- Я Великий Магистр. - Ларс поднялся. - Мне пора, капля. Иначе я не
успею прислать к тебе своих лейб-медиков до рассвета.
Анна-Стина встала.
- Будьте осторожны, Ларс Разенна.
Разенна взял ее лицо обеими ладонями и крепко поцеловал в лоб.
- Подай мой карабин, капля.
Улыбаясь, она выполнила его просьбу. Ларс еще раз провел пальцами по
ее щеке и скрылся за дверью.
Великий Магистр пнул ногой дверь своей хибары на Пузановой сопке и
увидел отрадную для души картину. Оба его подхалима, усохшие и
выродившиеся этрусские боги, Фуфлунс и Сефлунс, горестно соприкасались
лбами над пустым кувшином, несомненно, оплакивая безвременную гибель
Великого Магистра.
- Я жив! - загремел Ларс от порога. - Жив я, болваны!
Они подскочили и одновременно прослезились от умиления.
Некогда то были весьма мрачные и свирепые боги, кровожадные,
мстительные и жестокие, причем, Сефлунса звали на самом деле не Сефлунс, а
как-то похоже. Но поскольку этрусков на земле не осталось, боги начали
скучать, а со временем и вовсе зачахли. Обнаружив живого этруска, они
прилипли к нему намертво. Поначалу пытались требовать поклонения, но
Разенна быстро поставил их на место. "Вас много, а я один", - не без
оснований заявил он. И боги смирились.
Ларс кивнул им милостиво.
- Мужики, восторги потом. Быстренько дуйте в пока еще вольный Ахен на
улицу Черного Якоря, там надо исцелить какого-то Синяку.
Фуфлунс поджал губы.
- Он кто? Этруск?
- Откуда я знаю? - немедленно разозлился Ларс.
- Если он не этруск, то он в нас не верит, - обвиняющим тоном сказал
Сефлунс. - С какой стати мы побежим его спасать?
- Я в вас верю, - сказал Ларс, сделав попытку выпроводить богов. Он
очень хотел спать.
Сефлунс вырвался из его рук.
- Погоди, хоть травы с собой соберу.
Он пошарил на полке, страшно недовольный, снял несколько резных
деревянных коробок с двойными крышками.
- Раны-то огнестрельные?
- Естественно, - зевнул Ларс, пристраивая на стене карабин.
- "Естественно"! - с отвращением фыркнул Фуфлунс и попробовал на
пальце острие каменного ножа.
Сефлунс с тоской глядел на Ларса, который растянулся на лавке во весь
рост, подсунул себе под голову старый диванный валик, набитый опилками.
- Идите, боги мои, давно пора, - пробормотал уже сонный Ларс.
Он слышал, как боги, ворча, бродят вокруг дома, натыкаясь на
разбросанные в темноте пустые ведра, потом спускаются с сопки и взлетают
над заливом. Летали теперь боги низко и медленно, не то, что во времена
Юлия Цезаря, но это все равно было лучше, чем хлюпать по болоту пешком.
Великий Магистр подумал об Анне-Стине, улыбнулся и с тем уснул,
сладко посапывая в диванный валик.
Боги брели по улице Черного Якоря, проклиная все на свете и дружно
сходясь на том, что в Этрурии такого не случалось.
- Великий Вейовис! - взывал Сефлунс из мрака. - Да разве могло такое
быть, чтобы наши, этрусские, города сдавались каким-то Завоевателям? Да ни
в жизнь!
- Ну да, - внезапно возразил Фуфлунс, который имел более объективный
взгляд на историю. - А этот... как его... пожгли у нас все к чертям,
помнишь?
- Это ты про того царя... как его...
- Про него, про него! - воскликнул Фуфлунс, натыкаясь в темноте на
стену. - Помнишь, еще тесно стало у него в Галлии от великого изобилия
народу и послал он часть своих подданных вместе с племянниками своими
Белловезом и Сеговезом куда глаза глядят...
- Не куда глаза глядят, а куда боги укажут, - поправил Сефлунс.
- И выпал Белловезу по жребию лес, где тот и сгинул со своими
людишками, - мечтательно продолжал Фуфлунс. - А Сеговезу выпали по жребию
горы. Перевалил он, значит, через горы, а там... земля там распрекрасная
такая, что ихнему галльскому барду разве что в пьяном угаре приснится. И
сие была Этрурия наша... благословенная... - Он шумно всхлипнул.
