прощал! Сколько добра принес в ваш мир! Неужели вы изгоните
меня после этого?
Народ безмолвствовал. И в этом безмолвии отчетливо
слышался утвердительный ответ. Морган Мэган перевел взгляд на
Лаймерика.
-- Это я, -- тихо сказал военный вождь, -- настроил их
против тебя. Это я сказал им: "Не нужно бояться Моргана, ибо
только в Лесу, где высокие деревья, он строит из себя Демиурга,
а в иных мирах он простой дакини, бродяга, поставленный вне
закона. И если он придет к нам вновь, изгоним его, ибо одни
только неприятности он приносит в мир Аррой".
-- Ты посмел сказать такое? -- Морган Мэган не верил своим
ушам. -- Ты... ты предал меня!
-- Нет, Морган. Это ты предал свой Народ. Мы не игрушка
для тебя. Мы хотим жить спокойно и счастливо. В последний раз
ты сотворил драконов, и теперь наши девушки живут в вечном
страхе, что их отдадут на съедение чудовищам. Ведь таковы
обычаи драконов, не правда ли? Зачем ты сотворил этих монстров?
-- Чтобы посмотреть, что получится, -- хмуро сказал
Морган. -- Но на этот раз я пришел к вам совсем с другим. Я
хотел, чтобы в вашем мире была богиня. Истинная богиня, не
ложная.
-- Нет! -- резко сказал Лаймерик. -- Я запрещаю тебе это
делать.
И тут Морган Мэган не выдержал. Он выпрямился во весь
рост, и даже упрямец военный вождь поневоле втянул голову в
плечи. Серебряное сияние окутало высокую фигуру Моргана. Свет
заструился с его волос, по плечам, по ногам, он стекал с
кончиков пальцев, с полы плаща. Морган Мэган сильно вздрогнул
веем телом и поднял руку.
-- Будь ты проклят, Лаймерик, -- сказал он совсем тихо, но
таким низким голосом, что его услышали почти все из собравшихся
на площади. -- Я, создавший мир Аррой, я, сотворивший Лес, где
высокие деревья, я, Демиург и единственный истинный бог этого
мира, говорю тебе: будь ты проклят, Лаймерик, за то, что не
признаешь меня. Ты оскорбил меня не дважды и не трижды --
неверием, подозрительностью, непочтительностью. Ты посмел
отрицать, что твой бог -- совершенство.
-- Ты мне не бог, -- сказал Лаймерик еле слышно.
-- Слушай же, на что я обрекаю тебя! -- повысил голос
Морган Мэган.
-- Пусть отныне удача отвернется от тебя. Ты совершишь
ошибку, командуя воинами, которых доверит тебе Народ. Ты
попадешь в плен, и Народ не станет заботиться о твоем
освобождении. Ты навеки превратишься в слугу долговязых дакини,
которых так презираешь.
Лаймерик побледнел и упал на колени, закрыв лицо руками.
Его трясло. Когда он поднял голову, все увидели, что лицо его
залито слезами.
Белый свет медленно угас. Морган Мэган, точно очнувшись от
сновидения, встряхнулся и посмотрел на военного вождя.
-- Что, плачешь? -- сказал он с ноткой презрительного
сочувствия в голосе. -- Раньше думать надо было. Кому ты
дерзил? Я -- Демиург, Лаймерик Окраина. Я могу смять тебя, как
комок глины.
-- Ты уже сделал это, -- прошептал Лаймерик. -- Но я и
смятый скажу: плохой из тебя творец.
-- Молчать! -- побагровев, закричал Морган Мэган. Он
поискал глазами в толпе воинов и указал пальцем на
широкоплечего коренастого человека, вооруженного длинным мечом.
-- Тебя, Отон Осенняя Мгла, изберут вместо Лаймерика
военным вождем. И ты дашь согласие.
Отон выступил вперед и склонил перед Демиургом голову.
-- Я дам согласие и буду подчиняться твоим приказам,
Демиург, но только при одном условии.
Морган Мэган вытаращил глаза:
-- Ты смеешь ставить мне условия? Что за неслыханная
дерзость? Разве я недостаточно устрашил вас, непокорное вы
племя? -- Он ткнул носком сапога в Лаймерика. -- Разве этого
примера для вас мало?
-- Любого примера будет для нас мало, -- сказал Отон. --
Мы подобны своему творцу, Морган Мэган. И я прошу тебя: пощади
Лаймерика.
