Елена ХАЕЦКАЯ
ЗАВОЕВАТЕЛИ
1
- Если бы ты был настоящим этруском, - произнес Тагет, - ты бы уже
давно бросился в битву очертя голову.
Ларс Разенна оторвался от бинокля и с высоты своего роста посмотрел
на маленького демона.
Внешне Тагет ничем не отличался от двухлетнего ребенка, если,
конечно, не приглядываться к нему внимательно. Если же приглядеться, то
можно заметить, что волосы демона, связанные в короткий жиденький пучок на
макушке, не просто светлые, а седые, и что глаза у него выцветшие - словно
два голубых обмелевших озерца.
- Уть-тю-тю, - сказал Разенна и сделал пальцами "козу".
Тагет отшатнулся и возмущенно плюнул. Разенна вновь прилип к биноклю.
Он-то понимал, зачем Тагет крутится рядом, почему не уходит, терпеливо
снося его непревзойденную наглость. Паршивцу бинокль нужен. И насчет битвы
потому прошелся. Кидайся, мол, Ларсик, под пули, а я погляжу на твою
геройскую гибель в твой же бинокль.
Ларс Разенна еле заметно усмехнулся. Даже мудрые создания, прожившие
на земле не одну сотню лет, проявляют иногда чудеса наивности.
- Да, - громко произнес Тагет несколько в сторону, словно рассуждая
сам с собой, - жидкой, воистину жидкой стала этрусская кровь, если такой
здоровенный мужик может спокойно наблюдать за битвой издалека вместо того,
чтобы взять карабин... - Он выразительно вздохнул, сожалея о вырождении
этрусков.
Ларс опять опустил бинокль.
- Тагетик, - сказал он, - ответь мне по совести, где ты видел в
прежние времена этруска с карабином?
Тагет с достоинством пожал узким плечиком.
- В том-то и дело, что я этого и нынче НЕ ВИЖУ...
- И не увидишь, - пообещал Разенна. - Нечего тут оскорблять мои
национальные чувства.
- Этруски, - сказал Тагет, - были кровожадны.
- Они были кровожадны, когда убивали рабов себе на потеху, - возразил
Ларс. - А во всех остальных случаях они были ленивы, сластолюбивы и
прожорливы.
- Ну вот откуда ты это знаешь, Ларс?
- По себе, - отрезал Разенна. - На, возьми, - добавил он великодушно
и сунул своему собеседнику бинокль.
Тот взял, испытывая откровенное недоверие. Но Разенна вовсе не был
таким мерзавцем, каким казался. Он подхватил маленького демона и подсадил
на свои широкие плечи.
Некоторое время Тагет наблюдал за битвой молча. Он сидел на шее Ларса
привычно, слегка согнув ноги в коленях и сжимая ими бока Разенны, словно
тот был верховой лошадью.
- Ну, что там? - жадно спросил Разенна.
- Подожди, подожди, - бормотал Тагет, приникая к биноклю. Демон
беспокойно заерзал и принялся ругаться под нос по-латыни. Ларс не выдержал
и дернул его за ногу.
- Ай! - вскрикнул демон и выронил бинокль, который сильно стукнул
Разенну по темени.
Этруск озверел.
- Все, - сказал он, - хватит, побаловался.
Две сильных руки схватили Тагета, подняли в воздух, сильно
встряхнули, после чего аккуратно поставили на землю.
- Ла-арс! - взвыл демон, но было поздно.
- Иди, иди, - свысока произнес этруск и, морщась, потер макушку.
Тагет на всякий случай отошел в сторонку.
Скала, где они устроили свой наблюдательный пункт, стояла на границе
владений Ордена и мира людей.
Миром людей был город Ахен. Раскинувшись на сопках, он амфитеатром
спускался к заливу. Широкие, мощеные пестрым булыжником улицы, тонкие
шпили колоколен, изысканные дворцы знати, купеческие дома, похожие на
замки, - издалека заметный кораблям, Ахен был старинным нарядным городом,
любо-дорого смотреть.
И даже в те годы, когда уже опускалась к горизонту его звезда, он все
еще был хорош, и Маленький Народец Холмов, как и прежде, бегал на скалу
подглядывать за его увлекательной жизнью.
