что намерен сделать сюрприз. Однако, сейчас время для серьезного
обсуждения, а не для дискуссионных трюков. Если мы окажемся втянутыми в
дебаты, вызванные неожиданным заявлением, наша встреча уважаемыми
делегатами Алерона может вполне быть отложена еще на неделю. Итак уже
промедление было слишком долгим. Я настаиваю, чтобы собрание проголосовало
за то, чтобы либо разрешить, либо не разрешить господину Кокелину играть
нами.
- Мистер Президент...
Фазиль не дал Кокелину договорить. Он снова стукнул молотком и
объявил:
- Председатель считает претензию обоснованной, хотя и изложенной с
некоторой излишней горячностью. Желает ли кто-нибудь проголосовать за то,
что заявление французской делегации было отсрочено до тех пор, пока не
закончат свои выступления представители других наций.
- Ого, - пробормотал Вадаж. - Не очень-то хорошо все это выглядит.
Хейм протянул руки и настроил автопилот на максимальную скорость.
Жужжание двигателя увеличилось. Сквозь этот шум он услышал, как
представитель Аргентины сказал:
- Я голосую за это, - и потом датчанин: - я поддерживаю.
- Проголосовано и поддержано.
- А что, если ему не разрешат, - заныла Лиза.
- Тогда нам пулей надо вылетать из района Венеры, - сказал Хейм.
Кокелин начал говорить в пользу голосования. Через несколько минут
Вадаж прищелкнул языком и с восхищением сказал:
- Никогда не слышал ничего более красноречивого. Этот человек -
артист.
- Хм, - хрюкнул Вингейт. - Может быть, он их терпеть не может.
- Само собой, - ничего не выражающим голосом сказал Хейм, - что он не
надеется на выигрыш, каков бы этот выигрыш ни был.
Прения продолжались. Флайер оставил бурю позади, и теперь летел над
обширной холмистой местностью. Далеко на востоке сверкали вершины Сьерры.
- Однажды мы могли бы потерять всю эту красоту, - подумал Хейм.
Наконец показался космодром Мохейв. "Конни" скользнула вниз и
приземлилась на просторном поле. Техосмотр машины, формальности проверки
документов, долгий путь по бетонной полосе под палящим солнцем - быть
может, это от света у Хейма так предательски защипало в глазах?
Они остановились у аппарели.
- Ну что же, - грубовато сказал Вингейт. - Нечего терять время. Да
будет с вами бог, - он разорвал рукопожатие.
Плачущая Лиза подошла к Хейму.
- Папа, папа, прости, это все из-за меня.
Хейм обнял ее и потрепал по волосам.
- Не бери в голову. Мы скоро вернемся. Вернемся богатыми, знаменитыми
и расскажем миллион всяких историй. Будь умницей. Пока. Поцеловал ее в
мокрую щеку.
- До встречи, - тихо сказал венгр. - Я привезу тебе новую песню.
Затем они поспешно взбежали вверх, постояли в створе шлюз и помахали
на прощание рукой, пока шлюза полностью не была убрана, и в следующий миг
дверца закрылась перед ними.
- Спасибо Андре, - сказал Хейм и повернулся на каблуках. - Ну что ж,
поехали.
Яхта могла бы совершить прыжок прямо на орбиту. Однако
демонстрировать такую беспричинную поспешность было ни к чему. Поэтому
Хейм поднимался постепенно, как и положено. Небо вокруг становилось все
темнее, просыпались звезды, и наконец, судно словно очутилось внутри
огромного ларца с драгоценными камнями. Вадаж от нечего делать крутил
ручки настройки аппаратуры связи. И неожиданно поймал репортаж из Мехико,
передаваемый спутником.
Прения и голосование по внесенным предложениям подходили к концу.
Результаты переклички возвестили ошеломляющее поражение.
- Мистер Президент, - прозвучал голос Кокелина, расплывчатый и тихий,
как у насекомого. - В намерения Франции не входило ничего, кроме
обыкновенной учтивости. Поскольку мне рекомендовано огласить основное
политическое заявление моей страны сегодня, я сделаю. Однако, позволю себе
заметить, что время приближается к полудню, а я должен предупредить,
уважаемый председатель, что мое выступление будет несколько пространным. в
связи с этим я предлагаю сначала сделать перерыв для ленча.