- Этрурия выпала Белловезу, - возразил Сефлунс. - А вот Сеговез как
раз сгинул в лесах.
- Сам ты сгинул, - огрызнулся Фуфлунс, мгновенно осушив слезы, -
склеротик.
Сефлунс прижался к двери большого дома, возле которого они
остановились, увлеченные спором.
- У меня уже в ухе звенит от твоей болтовни, - недовольно сказал
Сефлунс.
- В каком?
Сефлунс прислушался.
- В правом.
- В правом ухе звенит в час мыши, - сказал Фуфлунс, - к убытку или
порче. - Он выдернул нож из притолоки. - Сейчас я тебе организую порчу.
Неожиданно дверь приоткрылась, толкнув Сефлунса в спину.
- Кто здесь? - тихо спросил женский голос. Мелькнула керосиновая
лампа, прикрытая шалью.
- Почтенная матрона, - торжественно произнес Фуфлунс, отступая на
шаг. - Мы посланы в этот глупый мир, населенный людьми, Великим Магистром
Разенной, дабы спасти какого-то безмозглого воина, пораженного этой
новомодной дрянью... как ее... поняла ли ты меня, матрона?
- Клянусь Менерфой, женщина, лучше бы тебе ответить нам не медля, -
подхватил Сефлунс. - Велика мощь нашего Магистра... И всего этрусского
народа в целом.
Он оглушительно чихнул и схватился за нос.
- К веселию, - мрачно отметил Фуфлунс.
Боги замолчали и уставились на женщину. Моргая сонными глазами, она
ошеломленно разглядывала их. Фуфлунс был выше ростом, чем его собрат-бог,
но сходство между ними оставалось значительное: резкие черты лица, круглые
черные глаза, длинные черные волосы, прямые плечи. На голове Фуфлунса была
простая полотняная лента, поднимающая волосы надо лбом, а Сефлунс носил
плетеный головной убор в виде совы с опущенными крыльями.
- Вас прислал Разенна? - спросила Анна-Стина.
- Да это... как его...
Сефлунс возвел глаза к ночному небу и заунывно провозгласил:
- Великий Магистр, да продлит Элизабет дни его, да наполнит она их
радостью...
Старый бог поперхнулся посреди своей выспренней речи и надрывно
закашлялся. Стараясь перекричать собрата, Фуфлунс встрял:
- Потому что воевать не умеете, вот что! Палите в белый свет как в
копеечку, а потом плачете, когда в вас пули попадают! То ли дело римское
копье с наконечником из мягкого металла! Коли застрянет в кости, нипочем
не вытащишь, так и подохнешь...
Сефлунс перестал кашлять и с раскрытым ртом уставился на Фуфлунса.
Потом, собравшись с силами, закричал:
- Это ты о чем? О pilum? Об этой дурацкой палке? Вспомни лучше
зазубренные аланские стрелы! Вот это оружие! Бьет с полумили!
- Так уж и с полумили! - завопил Фуфлунс. - И ста метров не будет!
Твои аланы стрелять не умели! Вот татары!
- А что татары?
- Да! И гунны!
Оба замолчали, багровые от гнева.
Анна-Стина подняла лампу повыше.
- Вы что, лекари?
- Ну да, безмозглая курица! - сердито сказал Фуфлунс.
Анна-Стина слегка отстранилась, пропуская их в дверь. Они
протиснулись в дом следом за ней. Оставив лампу на столе. Анна-Стина
кивнула в сторону распростертого на диване Синяки и села неподалеку. Она
была босая, в легком халатике.
Фуфлунс и Сефлунс переглянулись. Они предполагали, что Разенну
беспокоит судьба великого воина, израненного в битве с этими гнусными
Завоевателями, и приготовились увидеть гору мышц, временно выведенных из
строя. Вместо этого они оказались перед щупленьким пареньком, который весь
горел и еле слышно бормотал себе под нос какую-то ахинею.
Фуфлунс для верности указал на него пальцем.
- Вот _э_т_о_ нужно спасать?
Анна-Стина кивнула.
- Вас точно прислал Разенна? - переспросила она недоверчиво.
- Неужели ты думаешь, смертная, что мы пришли бы сюда сами?
Сефлунс расставил на столе коробки и потребовал кипятка. Анна-Стина
показала ему, где кухня. Фуфлунс сунул каменный нож в горящую керосиновую
лампу для дезинфекции, потом плюнул на его гладкую поверхность и обтер об
одежду копоть с клинка.
