Охота пуще неволи -- вкалывают так, что мои надсмотрщики на
каторге рыдали бы от восторга, хоть они и бесчувственные
монстры, лишенные человеческих чувств,,. Даже их бы проняло!
Какое трудолюбие! Какая изумительная алчность! Потом гномы
пригласили своего творца на пир. Они всегда меня кормят и поят
до отвала, заискивают. И как я напьюсь до бесчувствия, так
пристают -- то им золотоносную жилу сотвори, то алмазоносные
кимберлитовые трубки. Я из-за них прочитал все геологические
пособия, какие только откопал в Александрийской библиотеке. В
тот раз они здорово перестарались, накачивая меня вересковым
медом. Я впал в слезливую сентиментальность и с тоски по
материнской ласке создал реку Боанн... Протрезвел, ужаснулся,
но было уже поздно. А теперь, говоришь, эта стерва прослышала и
пробралась в мой мир?
Лицо Иллуги выражало ужас. -- Не говори так о
правительнице! Она услышит, она придет, страшен будет гнев ее!
-- Да прекрати ты! Не мракобесничай. Я -- Демиург, так что
ж ты боишься какой-то правительницы? Кто она предо мной? Да
знаешь ли ты, что твоя любимая Боанн как только выродила меня,
так сразу выбросила на берег и больше своим сыночком не
интересовалась? Я рос как сорная трава. Беспризорно. И когда
меня осудили на эти проклятые рудники, она и пальцем не
шевельнула, чтобы меня вызволить.
-- И все же Боанн -- великая правительница. Она пришла в
Аррой, встав из вод потока. Прекрасной была она, как утренняя
заря. Одетая во все алое, с волосами цвета зимнего заката...
-- Розовыми, что ли? -- перебил Морган Мэган. Иллуги
укоризненно взглянул на него.
-- Золотыми, -- поправил он Демиурга. -- Она стояла на
спине белой лошади и, подняв руки с обращенными вперед
ладонями, так заговорила: "Ведомо мне, что создатель земель
ваших, о тролли, гномы и великаны, Морган Мэган, называющий
себя магом, необдуманно, в порыве гнева или же под влиянием
горячительных напитков сотворил злобное племя драконов и
поселил их за рекой..."
-- Перед кем это она так распиналась? -- снова встрял
Морган Мэган.
-- Перед народом холмов, -- пояснил Иллуги. -- Так
рассказывают. Мне продолжать, или я вызвал твой гнев, и мне
лучше не искушать судьбу?
-- Продолжай, -- мрачно разрешил Морган. -- Ты же не
виноват в том, что моя мамаша -- набитая дура.
Иллуги покосился на Моргана с нескрываемым ужасом и
пробормотал:
-- Не говори так. Ты Демиург, тебе ничего не будет, а меня
она покарает страшными карами за то, что я слушаю подобные
речи.
-- Ладно, не буду. Что она еще сказала? -- Она сказала,
что всякий, кому дорог мир Аррой и Лес, где высокие деревья, не
должен ни есть, ни пить спокойно, покуда жив хотя бы один
дракон. И многие отправились в поход на супостатов, но мало кто
вернулся -- драконы уничтожили много гномов и троллей
бессчетно. Тогда гномы объявили, что не могут больше рисковать,
ибо малым числом не смогут добывать драгоценные камни в
потребных количествах, и ушли в свои горы. Но все же немало
гномов осталось. А тролли никак не могли угомониться, но и
второй поход не принес удачи... 'Тогда и пошла молва о
девушках, отдаваемых драконам на растерзание. Я, правда, не
видел ни одной такой девушки, но дыма без огня не бывает.
Потому и отдал свою дочь Имлах за великана, лишь бы она ушла из
этих краев.
-- Так, так. Продолжай. -- Морган был мрачнее тучи.
-- Словом, ныне у Городищенской Лавы на реке Боанн стоит
кордон. Следят, чтобы никто за реку не ходил под страхом
смерти.
-- Это еще чье дурацкое распоряжение? Тоже матушкино?
-- Разумеется. И оно не дурацкое, а очень
предусмотрительное. "Одно дело доблесть, другое -- удача" --
так сказала царственная Боанн, когда призвала отказаться от
священной войны, жалея свой народ.
