живых. Наверное, парень решил, будто все настолько хреново, что
предусмотрительно отказался от возможности периодически узнавать свежие
новости и лезть ко мне со своими мудрыми советами... Грешные Магистры, как я
ему завидовал!
"Связь не работает, - тупо подумал я. - Может быть, я вообще никогда не
владел Безмолвной речью, и это тоже - всего лишь дурацкий послеполуденный
сон, который мне настолько понравилось считать реальностью, что я в него
поверил?"
Чтобы разобраться с этим раз и навсегда, я послал зов Мелифаро. Не могу
сказать, будто я собирался обсуждать с ним наши многочисленные проблемы - по
крайней мере, не сейчас! Просто очень хотелось проверить, существует ли в
природе Безмолвная речь, или мне пора добровольно сдаваться в Приют
Безумных. К моему несказанному облегчению, Мелифаро откликнулся сразу же.
"Извини, Макс, но мне сейчас немного не до разговоров, - озабоченно
сказал он. - У меня тут, так сказать, семейные проблемы..."
"Тебе можно только позавидовать, счастливчик!" - печально подумал я. Но
говорить ему это не стал: любому человеку собственные проблемы кажутся куда
более серьезной штукой, чем чьи-то еще...
"Ладно, поговорим потом, - миролюбиво согласился я. - А если твои
"семейные проблемы" заключаются в том что леди Кенлех не желает
эвакуироваться из столицы Соединенного Королевства, скажи ей, что я
присоединяюсь к твоей просьбе. И еще скажи, что я прошу ее прихватить с
собой сестричек. Скажи ей, что это - самая большая услуга, которую она может
мне оказать..."
"Я ей передам, - сухо согласился Мелифаро. - Но вообще-то, не слишком
ли это самоуверенно с твоей стороны - полагать, что Кенлех должна считать
твое мнение по этому вопросу более важным, чем мнение своего собственного
мужа?"
Потом он попрощался со мной, холодно и поспешно, и прервал нашу
Безмолвную связь. Я снова остался один и первым делом попытался справиться с
очередной порцией удивления. "Это что - проснулась запоздалая ревность? -
изумленно подумал я. - Самое время, конечно! Ну разумеется, я - тот самый
человек, к которому просто необходимо ревновать, главный местный Казанова,
ни одной чужой жены не пропускаю, сразу лезу к ним под подол со своими
ценными мнениями по любому вопросу, а они, дурочки, считают мои мнения более
важными, чем мнения своих мужей... Идиотизм какой-то!"
Некоторое время я рассматривал свои руки, которые казались какими-то
чужими из-за странных узоров, которыми были теперь расчерчены ногти. И не
только мои руки. Все вокруг постепенно становилось чужим, и люди,
присутствие которых еще вчера делало меня самым счастливым человеком под
этим белесым небом, вели себя, как совершенно чужие мне малоприятные
незнакомцы - взять хотя бы того же Мелифаро, о Джуффине я уже не говорю! -
или попросту исчезали из моей жизни, кутаясь в темную кисею равнодушного
молчания. Даже местная кухня внезапно перестала мне нравиться - судя по
тому, как я только что давился, пытаясь позавтракать...
"Мир сдвинулся, - пришла мне в голову цитата из когда-то давно
прочитанной книжки - кажется, из "Темной Башни" Кинга. - Мир сдвинулся, -
снова подумал я, теперь уже более уверенно. - Но может быть его еще можно
"задвинуть" на место?"
Вообще-то уже тогда я понимал, что "задвинуть на место" ничего не
получится, и поэтому мне следует последовать давешнему совету благополучно
исчезнувшего Шурфа Лонли-Локли и делать ноги. Бежать куда угодно, лишь бы
отсюда! В голове копошились предательские мыслишки, что деваться мне особо
некуда, да и Джуффин, небось, устроит погоню, но, с другой стороны, если вас
укачало от езды в автобусе, главное - выйти, немного постоять на твердой
земле, отдышаться, прийти в себя, а уже потом думать, что делать дальше. Но
меня охватило ничем не объяснимое оцепенение, какой-то паралич воли, иначе и
не назовешь. "Подождем еще немного, хотя бы до завтра, все уладится, вот
увидишь!" - шептал мне сытый, фальшиво спокойный голосок, притаившийся в
одном из потаенных уголков моего сознания. Самое удивительное, что я ему
искренне верил: то ли потому, что очень хотел поверить в его утешительное
бормотание, то ли у меня просто не было сил сопротивляться. Скорее всего, и
то, и другое, конечно. А ведь мне уже было понятно, что ничего не
"уладится", ни завтра, ни через дюжину дней - вообще никогда! Некая
невидимая критическая черта, отсекавшая меня от надежды, была уже
пройдена... не знаю, когда именно, но это, пожалуй, уже не имело значения.
еще одна страница сгорела
Очертя голову я бросился склеивать свою разваливающуюся на части жизнь.
И начать решил с Меламори. Вообще-то, это следовало сделать с самого начала.
"Не хочет пользоваться Безмолвной речью - Магистры с ней, - думал я. - Но
когда она увидит меня, живого и теплого, возможно она не станет выкидывать
меня в окно... Черт, мне ведь, в сущности, так мало нужно: просто снять с
сердца паскудный осадок, оставшийся после ее поспешного бегства с
совещания... Если мы просто попрощаемся по-человечески, у меня появится хоть
одна серьезная причина позволить будущему наступить!"
Я надеялся, что еще успею застать ее дома. Чтобы уехать, человеку
обычно требуется хоть какое-то время: на сборы, на лихорадочные попытки
вспомнить, в какой из бесчисленных шкатулок, разбросанных по всему дому,
лежат деньги, на несколько попыток оставить записку и на тщательное сожжение
клочков немилосердно разорванных посланий. Разумеется, отнюдь не все люди
тратят время на такие пустяки, но мне казалось, что я неплохо знаю Меламори.
Из совокупности моих обширных знаний о ее привычках следовало, что сейчас
она как раз приступает к написанию последней (или даже предпоследней)
прощальной записки, каковую, впрочем, непременно порвет, как уже порвала
несколько предыдущих, поскольку в последний момент сочтет, что текст был
продиктован глупым желанием оправдаться, и вообще слов, которые могли бы все
объяснить, она не знает...
Я бросил на стол новенькую сияющую корону и поспешно покинул трактир.
"Расселся тут, кретин! - с удивленным возмущением говорил я себе. - Ну
почему ты сразу к ней не поехал?" Удовлетворительного ответа на сей резонный
вопрос у меня не было. Просто... просто все пошло наперекосяк, и я никак не
мог сообразить, какой край реальности следует подтягивать в первую очередь!
Можно сказать, мне повезло: я столкнулся с Меламори на пороге ее дома.
Она как раз укладывала здоровенную дорожную сумку на заднем сидении
амобилера.
- Ты забыла упаковать меня, милая. Боюсь, тебе понадобится еще одна
сумка, - я изо всех сил старался говорить так, словно все в полном порядке,
и моя прекрасная леди просто собралась в коротенький отпуск, куда-нибудь на
ярмарку в Нумбану, или где там еще положено проветриваться, засидевшись на
службе...
- Ты тоже хочешь уехать? Это правда? - недоверчиво спросила Меламори.
Мне показалось, что в ее глазах засветилась надежда, но уже через мгновение
это глупое, но позитивное чувство покинуло свое временное убежище, и
темно-серые глаза Меламори снова стали холодными и тусклыми, как грязные
весенние льдинки.
- Очень хочу! - искренне ответил я. - По крайней мере, с тобой.
Возможно, это действительно самый лучший выход!
- Не обманывай меня, Макс, - неожиданно твердо сказала она. - Джуффин
велел тебе остановить меня, верно? А поскольку ты немного сентиментален и не
хочешь применять силу, ты хитришь. Сейчас ты лихорадочно прикидываешь, что
лучше: уговорить меня хотя бы на день повременить с отъездом, спрятать меня
в пригоршню, или сразу шарахнуть своим Смертным Шаром...
- Да что с тобой? - сердито спросил я. - С какой стати я стал бы с
тобой хитрить? Когда это ты перестала мне доверять?
- А с чего ты взял, что я вообще когда-то тебе доверяла? - сухо
спросила она. - Мне было хорошо с тобой, скажу больше: я до сих пор влюблена
в тебя, но любить и доверять - не одно и то же. Я никогда не забывала, что
ты за существо, и всегда была настороже... Впрочем, так было даже
увлекательнее - пока дело не запахло полным дерьмом! А теперь я пас.
Разбирайтесь со своими паршивыми цветочками без меня, господа колдуны! Я не
собираюсь отдавать свою жизнь за сомнительную честь оставаться твоей
любовницей на пару дней дольше. Ты хорош, сэр Макс, но не настолько, можешь
мне поверить!
Если бы дело происходило несколько лет назад, на этом наш разговор,
пожалуй, и закончился бы: когда я был немного моложе и гораздо глупее, я
придавал огромное значение словам, сказанным вслух - и больше, пожалуй,
ничему! Но теперь мне было совершенно все равно, из каких слов складывает
она свои нелепые фразы. Какая разница? Мое чуткое второе сердце отлично
знало, что творится с этой сердитой девочкой. Меламори была настолько
напугана, что вообще почти ничего не соображала. Поэтому и старалась как
следует на меня рассердиться, а еще лучше - рассердить меня, чтобы затеять
хорошую качественную ссору: гнев тем и хорош, что заставляет замолчать все
прочие чувства, в том числе и страх...
Я подошел к ней, решительно обнял за плечи. Она тут же сжалась в
сердитый комок, как дикий уличный котенок, которого только что принесли в
дом и собираются искупать, а потом понемногу расслабилась, потому что я уже
давно научился успокаивать людей - не дурацкими словами, а своего рода
массажем в области основания шеи, больше похожим на обыкновенное
поглаживание. Через несколько минут мы уже в обнимку сидели на заднем
сидении амобилера, и ее громоздкая дорожная сумка агрессивно вгрызалась в
мое бедро, обещая великолепный синяк на добрую память.
- Я тебя обидела? - смущенно спросила Меламори.
- Нет, - улыбнулся я. - Но надо отдать тебе должное ты очень старалась!
- Мне страшно, Макс, - тихо сказала она. - Мне так страшно, как еще
никогда не было - а ведь не такая уж я трусиха!
- Скорее наоборот, - заверил я ее. - Но у каждого из нас всегда есть
шанс встретиться с настоящим страхом, даже когда начинает казаться, что
бояться больше нечего...
- И вот, пришла моя очередь, - сердито кивнула она. А потом спросила: -
Макс, ты действительно не будешь заставлять меня оставаться в Ехо?
Я помотал головой.
- Скажу тебе больше: если бы ты вдруг решила остаться... Вот тогда мне
пришлось бы силой уволочь тебя куда-нибудь подальше!
- Все настолько скверно? - упавшим голосом спросила Меламори.
- А Магистры знают... Все-таки скорее скверно, чем хорошо, - неохотно
признал я. - Я и сам все думаю: может быть смыться? Да еще и вместе с тобой
- заманчивая перспектива!
- Ну... ладно, давай! - как-то нерешительно согласилась Меламори.
Я удивленно посмотрел на нее. Честно говоря, сейчас, когда она немного
успокоилась, я ожидал, что мое предложение составить ей компанию будет
встречено с энтузиазмом. Она поняла мое разочарование и объяснила -
смущенно, но вполне решительно:
- Мне кажется, что Джуффин тебя не отпустит, Макс. Я знаю, что ему
очень нужен этот цветок. Мне Шурф сказал, что избранник Пустого Сердца не
умирает, а наоборот - становится таким живым, что нам и не снилось...
Остальное я додумала сама. Полагаю, ты можешь аналогичные выводы.
- Шурф тебе это сказал? - Я на всякий случай сделал вид, что удивился.
Мне не хотелось делиться с Меламори своей информацией. Куда еще ее
пугать: и так уже испугалась - дальше некуда!