С годами Народец все дальше уходил в леса и болота, прочь от Ахена.
Истории о гномах, сильфах, об обитателях холмов забывались и не тревожили
больше покоя людей. И только Орден упрямо оставался на своих землях, хотя
жить так близко от человеческого племени становилось опасно. Вместе с
добрыми звездами уходила доброта и из людских душ. Но доблестные паладины
Ордена исстари славились несгибаемой волей и верностью Уставу и потому
никогда не покидали места своего обитания - Пузановой сопки, что пятью
верстами западнее устья Элизабет. Великий Магистр Ордена был молод и полон
сил, и члены Ордена ни секунды не сомневались в том, что он способен
защитить их от любого нашествия, буде человечество ополчится на Народец.
В отличие от своих паладинов, Великий Магистр Ларс Разенна был
человеком. Но он столько лет прожил среди Маленького Народца, что давно
уже перестал видеть в людях своих соплеменников.
Был он высок и широкоплеч. Черные волосы, кое-как подрезанные ножом,
прядями падали на лоб. В левом ухе он носил длинную золотую серьгу в виде
грифона с рогом на лбу и одной ногой в остром сапожке. Глаза у Ларса были
светлые и узкие.
Больше всего Ларс любил смотреть на военные парады. В те дни, когда в
Ахене устраивали очередной парад, Великий Магистр уходил на скалу с
биноклем и часами созерцал восхитительную картину: колыханье разноцветных
султанов на шлемах, сверканье пик и начищенных кирас, мерных шаг пехоты,
кокетливое гарцевание командирской лошади... После парадов он обыкновенно
впадал в мрачное настроение и день-два изнывал от зависти, одинокий и
никем не понятый. А то принимался проводить среди паладинов строевые
учения (что, по мнению Тагета, было не в пример ужаснее ларсовой
меланхолии).
Тагет же предпочитал наблюдать за кораблями, входящими в гавань; за
тем, как идет разгрузка; за таможенниками, бравшими с купцов непомерно
большие пошлины; за купцами, которым всегда удавалось утаить часть товара
от досмотра... Постепенно Тагет стал таким докой во всех этих делах, что
только экзотическая внешность маленького демона помешала ему переселиться
в Ахен и посвятить себя торговым сделкам.
- Я мог бы открыть контору "Друг Контрабандиста", - уверял он. -
"Советы и рекомендации за умеренную плату".
Ларс посмеивался, слушая эти речи, и все норовил щелкнуть Тагета по
носу.
Именно Тагет первым заметил на горизонте полосатые сине-красно-белые
паруса. Один за другим шли корабли по спокойным водам залива, вздымая
гордые змеиные головы. В безупречных линиях узких корпусов сквозило что-то
хищное; эти корабли слишком не похожи были на пузатых "купцов",
перевозивших в своих утробах мех и дерево, шелка и благовония, оружие и
фрукты... И несмотря на безветрие, вздрогнули сами собой колокола великого
города: тяжелый колокол с улицы Свежего Хлеба, и по-женски певучий,
редкостного голоса - с площади Карла Незабвенного, и пять легких звонких
колоколец с улицы Первой Морской...
Тагет сразу сказал: "Ахену конец", но никто тогда ему не поверил.
Могуч был форт, защищающий древний Ахен с моря, блистательна его армия,
отважны и хитроумны горожане - разве не рассказывал тот же Тагет, как
бесстрашно провозили они запрещенные товары (преимущественно горячительные
напитки) под самым носом у таможни? Что же могут сделать вольному Ахену
какие-то морские бродяги - как их там?.. Завоеватели... Одна болтовня
только и хвастовство.
Началась осада. На болотах и холмах к западу от Реки Элизабет
Маленький Народец посмеивался и поплевывал. Хотя ахенцы давно уже не
верили ни в леших, ни в троллей и прочую публику, лесная нечисть,
напротив, никогда не утрачивала веры в горожан.
Ларс Разенна неожиданно вспомнил о том, что происходит из племени
людей, и ощутил свою причастность к происходящему. У себя в хибаре на
Пузановой сопке, возлежа на подушках из розового шелка, он величаво
изрекал:
- Мы победим.