-- ЧЕЙ народ? -- поразился Морган. -- Это МОЙ народ! Ай да
маменька! Всплыла из пучины водной спустя столько лет! Конечно,
кому не охота прийти на все готовенькое и начать наводить свои
порядки! Лучше попробовала бы сотворить что-нибудь свое!
Трудиться-то никто не любит, всем дай попользоваться! Я ей
покажу!
Он встал. Иллуги тоже поднялся на ноги. Непостижимым
образом тролль вдруг стал ниже ростом, чем Демиург. Морган
Мэган грозно заявил:
-- Здорово ты ее, Робин.
свободен делать все, что ему вздумается. Хочет воевать -- пусть
воюет. Хочет лгать, красть, прелюбодействовать -- пусть лжет,
крадет и прелюбодействует, хоть это и не похвально. Это ЕГО
дело, и незачем всяким земноводным дурищам вмешиваться со
своими указаниями!
-- Создатель! -- отчаянно вскричал Иллуги. -- Мне не
следует слушать твои речи!
Но Морган уже рассвирепел, и его было не остановить.
-- Молчи, презренный! -- загремел он. -- Не смей называть
меня "создатель"! Я создавал несовершенных, но свободных и
бесстрашных людей. Я не создавал трусов и лизоблюдов!
И оттолкнув от себя Иллуги, Морган Мэган бросился бежать в
чащу Серебряного Леса.
Лаймерик сунулся в комнату, где Хелот был занят делом:
изучал карту мира Аррой, взятую у баронессы.
-- Хелот из Лангедока, -- торжественно провозгласил
маленький человечек, останавливаясь на пороге. -- Имлах по
прозванию Кукушкин Лен из Серебряного Леса приглашает тебя на
приватную беседу в круглой гостиной замка Аррой, принадлежащего
Теленну Гваду, величайшему из баронов Леса, где высокие
деревья.
Эту тираду он выпалил единым духом, ни разу не
споткнувшись.
Хелот улыбнулся и отнял карту у горностая, который
вцепился в угол зубами и норовил утащить ее. -- Хорошо,
Лаймерик, я иду. -- Я передам госпоже Имлах из Серебряного
Леса, что Хелот из Лангедока оповещен о приглашении и
направляется в круглую гостиную замка Аррой...
-- Да, конечно, -- перебил его Хелот, но Лаймерик лишь
удостоил его взгляда исподлобья и непоколебимо завершил:
-- ... замка Аррой, принадлежащего Теленну Гваду,
величайшему из баронов Леса, где высокие деревья.
И, повернувшись к Хелоту спиной, величаво удалился.
Хелот свернул карту трубкой и последовал за забавным
глашатаем баронессы. Имлах уже ждала его. Быстро кивнув Хелоту,
она обернулась к Лаймерику, который застыл в торжественной
позе, не обращая внимания на двух горностаев, атакующих
кисточки с его парчовых туфель. Распушив хвосты и прижав
круглые ушки, звери с кудахтающим звуком предпринимали атаку за
атакой, пока Лаймерик не схватил одного из них (второй тут же
умчался прочь).
-- Благодарю тебя, Лаймерик Окраина. Твои услуги замку
Аррой неоценимы.
-- Я рад, если это так, госпожа Имлах. Я могу идти?
-- Разумеется.
Поклонившись, Лаймерик с достоинством отбыл, унося на
руках притихшего горностая.
Хелот проводил его удивленно-смешливым взором, но Имлах
опять не поддержала веселости своего гостя. Она подняла брови и
сжала рот, всем своим видом давая Хелоту понять: любая, самая
невинная насмешка над Лаймериком не вызовет у нее одобрения.
-- Скажи, Хелот, что ты намерен делать дальше? --
заговорила Имлах.
-- Не знаю. Я хотел бы отправиться в селение к Народу и
потребовать, чтобы мне отдали назад моего оруженосца, но ты
запретила мне это делать.
-- Идти в селение не требуется. Сегодня прибыл посыльный и
привез твоего мальчика. Его признали за дакини и возвращают
тебе.
Выражение лица Имлах насторожило Хелота.
-- С ним что-то случилось? -- спросил Хелот, чувствуя, что
сердце у него падает.
-- Они убили его?
-- Нет. Они не хотели его убивать. С какой стати? Он не
причинил им зла. Напротив, они думали принять его в свою семью.
Ведь это великая честь -- 1 принадлежать к Народу.
