- Опять здесь эта... образина.
Амда про себя отметила, что "образиной" юноша отнюдь не является:
черты лица у него были тонкие, а синие глаза - бесстрашные и ясные.
После небольшого перерыва трубач заиграл снова, то и дело давая
"петуха". Амда легко вскочила на стол, смахнув подолом длинного платья
кувшин с вином. Вино потекло Бракелю на колени, но он этого не заметил.
Синяка взял девушку за талию и снял со стола. Теперь, когда они
стояли рядом, она увидела, что Синяка выше ростом, чем казался. Она едва
доставала ему до подбородка.
Улыбаясь во весь рот, она положила руки ему на плечи, и они начали
отплясывать посреди комнаты. Несколько Завоевателей присоединились к ним,
прихватив из-за стола местных потаскушек.
Желтые блестящие косы Амды извивались у нее на спине, как живые. Они
были очень длинные, и каждая затянута шнуром с медными пластинами и
кольцами, свисавшими с косы гирляндой. Два медных полумесяца качались у ее
висков. Талия девушки под ладонями Синяки была теплая и гибкая.
Вскоре им пришлось прекратить танец и прижаться к стене.
Главенствующее место в комнате занял Норг, который, разогнав всех по
углам, самозабвенно исполнял какую-то воинственную пляску собственного
изобретения.
Синяка и Амда переглянулись и прыснули.
- А он славный, - заявила Амда.
У нее не хватало одного зуба, и оттого улыбка становилась особенно
трогательной. Как будто она была совсем маленькой девочкой, у которой
только-только стали меняться зубы.
- Кто спорит, конечно, славный, - согласился Синяка и вспомнил
почему-то Унн.
Неожиданно музыка смолкла. Все взгляды обратились в сторону
музыканта. Синяка даже подумал было, что бедняга потерял сознание от
голода и переутомления. Однако он увидел, что возле музыканта стоит
Хильзен. Слегка присев под ладонью Завоевателя, сдавив шей его плечо,
музыкант тупо смотрел в одну точку.
Хильзен обвел глазами собравшихся. Потом убрал руку с плеча
музыканта, и тот, словно бы оживая после мучительных минут оцепенения,
заиграл что-то неторопливое и нежное.
Норг, стоя в центре комнаты, вытирал пот и озирался по сторонам, как
будто только что очнулся и не совсем понимал, где находится.
Хильзен неторопливо прошел через всю комнату и остановился возле
Амды. Девушка посмотрела на него сквозь опущенные ресницы и подняла руку
ему на плечо.
Когда танец закончился, Хильзен поцеловал ее в губы и ушел -
продолжать поединок. До конца пирушки к Амде никто больше не осмеливался
подойти, за исключением Иннета, который, наконец, выбрался из-под стола и
предложил даме пива. Норг посмотрел на Инне та как на самоубийцу.
Синяка принялся пить. Хилле усердно спаивал его, с интересом наблюдая
за тем, как его собутыльник постепенно теряет человеческий облик.
Несколько Завоевателей с "Черного Волка" хором ругали Ахен и
тосковали по родине. Тоска выражалась в том, что они по очереди
перечисляли поселения, стоящие на реке Желтые Камни. Пропустивший даже
самый незначительный поселок карался принудительным рас питием штрафной
чарки.
Амда взяла свое пиво и тихо ушла в маленькую темную кладовку,
отгороженную от большой комнаты стеной. В кладовке было непроглядно. Амда
была так зла, что не хотела видеть людей вообще.
Бьярни допил последнюю кружку и вдруг захохотал, указывая толстым
пальцем на елку.
- Ты что, спятил? - спросил Тоддин. - Ты уже видел это...
- Да не это, - отмахнулся Бьярни. - Под елкой... Вон сидит, на
полу...
Но Тоддин ничего не видел. Один только Бьярни разглядел, что сквозь
мохнатые ветви пробивается еле заметное призрачное свечение. Словно кто-то
зажег свечку, и ее трепетный желтый свет заливает ствол дерева и
металлические пластины покосившегося доспеха.
Под елкой, незаметная, с тихой улыбкой на бледных устах, сидела
Желтая Дама и таращила на капитана Бьярни большие тусклые глаза. Такие
большие, что они казались полными слез.