- Президиум принимает данное предложение, - уступил Фазиль. -
Заседание возобновится ровно в четырнадцать часов, - молоток ударил по
подставке.
- Артист, я же говорил, - рассмеялся Вадаж.
- Пора часов - это не так уж много, чтобы вывести корабль на нужную
дорогу, да еще с новым экипажем, не успевшим обвыкнуться, - напомнил ему
Хейм.
В поле зрения появились очертания огромной торпеды, которая росла на
глазах по мере того, как яхта приближалась к ней, и наконец, полностью
закрыла носовые иллюминаторы. Пока что корабль не был закамуфлирован, и
яростное солнце ослепительно сверкало на его суровой экипировке. Системы
двигателей, кольца, орудийные башни, открытые крышки люков отбрасывали
длинные тени на металлические бока.
- Яхта "Конни", вызывает крейсер "Лис-2". Мы на подходе.
Приготовьтесь. Отбой.
Вингейт был против изменения названия корабля.
- Я понимаю, что для тебя означала твоя команда, Гуннар, - сказал он.
- Но ты рискуешь навлечь на себя лишние неприятности, если откажешься от
названия, присвоенного кораблю Флотом.
- Именно это и сделаю, - ответил Хейм. - Насколько я знаю, лисы пока
еще относятся к общественной собственности. Кроме того, мне ужасно хочется
утереть кое-кому нос, показав, чем должен заниматься Военный Флот. И чем
он, фактически, хочет заниматься.
Четвертый створ был открыт специально для него. Хейм поставил туда
яхту - размером она была как раз со вспомогательный корабль - и
нетерпеливо дождался, когда воздушные насосы поднимут давление. В
коридорах позади раздавался суматошный шум и металлический лязг. На
корабле имелось достаточно опытных людей, на которых можно было
положиться, но Гуннар ужасно жалел, что у него не было времени для
пробного рейса.
На капитанском мостике его приветствовал Первый офицер Пенойер:
- Добро пожаловать, сэр.
До этого момента воспоминания об одиночестве, на которое обречен
каждый капитан, еще не просыпались в душе Хейма.
- Вот полное расписание нарядов. Работа идет полным ходом. Расчетное
время ускорения - 23 часа по Гринвичу.
От этой цифры надо отнять по меньшей мере час, - сказал Хейм.
- Сэр?
- Вы меня слышали, - Хейм сел и бегло просмотрел руководство по
управлению кораблем. - Например вот здесь. Бортинженеру вовсе не
обязательно еще раз проверять компенсаторы внутреннего поля. Если они
окажутся в неисправности, наше ускорение не сможет превысить 1, 5. Тогда,
перейдя в режим свободного полета, мы приведем их в порядок, хотя придется
немного поработать в невесомости. Да и то это все еще весьма гипотетично.
С какой стати здесь должны быть какие-то неполадки? Бортинженер у нас -
парень что надо. Пусть-ка лучше сразу приступит к настройке импульсных
систем. Чем точнее будет выполнена эта работа, тем быстрее мы сможем
развивать ускорение.
- Да-да, сэр, - Пенойер с заметной неохотой включил интерком и вызвал
Утхг-а-К-Тхаква. Хейм продолжал листать руководства, выискивая, чтобы еще
урезать.
И в конце концов, как бы само по себе дело было сделано - манера
действовать вполне типичная для человека. В 21. 45 завыла сирена,
раздались звуки команды, во фьюжн-генераторах вспыхнули атомы, и грависилы
ухватились за пространство. Медленно, плавно, с утробным ворчанием,
которое не столько действовало на слух, сколько ощущалось внутренней
вибрацией в организмах людей. Лис-2 покинул орбиту Земли.
