не понимаете людей. Мы так же чужды вам, как вы нам. до сих пор вам
удавалось без труда надувать нас. Но стоит появиться какому-нибудь новому
фактору - и чего тогда будет стоить весь ваш план?
Пленка, закрывавшая глаза Синби, исчезла.
- Я не вижу при вас никакого оружия, - монотонно пропер алерон. -
Если я откажусь помочь вам, как вы меня убьете?
- Вот этими руками.
В каюте раздался смех, похожий на звон колокольчика.
- Ну что ж, капитан "Звездного Лиса", давайте сюда ваш радиофон.
В Чикаго было позднее утро. Появившееся на экране лицо Джонаса Ио -
лицо пуританина - выражало недовольство.
- Что нужно, Хейм?
- Вам известно о похищении моей дочери?
- Нет. Я хочу сказать, я выражаю свое сожаление, если не вам, то ей,
но какое отношение все это может иметь ко мне? Я не располагаю никакой
информацией.
- Мне сообщили, что похитители принадлежат к фракции сторонников
мира. Подождите, я не обвиняю лично вас в участии в этом грязном деле. У
каждой группы свой лидер. Но если вы потихоньку отдадите приказ о
персональной проверке каждого из списка членов вашей организации, прямо
или косвенно вам удастся выйти на них.
- Слушайте, вы, негодяй...
- Включайте свой магнитофон. Я хочу, чтобы вы записали и затем на
досуге поразмыслили над тем, что скажет вам сейчас делегат Синби рю Тарен.
- Несмотря на то, что Хейм старался говорить спокойно сердце его готово
было выскочить из груди.
Алерон скользнул к экрану.
- Боже мой! - Ио чуть не задохнулся от изумления; выпучив глаза, он
смотрел на инопланетянина.
- Капитан Хейм во имя чести обратился ко мне за помощью, - пропел
Синби. - Нас связывают прошлое и будущее: однажды мы участвовали в
сражении. Кроме того, ни одна древняя раса не позволит себе испить чашу
позора. Если этот ребенок не будет возвращен, мы покинем вашу планету и
вынуждены будем применить то же дезинфицирующее средство, каковым является
война. Поэтому я приказываю вам подчиниться требованиям капитана Хейма.
- Б-б-боже мой... я... да! Немедленно!
Хейм выключил видеофон. Воздух со свистом вырвался из его легких,
ладони были мокры от пота.
- С-с-спасибо, - заикаясь, произнес он. - Как только Вадаж даст мне
знать о ее возвращении, мы начнем подниматься. Доставим вас поближе к
городу.
Некоторое время Синби изучающе смотрел на него, прежде чем спросить:
- Вы играете в шахматы, капитан? Из всего, что создано на Земле, это,
пожалуй, самое прекрасное. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы вы на время
отвлеклись от всех этих проблем.
- Нет, благодарю, - сказал Хейм. - Мне известно ваше умение делать
мнимый мат. Вы все время будете выигрывать. Я лучше прослежу за тем, чтобы
наши фальшивые опознавательные знаки были заменены на настоящие.
Он был рад выйти на зимний холод, ударивший снаружи.
Они уже почти закончили, когда в проеме воздушного шлюза, словно
темное пятно на светлом фоне, возник Синби. Очень высоким голосом он
произнес:
- Капитан, поторопитесь. Из вашего дома вас вызывает бродячий певец.
Она доставлена.
Хейм быстро пошел в радиорубку и плотно закрыл за собой дверь.
С экрана видео на него смотрела Лиза.
- О, папа!
- С тобой все в порядке? - спросил Хейм.
- Да. Они... они не причинили мне никакого вреда. Только усыпили.
Когда я проснулась, мы уже были здесь, в городе. Мне сказали, что дальше я
должна добираться с помощью элвея. У меня все еще сильно кружилась голова,
и я не обратила внимания на номера.
- Когда ты приедешь?
- Часа через два-три.
Лиза все еще находилась под влиянием наркотика, и речь ее была
довольно вялой.
- Мне кажется, я знаю, как это случилось, пап. Прости меня,
пожалуйста. В ту ночь ты и Андре говорили о вашем... ну, ты сам знаешь...
в общем, ты забыл выключить общий интерком. Я все слышала из своей
комнаты.
Хейм вспомнил, как загадочно она себя вела в течение двух
последовавших затем недель: что называется "тиши, воды, ниже травы". Он
приписал это ее желанию понравиться Вадажу. Теперь он полностью осознал
всю беспечность, и этот удар был не из легких.
Вероятно, уловив мгновенную перемену в его лиц, Лиза сказала:
- Не бойся. Я об этом никому не говорила. Честно. Только когда Дик и
некоторые другие стали приставать ко мне, почему я не занимаюсь этим
дурацким подражанием алеронам, я разозлилась и ответила им, что один
человек стоит больше, чем сотня таких выродков, и что мой отец собирается
это доказать. Больше я ничего не говорила. Но теперь мне ясно, что слухи
дошли до кого-то, потому что эти женщины все время спрашивали меня, что я
имела в виду. Я сказала, что просто наврала, и даже когда они обещали меня
побить, я говорила то же самое, и по-моему, они поверили, потому что так и
не стали меня бить. Пожалуйста, не сходи с ума, папа.
- Ладно, - резко бросил Хейм. - Я просто получил по заслугам.
Отправляйся в постель, я скоро приду.
Экран погас. Теперь Хейм мог облегченно вздохнуть.
Негромко заурчали двигатели, и "Конни" оторвалась от земли в
километре от Красного. Хейм помог Синби сойти на землю. Она была мерзлая и
звенела под ногами. Из окон домов, стоящих на окраине струился свет,
сквозь мглу сияли зимние звезды.
- Вот, - Хейм неловко протянул Синби теплую накидку, - вам это будет
не лишнее.
- Благодарю, - словно свирель пропела из-под серебрившихся на морозе
локонов. - Когда за мной прибудут ваши власти, я все скажу так, как вы
хотели. Это будет наиболее мудрым решением и для алеронов, и для меня,
поскольку я не хочу, чтобы ваши страдания продлились.
Хейм смотрел на тонкий снежный наст. Он сверкал, словно мех Синби.
- Прошу простить меня за мой поступок, - пробормотал он. - Не
следовало обращаться с вами подобным образом.
- Я не держу на вас зла, - низким голосом пропел Синби. - Прощайте.
- До свидания, - На этот раз Гуннар Хейм пожал руку алерону.
Яхта снова взмыла вверх, вышла на орбиту и по стандартной траектории
двинулась в направлении Порт Мохейв. Официально ее вылет был
зарегистрирован как имеющий целью проверку загрузки межзвездного
транспорта. Хейм с удивлением заметил, что не испытал желания немедленно
увидеть свою дочь.
А ведь вместе им оставалось быть совсем недолго. Корабль должен был
стартовать через несколько дней, и он летел на нем в качестве капитана.
От прежнего решения остаться на Земле Хейм в конечном счете
отказался. Зло стало настолько могущественным, что он побоялся бросить ему
вызов, рассчитывая применить при этом только часть своих сил. А полную
силу он мог обрести только лишь среди звезд, а не на этой большой планете.
Лизу он собирался оставить на попечение Вингейта. В этом случае она
была бы в полной безопасности. Что же касается компании Хеймдаль, то в
отсутствие своего хозяина она могла развалиться, могла и выжить. Все
зависело от обстоятельств. Но в любом случае Вингейт не оставил бы Лизу
без средств к существованию. Кроме того, не следовало сбрасывать со счетов
и возможную крупную добычу.
Хейму хотелось смеяться.
- Может быть, я просто рационализирую эгоистичное, атавистическое
желание взбудоражить преисподнюю. О, кей, ну и что с того? Значит, так
тому и быть.
Глава 9
Они отмечали ранее Рождество. В гостиной сиротливо поблескивала
огнями елка. О стекла барабанил дождь.
- Это так ужасно, - сказала Лиза, - что война неизбежна.
- Насчет неизбежности ты ошибаешься, - возразил Хейм. - Беды начнутся
одна за другой, и мы будем все время в проигрыше, пока наконец они не
загонят Землю в угол. А если уж загнать человеческую расу в угол, они
будет сражаться, сколь бы напрасно это ни казалось - так было всегда.
Планета против планеты - это было бы настоящее светопреставление. Все, что
нам требуется сейчас - это просто дать им понять, что мы не позволим им
помыкать. После этого уже можно будет говорить с ними по-деловому. Так как
космос и в самом деле достаточно просторен для всех, если признавать право
каждого на существование. - Он надел плащ. - Пора.
Они молча спустились вниз в гараж, и заняли места во флайере - Хейм,
Лиза, Вингейт, два мощных телохранителя, приставленных к девушке на время
отсутствия отца, и Вадаж. Выскользнув из ворот гаража, флайер начал
набирать высоту, пробивая себе дорогу сквозь бурю. Его корпус вздрагивал и
резонировал. Но когда он поднялся в более высокие слои атмосферы, их
окружило голубое спокойствие. Внизу, словно снежные горы, проплывали
облака.
Вингейт достал сигару и закурил. Его лицо - лицо щелкунчика - смялось
в гримасу недовольства. Наконец он пролаял:
- Не люблю я все эти проводы, ожидания, когда настанет время
расставаться и когда сидишь и не можешь придумать, что бы такое сказать.
Давайте лучше посмотрим репортаж из дворца Парламента.
- Не стоит, - ответил Хейм. - Они предполагают провести целую неделю
в предварительных дискуссиях, прежде чем пригласить делегацию алеронов.
Каждому грошовому политику непременно хочется быть прослушанным хотя бы
раз.
Но согласно вчерашним новостям, Франции по алфавитной жеребьевке
достался номер где-то в самом начале. С минуты на минуту может начаться
выступление Кокелина.
- Он...о, ну ладно, - Хейм включил видео.
В Мехико-Сити времени было не намного больше, но по залу Капитолия
это было не заметно. Камера показала большие трибуны - лица, лица и лица,
белые, желтые, коричневые, черные, чьи глаза были устремлены на подиум, с
которого только что сошел оратор, представлявший Финляндию. Президент
Фазиль стукнул молотком; в затаенной тишине этот звук походил на звук
заколачивания в гроб гвоздя. Вингейт, слабо знакомый с испанским, повернул
шкалу транслятора до отметки "английский".
- ...уважаемый оратор от лица Франции господин Мишель Кокелин.
Хейм включил автопилот и откинулся назад, чтобы удобнее было
смотреть. Квадратная фигура с нарочитой медлительностью, словно
насмехаясь, начала продвигаться между рядами.
Камера показала крупным планом лицо Кокелина - очень старое, но
достойное быть отлитым в бронзе.
- Мистер Президент, высокочтимые делегаты, леди и джентльмены. Я не
стану надолго задерживать ваше внимание. Миру известно об отношении
Франции к вопросу о Новой Европе. Моя страна хочет, чтобы ее положение
стало ясным до конца, прежде чем будут начаты дискуссии по данному поводу.
Поскольку для этого необходимо широкое обсуждение, я рекомендую
повременить с оглашением моего заявления, пока достопочтенные делегаты не
огласят свои.
- Вот видите? - сказал Хейм. - Он должен выиграть для нас время,
чтобы мы внесли ясность в этот вопрос. Франции просто не повезло, что ее
очередь выступать выпала так рано. Но Кокелин все уладит.
- И все-таки, пап, что он собирается сказать? - спросила Лиза. - Не
может быть, чтобы он позволил обвинить вас в разбое.
Хейм ухмыльнулся.
- Поживем - увидим.
- Мистер Президент! Пункт порядка - Камера развернулась и
остановилась, нацелив свой объектив на Гарольда Тваймена. Тот вскочил на
ноги и, казалось, был очень обозлен. - В таком важном деле уклонение от
прав первенства должно быть одобрено голосованием.
Кокелин поднял брови.
- Я не понимаю, почему должны быть какие-то возражение против того,
чтобы Франция уступила право первенства, - сказал он.
- Мистер Президент, уважаемые члены этого собрания, - с напором
заговорил Тваймен. - Высокочтимый оратор от лица Франции предупредил нас,