- Во нарезался, - восхищенно сказал Бьярни сам себе.
И тут он увидел, как чья-то дерзкая рука уверенным движением берет у
него из-под носа огромный кусок пирога, который Бьярни приберегал на финал
пирушки. Капитан пытался протестовать, но похититель уже скрылся.
Покачивающийся, но отнюдь не утративший способности соображать Норг
сказал, когда увидел Хильзена с куском пирога:
- Это правильно. Ни одна баба перед таким мужчиной не устоит...
Хильзен даже не посмотрел в его сторону. Он осторожно приоткрыл дверь
кладовки и скользнул в темноту.
Амда была там. Он стоял неподвижно у двери, захлопнувшейся за его
спиной, и слушал ее дыхание. Амда молча ждала. И он ждал. Пока он не вошел
сюда, ему почему-то казалось, что все очень просто: он угостит девушку
пирогом, поговорит с ней, возьмет за руку. Но наткнувшись на ее ледяное
молчание, невозмутимый Хильзен вдруг растерялся.
Пауза между тем затягивалась, и Хильзену уже чудилось, что племянница
Бракеля насмешливо улыбается в темноте. Он скрипнул зубами, сообразив,
что, пожалуй, выглядит довольно глупо с этим дурацким блюдом в руках.
Он решительно уселся на пол и, громко чавкая, принялся есть во мраке
пирог.
4
На пороге ларсовой хибары появился демон Тагет, убийственно
величавый, одетый в какой-то мерцающий серебряный халат с алыми кисточками
по подолу. Великан, сидевший на корточках в ожидании, поднялся, втянул
голову в плечи и заморгал.
- Перед тобою хранитель традиций Ордена, о странник, - провозгласил
Тагет. - Позволь же мне узнать твое имя, о вступивший на территорию
Великого Тайного Братства Закуски.
- Так... ты что, не узнаешь меня, Тагет? Пузан я...
Тагет высокомерно ответил:
- Болван, по ритуалу положено. - И вновь возвысил голос: - Судя по
запыленной и ветхой одежде твоей, о путник, прибыл ты к нам издалека.
- Торфинн, чтоб ему сгореть, окаянному, - с чувством подтвердил
великан, - за все двести лет, что я у него проторчал, ни разу мне новой
одежды не давал. Скупердяй... Рубаха истлела, штаны еще держатся... Прямо
от людей стыдно.
- Судя по жалобам твоим, о рыцарь, немало невзгод пришлось тебе
претерпеть. Возрадуйся же в сердце твоем, ибо пришел конец печалям твоим и
горестям. Ступивший на землю Ордена в числе гостей его пребывает.
- А уж я-то как рад! - простодушно отозвался великан. - Спасибо
господину Синяке, что освободили. Гнить бы мне в проклятом подвале еще
двести лет...
Тагет многозначительно задвигал бровями.
- Скажи мне, о странник, есть ли в душе твоей заветное желание? Ибо
обычай в этой земле такой, чтобы исполнять желания путников. И если будет
на то воля богов, то получишь ты все, о чем мечтал. Расскажи мне все без
утайки, и клянусь, тебе не придется сожалеть об этом.
Великан засопел. Он мучительно вспоминал цветистую фразу, которую
несколько дней подряд разучивал с ним Тагет.
"Я спрошу, есть ли у тебя заветная мечта, - внушал ему маленький
демон. - Ты ответишь: Много лет назад прослышал я о славном Великом Тайном
Ордене Закуски и с той поры не мог ни пить, ни есть спокойно, всякий час
помышляя о целях и задачах Ордена. О, неужто воистину такое возможно,
чтобы мечта моя сбылась и стал я паладином Ордена сего?"
Великан потел, страдал, зубрил. Тагет был неумолим. Он утверждал, что
разложение начинается с пренебрежения ритуалами. Сперва начнут сокращать
тексты традиционных разговоров, потом перестанут чтить параграф 7 пункта
"б" Устава: "Посуду моет тот, кто ниже рангом", а там, глядишь, и корку
хлеба заныкают? Нет-с, как хотите, господа паладины и унтер-паладины, а
нарушать вам никто не позволит. Пока жив Тагет, во всяком случае.
