по-прежнему не знал, куда подевался Урмаго и, что еще хуже, у меня даже не
было никаких стоящих идей. Единственное, что я мог теперь сказать наверняка:
если парень и попал в беду, вряд ли это произошло по вине Ули. Как бы ребята
ни поругались напоследок - а это вполне могло случиться где-нибудь в другом
помещении, которое я еще не успел обследовать - но не те у них были
отношения, чтобы из-за одной-единственной ссоры сживать друг друга со света.
Я решил, что мне следует приняться за другие этажи. Вниз спускаться,
пожалуй, не стоило: там сейчас было полно народу. Кутыки, как и многие
другие представители рода человеческого, искренне полагали, что таинству
смерти следует противопоставить героический сеанс "большой жратвы" - судя по
доносившимся снизу голосам и кухонным запахам, там готовились поминки. Я
послал зов Шурфу, дабы доложить о том, что по-прежнему нахожусь среди живых
и заодно убедиться, что у него самого все в порядке. А убедившись, отыскал
лестницу и отправился наверх.
На третьем этаже я пробыл недолго, поскольку быстро понял, что попал в
необитаемое помещение. Там находились комнаты покойного Хурумхи Кутыка,
заставленные старинной мебелью, которая упорно порывалась поведать мне
предания далекой старины вместо эпизодов из жизни своего хозяина. Впрочем, я
почти сразу решил, что информация о последних днях господина Хурумхи мне без
надобности: если бы старик умер от руки своих злокозненных родственников, он
бы наверняка наябедничал на них сэру Лонли-Локли, а если верить рассказу
Шурфа, чего не было - того не было... Ха, это если верить, конечно:
вообще-то, в последнее время парень замордовал меня своими сюрпризами!
Так или иначе, но я поднялся еще выше. На четвертом этаже я поначалу
обнаружил множество пустующих комнат, служивших чем-то вроде музейных
запасников. Очень уж много было в этом доме свободного места и бесполезного
старинного хлама, от которого никто не спешил избавляться! Зато в конце
коридора имелось кое-что поинтереснее. Здесь располагалось гнездо старой
гарпии, выжившей из ума пожилой отравительницы - любимой бабушки леди Ули.
Из этого жилого помещения вполне могла получиться неплохая декорация для
любительского спектакля о докторе Фаусте: во всяком случае, паутины в углах,
пучков лесных трав, подвешенных к потолочным балкам и сушеных змей тут
хватало!
К моему величайшему удивлению, старуха была у себя. Сидела тихонько в
одной из дальних комнат и молча наблюдала, как я любуюсь ее апартаментами.
Я-то, болван, не сразу ее заметил, поскольку был совершенно уверен, что она
сейчас суетится внизу: командует на кухне, готовит очередную порцию яда для
нас с Шурфом, или производит какие-нибудь колдовские обряды над телом
убиенного Пуреха. Впрочем, потом, уже задним числом, я вспомнил, что старуха
была главной виновницей его нелепой гибели - очевидно, именно поэтому она и
решила отсидеться у себя, от греха подальше.
Честно говоря, когда я чуть ли не нос к носу столкнулся со старой
ведьмой, я приготовился к крупным неприятностям. Она с самого начала вызвала
у меня непреодолимую антипатию, а уж после многочисленных - и хвала
Магистрам! - неуклюжих попыток с нами разделаться, я и подавно был уверен,
что старуха - это враг номер один. Но на сей раз она сумела меня удивить.
- Ходит, ходит... - на удивление беззлобно проворчала она, когда
поняла, что я ее наконец заметил. - А куда дружка своего длинного подевал? И
чего ты тут вынюхиваешь? Что надеешься найти в моих комнатах? Небось,
бутылку с приворотным зельем стащить решил? Так ты попроси хорошо, может я и
сама тебе дам.
- Да нет, - растерянно возразил я. - Приворотное зелье мне пока, хвала
Магистрам, без надобности. Обхожусь своими силами...
- Ишь ты какой прыткий! - она покачала головой - не то укоризненно, не
то одобрительно и вдруг захихикала, тоненько, как девчонка.