-- Ни за что, -- мрачно сказал Морган Мэган. -- Его постиг
гнев творца и нет ему спасения.
-- Пусть он останется в плену, пусть утратит власть. Но
только не делай его слугой презренных дакини.
Морган Мэган задумался. И поскольку он вовсе не был злым
колдуном, как его многие пытались представить, то согласился.
-- Хорошо. Встань, Лаймерик. Я снимаю часть своего
проклятия. Дакини не наложат на тебя руку. Ты будешь слугой
великана. Самого великодушного и беспечного из всех великанов
Арроя.
И Демиург поднял военного вождя на ноги и помог ему
выпрямиться. И все увидели, как лицо проклятого вождя озарила
улыбка.
Вечером, на пиру в честь Демиурга, Морган Мэган напился до
белых чертиков в глазах. Ему все подливали и подливали доброго
меда, а он все пил да пил и заплетающимся языком рассказывал о
том мире, где побывал.
-- Хорошо вам сидеть тут, в тишине и довольстве, --
разглагольствовал пьяный создатель, -- А вот тачку с рудой
покатать -- это каково? Это кому под силу? Да никому из вас не
под силу, да! Я почему гномов создал? Они вредные, пусть руду
добывают. Вредных не жалко. А вас -- жалко, потому что я добрый
и жалостливый, я свой Народ люблю...
Он упал головой на стол и полежал немного в неподвижности.
Потом, приоткрыв глаз, заметил рядом со щекой кусок жареной
свинины и впился в нее зубами. Пожевав немного, выплюнул на пол
и заговорил снова:
-- Теперь о деле. Я теперь мудрый и великодушный, я теперь
кровавых врат не открываю. Я нашел вам богиню, дети мои. Пусть
за вами настоящая богиня присматривает, коль скоро меня вы не
признаете, а от ваших идолищ, прямо скажу, толку мало. Скоро
Река принесет ее вам. Она кристально чиста, ибо я не
сотворял ее. На всех вас, своих творениях, я оставил, хотя и не
нарочно, пятна своих пороков. К ней же я не прикасался... И она
станет для Народа Солнечной Женщиной. Она будет слышать голоса
богов... Хоре милосердный, как я напился...
Две молодые девушки приподняли Демиурга. Третья вылила ему
за шиворот ковшик холодной воды. Морган Мэган дико заорал,
вытаращив глаза.
-- Прокляну! -- вопил он. -- Ведьмы! Чертовки! Так
отвратительно обращаться с творцом! Ничего святого! А-а...
-- Тебе лучше, Морган? -- безукоризненно вежливым тоном
осведомился Лаймерик. Он вновь обрел самообладание и возглавлял
пиршественный стол, установленный прямо под деревьями. -- Сии
нарочито деликатные девицы получили приказание освежить тебя.
Освежен ли ты?
-- Несомненно, -- буркнул Морган Мэган. -- Известие об
этом наполняет наши сердца отрадой, -- с невыразимым ядом в
голосе провозгласил Лаймерик и поднял чашу. -- Здоровье
Демиурга!
-- Виват! -- гаркнул хор голосов, и чаши были осушены.
-- Так вот, эта богиня будет... Боги, как мне плохо... --
Морган Мэган мутно посмотрел на Лаймерика.
-- Эй ты, носящий демиургово проклятье! Есть у вас
сказители или предсказатели?
-- Разумеется, о Демиург.
-- Пусть сочинят легенду. Не мне вас учить, о погрязшие в
суевериях варвары. Богиня вам будет. Дайте ей какое-нибудь
красивое имя. Если узнаю, что обижаете ее, я вернусь. Я... ах,
боги, как я напился...
Они нашли ее на берегу Реки, спящей. Долго стояли,
разглядывали: ростом она была немного повыше, чем любая женщина
в Народе, волосом потемнее, по-рыжее. Она улыбалась во сне, а
над ней тихо мерцала Радуга, время от времени заволакивая
пеленой образ женщины. Семицветные блики пробегали по ее лицу,
волосам, загорелым рукам.
Потом она проснулась. У нее были зеленые, как крыжовник,
глаза.
Вперед выступил один из беловолосых воинов, вооруженный
длинным мечом, и склонил голову.
-- Кто ты? -- спросила женщина. -- Что это за место? Я не
помню такой реки...