- Сейчас я быстренько вытащу пули, - сказал он и усмехнулся в лицо
Анне-Стине.
Из кухни выбрался Сефлунс с дымящимся медным кувшином в руке.
- Все будет в лучшем виде, хозяйка, - заверил он. - Мы же боги, ясно
тебе?
Фуфлунс уже ковырялся в синякиной ране каменным ножом. Солдатик
давился болью и беззвучно хрипел.
- Нормальненько, - бормотал Фуфлунс, слизывая с ножа кровь. -
Чудненько.
Он показал пулю на раскрытой ладони. Сефлунс по-хозяйски пошарил на
полках, выбрал глубокое фаянсовое блюдо и принялся смешивать травы,
добавляя туда же кипяток.
- Масло есть? - спросил он, не поднимая головы.
- Что?
- Масло дай, дура! - рявкнул Сефлунс. - Слушать надо, когда с тобой
разговаривают.
Проглотив обиду, Анна-Стина вынула из заветной кладовки кусочек масла
и подала его лекарю.
- Как украла, - укоризненно сказал бог, повертев кусочек в пальцах и
небрежно бросив его в свое зелье.
- Это последнее, - разозлилась Анна-Стина.
Фуфлунс оторвался от второй синякиной раны и, пристально поглядев на
Анну-Стину, заметил назидательным тоном:
- Пылающие уши в час мыши - добрый друг совет даст. Ты слушай нас,
женщина. Боги этрусков еще никого не подводили.
- А помнишь битву при... - мечтательно начал Сефлунс, размазывая
деревянной ложкой весь масляный запас Вальхеймов. И вдруг остановился.
- Что, забыл? - сказал Фуфлунс с ехидством в голосе. - Ну и молчи
тогда.
- Подумаешь, название забыл! Зато помню главное. Сколько народу тогда
полегло! В те годы с людьми так не носились. Еще вождя или там царя, может
быть, спасут, если раненый, - да и то пять раз подумают. А с такой
дохлятиной, как _э_т_о_, вообще возиться не станут.
Он с отвращением посмотрел на Синяку. Анна-Стина уже приготовилась
было возмутиться, но Сефлунс повелительно кивнул ей подбородком.
- Полотно для перевязки, - распорядился он.
Она повиновалась. Больше ее помощи не требовалось, и она сидела на
стуле, поджав под себя ноги, и наблюдала за работой двух ворчливых
стариков. Они переругивались, вспоминали поросшие мхом забвения битвы,
чуть было всерьез не передрались из-за какого-то Ксенофонта, о котором
Сефлунс говорил, что тот был ублюдок и мракобес, а Фуфлунс, брызгая
слюной, шипел: "А ты "Анабазис" читал? Ты только "Киропедию" читал и ту в
этрусском переводе!"
Вдруг Сефлунс остановился и произнес загробным голосом:
- А вот сейчас у меня дергается правое веко.
- К сытной еде, - тут же объявил Фуфлунс, мгновенно забыв о
Ксенофонте.
Боги выжидательно уставились на Анну-Стину. Девушка вздохнула - она
уже начинала дремать.
- Может быть, у тебя что-нибудь другое дергается? - предположила она.
- Здесь вам никакая еда не светит. Был кусок хлеба один на всех, но его
умял ваш драгоценный Ларс Разенна.
И демонстративно отвернулась.
Боги призадумались. Анна-Стина расслышала отчетливый шепот Фуфлунса:
- Сейчас сниму к черту повязки и запихаю пули обратно в раны.
- Только попробуй, - угрожающе сказала Анна-Стина. - Разенна все
узнает. Завтра же.
Боги обменялись тоскливыми взглядами и засобирались прочь. Сефлунс
засунул коробки с травами себе под плащ.
- Ну, извини, - сказал он.
Анна-Стина не шевельнулась.
Когда боги исчезли в темноте улицы, она спрыгнула на пол и закрыла
дверь на задвижку. Потом, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к Синяке.
Он был в сознании и не спал.
- Тебе лучше? - спросила она тихонько. Он ответил утвердительно,
прикрыв глаза.
Из комнаты в гостиную осторожно выбрался Ингольв. Разбуженный
голосами и стуком захлопнувшейся двери, он хмуро прищурился на тусклую