До меня вдруг дошло, что ко мне у старухи нет ровным счетом никаких
претензий: уж я-то никоим образом не претендовал на наследство старого
Хурумхи! Она, конечно, пыталась меня прикончить, но просто так, без задней
мысли, за компанию с Шурфом - чтобы тому было не слишком скучно совершать
свою последнюю прогулку за горизонт... Я подумал, что было бы неплохо
презентовать старой ведьме пару-тройку обаятельных улыбочек и попытаться
завязать с ней дружеские отношения: лучше поздно, чем никогда! Вообще-то, я
обычно вызываю симпатию у женщин преклонного возраста, не знаю уж почему.
Первая же из серии обаятельных улыбок побудила старуху покинуть убежище
и подойти ко мне поближе - приворожил я ее, что ли? Вторая произвела на нее
столь неизгладимое впечатление, что она заулыбалась в ответ, демонстрируя
крупные зубы - немного чересчур белые и крепкие для человеческого существа
ее возраста.
- Чего скалишься-то? - добродушно спросила она.
Про себя я подумал, что если кто-то из нас двоих и "скалится", то это
скорее моя собеседница, но у меня хватило ума оставить свои комментарии при
себе. Вместо этого я улыбнулся еще шире и пробормотал какую-то несусветную
чушь: дескать, я рад, что застал ее здесь, и все такое.
- А где мне еще быть-то? - ворчливо спросила старуха. - Я здесь живу -
до тех пор, пока твой дружок не выставил нас всех за ограду.
- Да не выставит он вас за ограду, - отмахнулся я. - И не собирался!
- А Маркуло говорит, что выставит, - недоверчиво возразила старуха.
Странное дело: теперь она производила впечатление нормального разумного
человека. Ну, не без своих "изюминок", конечно, но сейчас мне было довольно
трудно поверить, что именно эта пожилая женщина была автором двух самых
идиотских за всю историю человечества покушений и наверняка планировала еще
пару-тройку мероприятий в таком же духе. Я решил, что можно попытаться
пронять ее простыми логическими рассуждениями: а вдруг дойдет?!
- Ну сама подумай, бабушка, - душевно сказал я, - ваш Маркуло моего
приятеля вчера первый раз в жизни увидел. А я его уже много лет знаю. И
между прочим, вместе с ним к вам несколько дней ехал. Так кто из нас лучше
осведомлен о его намерениях: Маркуло, или я?
Мои слова оказались для нее настоящим откровением. Старуха переваривала
информацию минут пять: она умолкла и, кажется, даже не дышала - я уже
испугался было, что она "зависла", словно в ее голове вместо нормальных
человеческих мозгов был инсталлирован какой-нибудь местный аналог
Windows-95.
- Так что, говоришь, твой приятель нас в лес не прогонит? - наконец
уточнила старуха. - Не врешь? - она критически вгляделась в мою честную, как
у юного скаута, рожу и удивленно отметила: - Да, видать, не врешь. Твоими бы
устами! - Она так расчувствовалась, что умиленно добавила: - Хороший ты,
видать, мальчик, только дружки у тебя, как я погляжу, непутевые, ты уж не
обижайся!
Я чуть было не взвыл от восторга, поскольку бабушка подарила мне ни с
чем не сравнимую возможность по возвращении домой обзывать своих коллег по
Тайному Сыску "непутевыми дружками". Им сие трогательное определение
подходило как нельзя лучше, особенно блистательному сэру Джуффину Халли!
- Так что ты все-таки здесь искал? - старуха внезапно прекратила
умиляться и снова уставилась на меня с подозрением.
Я решил, что небольшая порция правды делу не повредит.
- Вообще-то, единственное, что мне хотелось бы найти, так это следы
вашего пропавшего внука Урмаго, - честно сказал я. И прибавил: - Между
прочим, для вас же и стараюсь! Мой друг сегодня сказал Маркуло, что призрак
покойного Хурумхи попросил его передать управление хозяйством его сыну
Урмаго - и никому другому! И вдруг выясняется, что Урмаго-то как раз и
пропал. Ну вот сама подумай: что нам всем теперь делать?
- Вот оно как! - старуха искренне удивилась.