Ответ Имлах понравился Хелоту еще меньше, чем тон, которым
она говорила.
-- Твои слова уклончивы, Имлах, -- сказал он. -- Что с
ним? Он жив?
-- Пока жив. Идем, я хочу показать тебе его. Она поднялась
и повела Хелота вверх по узенькой винтовой лесенке на верхний
этаж башни, где возле узкого окна на большой кровати лежал
очень маленький Тэм Гили.
Хелот осторожно подсел к нему. Он заметил, что на ушной
раковине мальчика запеклась кровь, и прикусил губу.
-- Тэм, -- позвал Хелот. -- Это я, Хелот.
Мальчик открыл глаза и очень тихо сказал:
-- Я рад, что это вы, сэр. Она больше не вернется?
-- Кто?
-- Фейдельм.
-- Кто это?
-- Она красивая и страшная, -- прошептал Тэм. -- Она как в
тумане, как из-под воды... Я думаю, она ведьма, сэр.
-- Это она тебя покалечила?
-- Я не знаю. Она коснулась меня, и ударила молния. Мне
показалось, что она не хотела этого. Я боюсь.
-- Чего ты боишься, Тэм?
-- Здесь была еще одна женщина. Кто она?
-- Это госпожа Имлах, хозяйка замка Аррой. Она тебе
поможет. Ты будешь слушаться ее, хорошо?
-- Конечно, -- сказал Тэм, -- раз вы так приказываете. Я
могу попросить одну вещь, сэр?
-- Попробуй.
Тэм закрыл глаза.
-- Я очень голоден, -- сказал он. -- Не могли бы вы
принести мне немного хлеба?
Имлах, внимательно слушавшая этот диалог, подпрыгнула и
захлопала в ладоши.
-- Получилось! -- крикнула она. -- "Голод -- первый
признак жизнеспособности умирающего" -- так говорит отец
медицины Шумукан. Ай да Имлах! Ай да Кукушкин Лен! Получилось!
-- И, повернувшись к Хелоту, зачастила: -- Это было совсем
новое заклинание, довольно рискованное. Я призывала Силы Радуги
оставить его. Ведь Сила Фейдельм -- в той Радуге, которая
окружает ее, понимаешь, Хелот-дакини? Ах, как я рада! Сам
Морган Мэган признал бы, что я права, если бы мог видеть мою
работу. И вдруг зевнула.
-- Устала. Работа кропотливая. Да и кроме того, нервная:
был страшный риск напороться на чужое заклинание, которое по
какой-либо причине не сработало и застряло в... -- Она щелкнула
пальцами. -- Не могу объяснить. В том поле, которое есть у
каждого существа. Это было опасно. Но теперь все позади и...
Хелот прервал ее восторженные излияния:
-- Я вынужден напомнить тебе, Имлах, что мальчик попросил
хлеба. Нельзя ли позвать кого-нибудь из слуг,..
Через несколько секунд в сопровождении пяти прыгающих
горностаев в комнату церемониальным шагом вступил Лаймерик. На
вытянутых руках он нес большую краюху хлеба с углублением в
середине. Углубление было заполнено сметаной.
Склонившись, он поставил каравай на одеяло и отступил на
два шага.
-- Вкушай, отпрыск дакини, -- проговорил Лаймерик.
Тэм принялся за еду, поблагодарив величавого слугу светлым
взглядом. Хелот с удивлением заметил, что надменный мастер
горностаев слегка улыбнулся.
По случаю очередного блистательного успеха баронессы Имлах
в области магии и чародейства барон Теленн Гвад устроил
грандиозное пиршество. Были приглашены также и соседи: военный
вождь Народа Отон Осенняя Мгла, великий друид Народа Агафирс
Медвежья Шкура, младшие вожди Онха и Харьян с женами и
подругами.
Из Серебряного Леса прибыл Иллуги с четырьмя Друзьями.
Появление Иллуги вызвало всеобщий восторг. Имлах прыгала и
целовала отца, барон от души жал ему руку и представлял по
очереди всех своих гостей, путая имена жен и подруг
приглашенных вождей. Когда они заносчиво поправляли его, Теленн
Гвад пропускал их замечания мимо ушей.
-- Добро пожаловать, Иллуги, -- гудел барон. -- Я
благословляю день и час, когда ты предложил мне в жены свою
дочь. Кукушкин Лен -- умница. А теперь вдобавок из нее