-- Я Отон по прозванию Осенняя Мгла, -- сказал воин. -- Я
-- военный вождь Народа, что первым пришел в мир Аррой.
-- Аррой? -- Женщина казалась удивленной. Она провела
рукой по лбу и вдруг испугалась. --А я?-- спросила она. -- Кто
я такая? Боже, я ничего не помню...
-- Ты дар Реки, -- сказал Осенняя Мгла. -- Адунн принесла
тебя на своих волнах. Мы будем называть тебя Фейдельм, если
тебе нравится это имя.
-- Мне нравится, -- сказала она. -- Но почему я ничего не
помню?
-- Ты чистый лист, -- сказал Осенняя Мгла. -- Ты богиня.
Нам предсказано, что некогда Река принесет на своих водах
Солнечную Женщину по имени Фейдельм, которая будет знать музыку
сна, музыку смеха и музыку плача; сможет читать на камне,
дереве и бычьей коже; сумеет вызвать Силы, остановить великана
или гнома, предсказать завтрашний день и изменить по своей воле
будущее. Это ты?
-- Не знаю... -- повторила она. -- Здесь все так странно."
Я молода?
-- Ты была всегда и будешь очень долго, -- торжественно
провозгласил Отон Осенняя Мгла.
Глядя, как Дианора встает и медленно идет следом за
беловолосыми лесными жителями, озаренная сиянием Радуги, Морган
Мэган хмурился. Пожалуй, перестарался он. Пьян он был тогда.
Поручил придумывать легенду варварским сказителям. Ну они и
напридумывали, суеверы и мракобесы! Не навредило ' бы все это
Дианоре... Но потом махнул рукой: что сделано, то сделано. Даже
забавно будет посмотреть, 1 что из всего этого получится.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Повозка грохотала по дороге, подскакивая на каждом ухабе.
Мохноногая лошадка тянула ее все дальше и дальше от селения, по
лесу, к баронскому замку. На повозке, на груде соломы, под
плащом, лежал Тэм Гили, и голова его моталась по соломе.
Белобрысый воин по имени Танор вез его к колдунье Имлах в
надежде, что та сумеет спасти Тэма.
Ничего этого Тэм не знал. Не знал он, как в дом,
привлеченный шумом и криком, ворвался Отон, как Фейдельм
сказала ему:
-- Мальчик чужой в этом мире, Отон. Ты должен отпустить
его.
Он не мог видеть, как Сила, точно разрядами тока,
сотрясала тело Фейдельм, как она медленно прошла сквозь стену и
исчезла, растворившись в раскаленном добела воздухе.
И никто не знал, что нарушение баланса Силы могло означать
только одно: безответственный Демиург Морган Мэган снова открыл
врата и сейчас находится где-то неподалеку.
А повозка скрипела, тряслась и катилась, и в бреду Тэму
казалось, что это будет длиться вечно. Однако вдруг все
замерло. Повозка остановилась.
Танор подобрал на дороге камешек и запустил им в
стражника, уныло ковырявшего мох на стене своей алебардой.
Со стен замка донесся крик:
-- Ты что, сдурел?
-- Открой мне ворота! -- закричал Танор совсем близко от
Тэма.
Стражник свесился со стены, вглядываясь пристальнее в
просителя:
-- Что нужно воину Народа от Теленна Гвада?
-- Помощи и милосердия! -- был ответ.
-- И как не покривятся уста, произносящие эти слова! --
насмешничал голос со стены. -- Неужто Народу ведомо, что такое
милосердие?
-- Не время шутить! -- снова над ухом Тэма завопил Танор.
-- Со мной детеныш дакини, он умирает. Я прошу помощи у госпожи
Имлах из Серебряного Леса, если она меня слышит.
-- Только и дел госпоже Имлах, что слушать всякий вздор,
-- рявкнул стражник. -- Какой еще детеныш дакини?
-- Здесь, на повозке! -- надрывался Танор. -- Открой мне,
иначе он умрет, а от Фейдельм мне не будет прощения.
"Несправедливо, -- сказала она, -- умертвить живое существо
только потому, что оно презренной расы".
-- А кто мне поручится, что на повозке не оружие? --
Стражник недоверчиво вытянул шею.
Вместо ответа Танор снял плащ и показал ему Тэма.
-- Не знаю, -- пробурчал стражник, -- я спрошу у
хозяйки... И исчез.
Время шло, а .никто не появлялся. Тэм завозился на соломе,