Хейм стоял на мостике и смотрел, как удаляется его мир. Земля все еще
господствовала в небе, огромная и бесконечно прекрасная, с облаками и
морями в сапфировой оправе атмосферы. По мере того, как корабль огибал
планету, его взору представали континенты во мраке ночи или в сиянии дня:
Африка, колыбель человечества; Азия, где человек впервые перестал быть
просто дикарем; Европа, где он отбросил думы и обратился к звездам,
Австралия - обетованная земля, Антарктида - край героев, но Хейм был
счастлив, что довелось ему увидеть, прежде чем корабль устремился к
звездам; последней Америку - страну, первой издавшей закон о свободе
человека.
Сомнения и страхи, даже тоска по дому теперь исчезли. Он принял на
себя ответственность - и радость бурлила внутри.
Через некоторое время Пенойер доложил:
- Согласно показаниям приборов, режим работы всех систем
удовлетворительный.
- Очень хорошо. так держать, - нажав кнопку интеркома, Хейм вызвал
камбуз:
- Андре? Не могли бы там некоторое время обойтись без тебя? А, ну и
прекрасно... О, кей, шагай на мостик. И захвати с собой гитару. Возможно,
она потребуется.
В голосе венгра послышалась тревога:
- Капитан вы слушали репортаж из зала Парламента?
- Э... нет. Слишком был занят. Ах, черт! Там ведь уже прошло больше
часа с тех пор, как они все начали по-новой, так?
- Да, мы поймали луч, передаваемый на Марс. Я смотрел репортаж и... в
общем, отсрочки Кокелину не дали. Он пытался тянуть как мог, с помощью
длинного вступления, но председатель предложил ему держаться ближе к делу.
Тогда он попробовал представить доказательства касательно Новой Европы,
кто-то возразил, и они решили провести голосование, чтобы определить,
уместно ли это в данный момент. Голосование еще не закончилось, но уже
ясно что большинство против.
- Ого! - эта новость не испугала и не поколебала Хейма - ведь сегодня
он вновь принял командование кораблем, призванным защитить интересы Земли
- но кровь в его жилах побежала быстрее, побуждая к немедленному действию.
- Мистер Пенойер, - приказал он. - Дайте сигнал к максимальному
ускорению и направьте всех, кого только можно, к аварийным системам.
Помощник удалился вытаращив глаза, однако немедленно и беспрекословно
повиновался.
- Радисты, перекиньте сигнал этой дискуссии на наш стереовизор -
продолжал Хейм. - Мистер Вадаж, пройдите, пожалуйста, на мостик, - он
невесело усмехнулся. - Да, и захватите все же гитару.
- Что случилось, сэр? - спросил наконец обеспокоенный Пенойер.
- Скоро увидишь, - ответил Хейм. - Франция вот-вот швырнет бомбу во
всю эту машину. Мы планировали увести Лиса к этому времени достаточно
далеко. Ну, а теперь нам будет нужна удача, как бывает нужен ум и красота.
Экран вспыхнул, изобразил какое-то смутное движение, усилившийся гул
двигателей почти совсем заглушил голос Кокелина. Земля все уменьшалась,
теряясь среди звезд, и все ближе придвигался щербатый лик Луны.
- ...это собрание решило не уступать моей стране ни единого
сантиметра. Как хотите, леди и джентльмены. я собирался преподнести вам
это постепенно, поскольку удар в лучшем случае будет не из легких. Теперь
вы будете вынуждены слушать меня независимо от того, готовы ли вы к этому,
или нет.
Камера давала изображение таким крупным планом, что лицо Кокелина
заняло собой весь экран.
- Паршивый трюк, - подумал Хейм. О, если только он не стал жертвой
невольного самообмана, на этот раз дешевый прием операторов не достиг
своей цели. вместо того, чтобы подчеркивать все недостатки - бородавки,
прыщи, волосинки, морщины - экран показал гнев и несокрушимую силу. Словно
подтверждая, что Хейму это не показалось, в следующее мгновение
изображение отодвинулось назад, представив Кокелина маленьким,
перебирающим на кафедре бумаги.
- Мистер Президент, досточтимые делегаты...
Звуковой перевод лишь от части передавал интонации голоса Кокелина -