Я сделал вывод, что злодей Маркуло не поспешил поделиться с ней
полученной информацией. Мне пришло в голову, что, вполне возможно, он сделал
это нарочно, чтобы неугомонная бабушка продолжала свои нелепые покушения на
нас: а вдруг удастся! Думаю, он не слишком-то хотел, чтобы мы нашли Урмаго.
Маркуло не был похож на человека, который готов легко и с удовольствием
отказаться от своего положения главы семьи в пользу младшего брата. Лучше уж
продолжать героические попытки расправиться с претендующим на наследство
чужаком, чтобы оставить все как есть. А там, может, и счастливчик братишка
никогда не вернется... Одним словом, злодей - он и в Графстве Хотта злодей!
- Так я не поняла: кому все-таки дом-то завещали? Твоему дружку, или
этому сопляку? - взволнованно уточнила моя собеседница.
- Скажем так: обоим. Но мой друг заранее готов поступиться своими
правами в пользу Урмаго, - я решил не вдаваться в подробности, тем более,
что они и мне самому были не совсем понятны.
- Урмаго тоже не сладкий пряник, - проворчала старуха. - Но в лес
родичей гнать не будет, тут я спокойна... Где же его вурдалаки носят? В
кои-то веки я бы хотела, чтобы этот мальчишка был дома! Лучше уж с ним иметь
дело, чем с твоим дружком. Тот-то нам совсем чужой... - она сникла,
окончательно осознав, что без возвращения блудного Урмаго у этой истории не
будет хорошего конца.
- Где его вурдалаки носят... - задумчиво повторил я. - Да, уж, это
вопрос вопросов!
Признаться, я был разочарован. Раскатал губу, думал, что сейчас старуха
бросится мне на шею и заливаясь слезами расскажет, что несчастный Урмаго
привязан к какому-нибудь вековому дубу на вершине соседней горы, и только
одинокая заколдованная хищная птица сыйсу навещает его раз в дюжину дней на
предмет поклевать печень... м-да, это уже подробность из совсем другой
истории! Но похоже, старуха действительно не знала, куда подевался Урмаго.
Уж очень искренне она обрадовалась, когда узнала, что хозяином дома может
стать не "злобный чужак" Шурф Лонли-Локли, а ее родной внук.
- Не подскажешь, где его искать? - без особой надежды спросил я.
- Да почем мне знать? - проворчала старуха. - У соседей его, вроде,
нет. Маркуло всех объехал, было дело... Или сговорились они? Да нет, не
могли Маркуло и Урмаго сговориться! Они и кусок мяса из похлебки не могли
поделить без ссоры...
- Слушай, а вы не пробовали ворожить? - неуверенно спросил я. - Не
знаю, кто как, но по-моему, твоя внучка Ули хорошая колдунья, а говорят, что
она твоя ученица. Есть же способы узнать, куда пропал человек: вызвать
лесных духов, или... Ну, там, в зачарованном зеркале подсмотреть, или сон
вещий к себе подманить. Наверняка должны быть какие-то способы.
- Да, когда-то я могла бы, - печально вздохнула старуха. - Но стара я
стала для настоящей ворожбы. Жизнь от меня уходит, сынок, неужели ты не
видишь? - неожиданно печально добавила она, и у меня комок подкатил к горлу.
Впору было броситься на шею старой ведьме и хором разрыдаться, чтобы в два
голоса оплакать нашу общую судьбу: любая человеческая жизнь завершается
приведением в исполнение смертного приговора, а прежде, чем это случится,
многие из нас вынуждены много лет, без суда и следствия, томиться в оковах
постаревшего немощного тела...
- Ты что? - удивленно, почти испуганно спросила старуха. - Пожалел
меня, что ли? - недоверчиво уточнила она.
- Нет, - честно сказал я. - Это не жалость. Это называется
сопереживание. Чего мне тебя жалеть, бабушка Фуа? Все мы в одной лодке!
- Ну, тебе-то еще рано плакаться, - снисходительно сказала она. -
Молодой еще...
- Это проходит, - печально улыбнулся я. - Ладно, скажи мне лучше:
