Естественно, для меня - это вопрос чести, - не разглашать обсуждение
вопроса и решения до тех пор, пока мои коллеги по комитету не будут в
полном единодушии относительно этого вопроса, и если бы я нарушил данную
мною клятву, это было бы с моей стороны весьма легкомысленным поступком с
гибельными политическими последствиями, поэтому я бесконечно раз
заполучить в качестве собеседника по данному вопросу человека со стороны,
- Кокелин провел рукой по глазам. - Но мы не так уж много можем сказать
друг другу, нет?
- Ну почему же! - воскликнул Хейм. - Во время очередного официального
заседания вы можете представить эти материалы Парламенту вместе с научными
подтверждениями их подлинности. Вы можете спросить их, можно ли им
рассчитывать на избрание после продажи стольких человеческих существ.
- Да, да, - Кокелин смотрел на свою трубку, в которой огонь то
разгорался, то угасал, то разгорался, то угасал. - Кое-кто скажет, что я
лгу. Что мои доказательства подделаны, а мои ученые подкуплены. остальные
скажут: "Увы, это ужасно, но - полмиллиона людей? Ведь несколько ракет,
если бы они ударили по наиболее густонаселенным центральным частям Земли,
могли бы уничтожить в двадцать раз, в сотню раз больше; к тому же мы не
имеем права на территорию Феникса; и ничего не останется делать, как
только подружиться с алеронами, иначе нам придется ожидать войны, которая
продлится десятилетия; так что мы можем лишь сожалеть о наших людях,
оставшихся там, но помочь им мы не в силах". - Он криво усмехнулся. -
Полагаю, в их честь воздвигнут монумент. Принесенные в жертву миру.
- Но это же нелепо! Земля не может быть атакована. А если даже и
может, значит, то же самое относится и к Алерону, и они не станут
провоцировать это нападение зная, что мы вдвое сильнее их. Одна
единственная флотилия, хоть сейчас выживет их из системы Авроры.
- Половина Военного флота была отозвана для защиты внутренних
территорий. Другая половина рассредоточена вдоль спорной полосы и ведет
наблюдение за флотом алеронов, который тоже курсирует в этом районе. Даже
некоторые из адмиралов, с которыми я советовался, не желают выделять
флотилию для Авроры. Поскольку вам, должно быть, известно, месье, каждой
из сторон совсем не обязательно иметь большое количество кораблей, когда
одно-единственное судно с ядерным вооружением обладает такой
разрушительной способностью.
- Стало быть, мы сидим сложа руки? - проскрипел Хейм. - Да в данный
момент даже один корабль мог бы... мог бы нанести серьезный урон
противнику. Пока что у них наверняка нет больших сил в районе Авроры. Но
дайте им год или два - и они сделают Новую Европу такой же неприступной,
какой является Земля.
- Я знаю, - Кокелин обернулся вокруг на своем вращающемся кресле,
положил руки на стол и втянул голову в плечи. - Я буду спорить. Но...
сегодня я чувствую себя стариком, мистер Хейм.
- Бог мой, сэр! Если Федерация ни в какую не желает действовать, то
как насчет самой Франции?
- Невозможно. Согласно Конституции, мы в качестве отдельной страны не
вправе даже вести переговоры с какой-либо внеземной цивилизацией. Нам не
разрешается иметь никакой вооруженной силы, никакой военной машины, кроме
той, что не превышает уровня полиции. Это находится в компетенции только
Властей Мирового Контроля.
- Да, да, да...
- Фактически... - Кокелин взглянул на Хейма. На одной щеке у него
дергался мускул. - Теперь, когда я думаю о том, что вы мне принесли, об
этих документах, я не знаю, стоит ли мне придавать их гласности.
- Что?!
- Подумайте сами. Франция и так достаточно разъярена. Стоит только
допустить чтобы стала известна вся правда, включая предательство - и я не
беру на себя смелость предсказывать, каковы могут быть последствия. И -
да, - самой Федерации это повредит еще больше, чем франции. Лояльность по
отношению к Федерации следует ставить превыше всего. Земля слишком мала
для национального суверенитета. А ядерное оружие слишком могущественно.
Хейм смотрел на склоненную голову, и бушевавшая в нем ярость
казалось, готова была разорвать его в клочья.
- Я сам полетел бы туда! - крикнул он.
- Это было пиратство, - вздохнул Кокелин.
- Нет... постойте, постойте, - Хейм вдруг все понял. Он вскочил. -
Каперство! Когда-то давным-давно существовали военные корабли,
принадлежавшие частным владельцам.
- Э, да вы, я вижу, кое-что читали по истории. - Кокелин немного
ожил. Он сел прямее и вмиг насторожившимся взглядом оглядел огромную
фигуру напротив. - Но я читал больше. Каперство было объявлено вне закона
еще в девятнадцатом веке. И даже страны, не подписавшие этот пакет,
соблюдали запрет, пока он не стал частью интернационального закона.
Допустим, в Федеральной Конституции не упоминается столь архаический
вопрос. И все же...
- То-то и оно! - взревел Хейм или это кричал демон, возникший в его
голове.
- Нет, нет, стоит только пренебречь законом - и тут же появится
стража Мирного Контроля. Я слишком старый и уставший человек - лично я -
чтобы предстать перед Всемирным Судом. Не говоря уже о трудностях
практического характера. Франция сама по себе не может объявить войну.
франция не в состоянии производить ядерное оружие, - Кокелин печально
усмехнулся. - В прошлом я юрист. Если бы в данном деле была... как это
называется... хоть какая-нибудь лазейка, я, быть может, еще и попытался бы
пролезть сквозь нее. Но увы...
Не дав ему закончить, Хейм сказал:
- Я могу достать оружие.
Кокелин подскочил на своем кресле.
- Где вы его возьмете? - от волнения он заговорил по-французски.
- Не на Земле. Я знаю одно такое место. Разве вы не понимаете -
алеронам придется держать космическую защиту на орбите вокруг Новой
Европы, иначе она не выдержит даже самой маленькой преднамеренной атаки. -
Хейм теперь сидел не в кресле, а, навалившись на стол, придвинулся к
самому носу собеседника и тараторил, словно пулемет. - Новая Европа имеет
лишь ограниченно развитую промышленность, поэтому алеронам придется
большую часть оборудования доставлять со своей планеты. длинная линия
снабжения. Один космический пират, грабящий коммерческое судно - какое он
будет иметь отношение к занимаемой ими сейчас торгашеской позиции? Какое
он будет иметь отношение к нашим бедным, загнанным в ловушку людям? Один
корабль!
- Но я уже говорил вам...
- Вы мне сказали, что это фактически и легально невозможно. Я могу
доказать физическую возможность. А вы говорили, что когда-то были юристом.
- Но я уже говорил вам...
Кокелин поднялся, подошел к окну и посмотрел куда-то вдаль через
Сену. Хейм принялся мерить шагами комнату, сотрясая пол. Мозг его бурлил
от избытка планов, фактов, злости и надежды; давно уже он не испытывал
такого прилива сил и энергии - с тех пор, как стоял, широко расставив
ноги, на своем капитанском мостике у Альфа Эридана.
Потом Кокелин повернулся. В тишине раздался его шепот:
- Была-не-была, - произнес он по-французски, вернулся к своему
письменному столу и принялся барабанить по ключам на инфотриве.
- Что еще вам там понадобилось? - требовательно спросил Хейм.
- Все детали того времени, когда еще не все страны вступили в
Федерацию. Мусульманская Лига не сочла себя вправе иметь с ней дело.
поэтому во время каких-либо беспорядков властям вменялось в обязанность
защищать интересы Федерации в Африке.
Кокелин целиком погрузился в свою работу. Один раз, правда, он
встретился взглядом с Хеймом. И тот увидел в глазах министра новое -
энтузиазм, задор, жажду жизни.
- Приношу вам сердечную благодарность, мой друг, - сказал Кокелин
по-французски. - Быть может, всего лишь на одну ночь, но вы вернули мне
молодость.
Глава 5
Андре Вадаж снял крышку с котелка, вдохнул великолепный аромат,
встряхнул содержимое и опустил крышку на место.
- Почти готово, - сказал он. - Надо было мне лучше сделать салат.
Компоненты готовы?
Лиза Хейм покраснела.
- Я... боюсь, я не особенно хорошо умею резать огурцы и прочее, -
ответила она.
- Плевать. - Вадаж вывалил хаотическую кучу зелени в большую чашу. -
Для курсанта ты справилась нормально... Найди мне еще приправы, идет? Надо
быть просто инженером, чтобы управляться с этой чертовой механизированной
преисподней под названием "кухня". Бывало, я говорил, когда был маленьким
и меня заставляли делать что-то на кухне: "Видно, мне все же хотят
присвоить звание повара и мойщика бутылок младшего разряда. Контрольное
задание: голова кролика с красными яблоками во рту и полевыми ягодами,
желтыми и зелеными, вместо глаз. Все это с капустой и заварным кремом".
Лиза хихикнула, вспорхнула на стол и уселась там, болтая ногами и
глядя на Вадажа со смущающей симпатией. У него и в мыслях не было
добиваться расположения девушки, он просто пытался составить хорошую
компанию дочери своего гостеприимного хозяина, пока тот отсутствовал.
Вадаж уделил травам и специям больше внимания, чем это было необходимо.
- Моя мамаша научила меня испанской пословице, - заметил он. - Для
приготовления салата нужны четыре человека: мот для масла, философ для
приправ, скряга для уксуса и сумасшедший для встряхивания.
Лиза снова хихикнула.
- А вы остроумный.
- Ну, начнем, пожалуй, - Вадаж принялся не спеша перемешивать салат,
напевая:
Жил-был в Иерусалиме один богач,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Он носил цилиндр, одевался очень элегантно.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду.
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
- Это тоже настоящая старинная песня? - спросила Лиза, когда Вадаж
сделал паузу, чтобы передохнуть. Он кивнул. - Я просто обожаю ваши песни,
- сказала она.
Однажды у ворот его дома
Уселся один бродяга, -
поспешно продолжал Вадаж,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
На нем был надет котелок,
от которого остался один ободок,
и он болтался у него на шее.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Схватив сковородку и ложку, Лиза принялась отбивать ритм, подпевая
Вадажу:
Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду,
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
И вот бедняк попросил кусочек хлеба
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Богач сказал: я пошлю за полицией,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
- Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг! - присоединился к их дуэту бас,
подобный реву быка, и Гуннар Хейм ворвался в кухню.
Скинна-ма-ринки, дудлду,
(Папа! - Гуннар! )
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Хейм стащил Лизу со стола, подбросил к самому потолку, так что она
чуть не пробила его головой, снова поймал и принялся кружить ее по
комнате. Вадаж весело скакал вокруг них. Хейм еще раз пропел куплет, не
выпуская из рук вконец обессилевшую Лизу, которая теперь пронзительно
визжала.
Теперь бедняк умер,
И его душа отправилась на небеса.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Теперь его душа в хороводе вместе с ангелами,
Пока часы не пробьют четверть двенадцатого.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