И вот теперь, когда настал решающий миг и нужно было отвечать
сверкающему парчой Тагету "много лет назад прослышал я... и т.д.", великан
с ужасом понял, что все забыл. Помнил только голую суть.
Воровато оглянувшись, Пузан брякнул:
- Вступить хочу... в Орден. И пожрать бы.
Тагет побагровел от гнева. Парча на нем раскалилась, такая ярость
запылала в маленьких бесцветных глазках демона. Цепенея от страха, Пузан
простер к нему руки.
- Тагетушка, - взмолился он, - да где мне упомнить такое... Я уж
старый...
Пожевав губами, демон сказал сухо:
- Ладно. Входи.
И исчез в дверях хибары.
Пригибаясь, великан робко последовал за ним. И тут грянуло пение.
Согласно традиции, неофита встречали исполнением гимна, и сейчас оба бога
старательно фальшивили, закатывая от усердия глаза и широко раскрывая рты.
От неожиданности великан споткнулся и с размаху сел на сундук.
Ларс Разенна возлежал на лавке и смотрел на него с веселым
любопытством. Великолепный и коварный, как великий визирь, Тагет, путаясь
в парчовом халате, подобрался к магистерским коленям. Ларс наклонился, и
Тагет, время от времени бросая быстрые, цепкие взгляды на великана,
принялся что-то шептать на ухо Магистру. Великану казалось, что от страха
он валится в какую-то пропасть. Наконец, Тагетка замолчал. Разенна
выпрямился и посмотрел прямо на великана.
- Как твое имя, чужестранец?
- Местные мы... - пробормотал Пузан. - Меня Пузаном кличут...
сызмальства...
Ларс покосился на маленького демона, который кивнул с важным видом.
- Глуп, как пуп, - сказал он, вздыхая. - Не знаю, как и быть, Великий
Магистр. Слишком многое ему уже открыто о жизни нашего тайного братства.
Разгласит. Может быть, отрубить ему голову?
Разенна заметил с удивлением, что при этих словах великан
по-настоящему испугался. Он переводил жалобный взгляд с маленького демона
на этруска и готов был уже с воем упасть на колени. Великий Магистр
поморщился.
- Нет, Тагет. Устав запрещает убивать, не имея в виду цели
пропитания. Ты же не станешь отрицать, хранитель традиций, что сказав "а",
неизбежно придется говорить "б"? Если мы убьем великана, значит, дабы не
нарушать Устава, мы вынуждены будем его съесть...
Вряд ли последнее замечание успокоило Пузана. Он отчаянно завопил:
- За что?!
Он вскочил и тут же врезался головой в потолок. Послышался страшный
треск, после чего великан, тихо охнув, опустился обратно на сундук. Ларс
изучающе посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на великана.
- Не бойся, - сказал он совсем другим голосом. - Бакалавр Тагет в
своей преданности орденским традициям немного сгустил краски.
- А нечего дураков в Орден принимать, - пробубнил Тагет.
Разенна резко повернулся к нему.
- В Уставе такого пункта нет, так что придержите язык, Бакалавр. -
Великану же он сказал: - Брат Пузан, отныне все присутствующие здесь -
твои братья. Кавалер Второй Степени Сефлунс, Кавалер Первой Степени
Фуфлунс, Бакалавр Тагет и Великий Магистр Ордена Закуски Ларс Разенна (он
приложил ладонь к сердцу) рады видеть тебя, брат. Земля Ордена - твоя
земля. Хлеб Ордена - твой хлеб.
Великан заморгал.
- Спасибо вам, добрые люди, - сказал он со слезой.
- У Великого Магистра сердце из чистого золота, - громко прошептал
Тагет, как бы потрясенный. - Я поздравляю тебя, Пузан.
Пузан обиженно отстранился.
- Подхалим ты, - сказал он.
В этот момент в сундуке под Пузаном что-то загремело, затрещало и
взорвалось. Великан подскочил, едва не своротив при этом потолочную балку.
Стеная, он выбрался из хибары.
Разенна откинул крышку сундука и извлек магический кристалл.
Кристаллом не пользовались много лет, он был в обиде на людей и лишь