Тагет фыркал и демонстративно отворачивался, но Великий Магистр не
обращал на это никакого внимания.
Тем временем кончалось лето, а полосатые паруса никуда не уходили.
Ларс забрал из хибары карабин, взял бинокль и перебрался на скалу, чтобы
вести наблюдения круглосуточно. С каждым днем он становился все мрачнее.
Тагет носил Великому Магистру из дома еду. Пока Ларс рассеянно уничтожал
подношение, маленький демон поглядывал в бинокль сам. Иногда они бурно
обсуждали развитие событий. Тагет был настроен крайне пессимистически.
Вот и сейчас демон упрямо долдонил:
- Завоеватели на то и Завоеватели. Вот увидишь, к осени Ахен сдадут.
- Паникер, - возразил Ларс не слишком уверенно, - мы еще повоюем.
Тагет покачал пучком седых волос, торчащих на макушке. Спорить с
Великим Магистром сложно.
- Кто это "мы"? - осведомился маленький демон.
- "Мы" - значит "люди", - гордо заявил Разенна.
- Это ты о себе? - хмыкнул Тагет.
- И о себе тоже, - не сдавался Разенна.
- Шел бы лучше туда да помог им, - брякнул Тагет. - Что толку
околачиваться на скале и круглосуточно страдать?
Терпение Ларса лопнуло. Швырнув бинокль Тагету, он схватил карабин и
начал спускаться со скалы к заливу. Пушек уже не было слышно - судя по
всему, Завоеватели высадились западнее форта и принялись штурмовать Черные
Ворота с суши.
Тагет вскочил и вытянул шею. В глубине души он никогда не верил, что
Ларс станет вмешиваться в людские дела. Мысль о том, что Великий Магистр
может погибнуть, пришла мгновенно и показалась невыносимой.
- Ларс! - отчаянно крикнул он, изо всех сил напрягая свой тонкий
голос. - Ларс, куда ты? Вернись! Ларс! Они убьют тебя!
Разенна был уже на берегу. Он помахал Тагету рукой и побежал по
берегу в сторону форта.
Капитан Вальхейм, задыхаясь, поднимался по узенькой Третьей Морской
улице, почти полностью разрушенной за последние два дня. Скрываясь за
развалинами, он уходил от Завоевателей, которые уже вошли в форт. За
несколько часов все было кончено.
Два дня назад Вальхейма срочно вызвали в штаб, дали пятьдесят человек
(Вальхейм сразу определил: новобранцы - и попытался отделаться от них, но
в штабе его не стали даже слушать), после чего главнокомандующий обнял его
с профессионально отработанной сердечностью, прижал к груди, уколов
орденами, и даже прослезился.
- С этими героями-добровольцами вы должны удерживать форт, пока
подойдут основные части, - сказал он. - Мы движемся им навстречу, в
сторону леса...
(Никаких основных частей не было, и Вальхейму это было слишком хорошо
известно).
- Согласно последним донесениям, - продолжал главнокомандующий, - они
в пяти днях от Города.
- Пяти дней мне не продержаться, - возразил Вальхейм.
- До последнего! - провозгласил главнокомандующий, не расслышав
возражения. - Вот ваша задача, капитан! Держаться до последнего! Идите,
капитан. Это приказ.
И Вальхейм подчинился. Его послали на смерть для того, чтобы ахенская
армия успела отступить. Потому и дали добровольцев.
Пятьдесят человек. Все они остались лежать у Черных Ворот.
Завоеватели пленных не брали.
Рядом с Вальхеймом отстреливался один из этих новобранцев, не такой
бестолковый, как остальные. Солдатик был молоденький и очень старательный.
Сквозь дым битвы Вальхейм видел его сосредоточенное смуглое лицо с упавшей
на глаза вьющейся прядью.
Последние минуты форта показались капитану бесконечными, точно они
повисли меж времен и растянулись на часы. Хотя на самом деле все произошло
очень быстро.
В ворота ударили тараном, и створки подались. Прежде, чем броситься
под прикрытие выступа крепостной стены, Вальхейм машинально поискал
глазами своего соседа - скорее по привычке, чем из иных соображений.
Парнишка лежал лицом вниз, уткнувшись лицом в вытянутые руки.
