокую
выемку, похожую на ступеньку. Он двигался вперед держась одного и того
же уровня с помощью линии, прочерченной мелом вдоль всей скалистой
стены. Либби решил выяснить, кто это так сноровисто сделал разметку.
- Элементарно, - стал объяснять ему напарник кровельщика. - Два или
три геодезиста взяли теодолит, установили на высоте ровно в пятьдесят
футов над дном долины и прикрепили к нему поисковый прожектор. Затем
один из них, как метеор, промчался по кругу, чиркая мелом на высоте,
которую показывал луч.
- Наша крыша будет точно на высоте пятьдесят футов?
- Скорее, на высоте сто футов в среднем. Из-за давления воздуха она
примет форму колокола.
- Нормального земного давления?
- Половинного.
Либби на мгновение сосредоточился, затем на его физиономии
отразилось недоумение.
- Но послушайте, эта долина имеет тысячу футов в длину и более
шестисот в ширину. При половине от давления сто пятьдесят фунтов на
квадратный дюйм и учитывая, что крыша будет в виде арки, нагрузка
составит одну целую восемь десятых миллиона фунтов. Какая ткань выдержит
такое напряжение?
- Паутина.
- Паутина?
- Да, паутина. Крепчайшая штука в мире, прочнее лучшей стали.
Синтетический паучий шелк. Марка, которую мы используем для крыши, имеет
прочность на разрыв в четыре тысячи фунтов на погонный дюйм.
Либби, ненадолго задумавшись, выложил:
- Ага, при периметре около ста восьмидесяти тысяч дюймов
максимальное давление на верхнюю точку свода будет около шестисот
двадцати пяти фунтов на дюйм. Хороший запас.
Главный кровельщик облокотился на нагреватель и кивнул.
- Что-то вроде того. Да ты, малыш, я вижу, силен в арифметике.
Либби был потрясен таким мнением и стал оправдываться:
- Я только хочу знать все точно.
Они быстро продвигались по склону, делая ровную канавку, в которой
"паутина" будет заякорена и настолько "притерта" к скале, что купол
окажется вполне герметичным. Белая, пышущая зноем лава извергалась
из-под резца нагревателя и неторопливо стекала под гору. Коричневый дым,
в который превращалась испаряющаяся скальная порода, почти мгновенно
конденсировался в вакууме и оседал белым порошком. Главный кровельщик
показал на него:
- Эта пылища запросто вызовет силикоз, если мы оставим ее здесь и
потом станем ею дышать.
- А как можно убрать порошок? - Либби был озадачен.
- Втянем его пневмоустановкой. Либби использовал это высказывание
как повод для следующего вопроса:
- Мистер...
- Давай без мистера. Меня зовут Джонсон.
- Хорошо, Джонсон. Откуда мы возьмем столько воздуха, чтобы хватило
на всю долину, не говоря уж о туннелях? Я подсчитал: нам потребуется
двадцать пять миллионов кубических футов или даже больше. Мы что, станем
его делать прямо тут?
- Нет уж, это слишком хлопотно. Мы захватили его с собой.
- На корабле?
- Именно. Под давлением в полста атмосфер. Так что не волнуйся.
Либби учел и это.
- Сдается мне, что для его транспортировки понадобилась бы емкость
длиной в восемьдесят футов.
- Угадал. Он запрессован в три специальных трюма, вернее,
гигантские резервуары. Этот корабль в свое время возил воздух на
Ганимед. Я был на нем тогда новобранцем, но только в воздушной команде.
Через три недели постоянный лагерь был готов, и все необходимое с
корабля выгружено. Склады ломились от инструментов и съестных припасов.
Капитан Дойл перевел свой офис под землю и передал командование кораблем
старшему помощнику, доверив ему возвращение на Землю с сильно
сократившимся экипажем.
Либби выбрал на склоне холма удобное место и наблюдал оттуда за
стартом корабля. Тут-то его и прихватила ностальгия. Вернется ли он
когда-нибудь домой? В тот момент он искренне хотел сменять остаток жизни
на тридцать минут, проведенных вместе с мамой и Бетти.
Спускаясь с холма, он направился к входу в главный туннель. Так или
иначе, на корабле его письмо к родным, и, если повезет, капеллан вскоре
доставит ответ с Земли. В ближайшие дни будет не до развлечений. Ему
понравилась работа в наземной команде, но завтра он вернется к своему
отделению Либби не очень-то хотелось этого. Парни там были вполне
нормальные, но он все равно чувствовал себя не в своей тарелке
А вскоре рота Космического строительного корпуса приступила к
своему основному делу - стала долбить на "восемьдесят восьмом" ракетные
шахты. С их помощью капитан Дойл должен был столкнуть этот стомильный
шарик с его обычной орбиты и загнать на новую траекторию вращения -
между Землей и Марсом. И тогда он превратится в космическую станцию -
убежище для аварийных кораблей, гавань для спасательных катеров,
заправочную базу и форпост Военно-космических сил.
Либби приставили к нагревателю у шахты Н-16. Теперь его
обязанностью было устройство аккуратных ямок, куда саперы потом
закладывали взрывчатку. На Н-16 было поставлено две команды под общим
руководством пожилого старшины. Тот сидел на краю шахты, держа в руках
чертеж, и время от времени занимался вычислениями с помощью круглой
логарифмической линейки, висевшей у него на шее.
Либби только что закончил возиться с одним мудреной формы
углублением для трехфазного направленного взрыва и поджидал саперов,
когда вдруг поймал своими наушниками распоряжение старшины относительно
величины заряда. Новобранец тут же нажал кнопку передатчика.
- Мистер Ларсен! Вы ошиблись!
- Кто это сказал?
- Это я, Либби. Вы ошиблись в величине заряда. Если такой
взорвется, он разнесет и шахту, и нас вместе с ней.
Старшина, покрутив диски линейки, возразил.
- Зря волнуешься, сынок. Заряд рассчитан правильно.
- Не зря, сэр, - не мог угомониться Либби. - Вы умножили там, где
должны были разделить.
- Ты когда-нибудь этим занимался?
- Нет, сэр.
- Закладывайте заряд, - обратился Ларсен к саперам.
И те принялись исполнять приказ. У Либби пересохло в горле, он
глотнул и облизал губы. Он знал, что ему надлежит сделать, но не сразу
смог преодолеть робость. В два неуклюжих прыжка Либби оказался перед
саперами, вклинился между ними и вырвал провод из детонатора. Пока он
трудился, над ним мелькнула тень, и опустившийся рядом Ларсен схватил
его за руку.
- А вот этого уже не стоило делать, сынок. Прямое нарушение
приказа. Я должен буду о тебе доложить. - И старшина принялся
восстанавливать цепь.
Уши Либби сделались багровыми от смущения, но он снова произнес с
отвагой загнанного зверя:
- Я обязан был это сделать, сэр. Вы ошиблись.
Ларсен, помедлив, скользнул взглядом по упрямой физиономии
новобранца.
- Ладно. Хоть это и пустая трата времени, но мне не хочется держать
тебя перед зарядом, которого ты боишься.
Капитан Дойл чувствовал себя в своих апартаментах как дома. Ноги
его отдыхали на пульте, капитанский взор упирался в опорожненный стакан.
