всегда удивляюсь
Вадаж перестал играть и по-птичьи наклонив голову, взглянул на него.
- Чему удивляешься?
- Какого черта мы теряем время на то, чтобы ненавидеть и убивать,
когда мы можем его потратить на... А, не имеет значения. - Хейм достал
свою трубку. - Все это только служит поводом для раздоров.
Вадаж пристально смотрел на него.
- Я уже изучил тебя достаточно хорошо, Гуннар, - сказал он. - Ты не
подходишь для роли Гамлета. Что случилось на самом деле?
- Ничего!
- А, прости, если я сую нос не в свои дела, но успех всего этого
предприятия зависит от тебя. Причиной для расстройства послужило появление
леди, не так ли?
- Я был всего лишь удивлен, не больше. Когда-то мы были друзьями. -
Хейм принялся старательно набивать трубку. Но твердый взгляд венгра
заставил его продолжить. - Несколько лет тому назад мы с женой довольно
много общались с четой Лори. Незадолго до смерти Кори они улетели на
Уранию, в систему Ипсилон-Инди, что бы оборудовать в тамошней колонии
фабрику по изготовлению станков. Должно быть, дела там пошли не очень
хорошо, потому что в прошлом году она вернулась оттуда, будучи уже в
разводе с мужем. Конфликт с алеронами находился уже в серьезной стадии,
хотя еще не дошло до нападения на Новую Европу, и она стала активно
участвовать за мир. У нее совсем не было свободного времени: постоянные
разъезды, митинги, собрания... Поэтому мы виделись всего несколько раз, да
и то мельком, на больших официальных встречах, где любят много и без толку
болтать. Я... э... почти не сомневался, что она не захочет говорить со
мной теперь, после того, что я сделал.
- И теперь приятно удивлен, э? Она действительно привлекательна. И
тебе это особенно должно быть заметно.
- Что ты хочешь этим сказать? - огрызнулся Хейм.
- О... - улыбка Вадажа была обезоруживающей. - Не стоит слишком
пристально присматриваться к интимной жизни своего ближнего. Однако,
Гуннар, хотя ты был слишком занят, я чувствовал, что ты совершаешь ошибку,
не... как бы это сказать... в общем, не подготавливая себя к длительному
путешествию в исключительно мужском обществе.
Хейм ухмыльнулся ему в ответ.
- Мне и так стоило немалого труда сочинять всякие небылицы в
оправдание твоих отлучек. Как я мог сказать, что ее герой занят любовными
похождениями?
- Тише! - Вадаж стал красным, как помидор, и принялся радостно
дергать струны на гитаре.
- Однако, в его словах, быть может, есть доля правды, - подумав решил
Хейм. - Я мог бы... Конни поняла бы меня. Так же, как когда-то поняла в
отношении Джоселин. Одному богу известно, сколько с тех пор могло быть
других женщин... Может быть, я слишком много думал о Мэдилон, оставшейся
на Новой Европе. Проклятая глупость. О... не знаю, все перепуталось.
Вот что он понял потом и вспомнил.
Не совсем уверенно он нажал кнопку на ее двери. Она открыла когда еще
не стих звон колокольчика.
- Гуннар, - сказала она и взяла обе его руки в свои. - Я так рада,
что ты смог прийти.
- С твоей стороны было очень мило меня пригласить, - сказал он.
- Ерунда, когда два старых друга встречаются снова на полпути между
домом и Южным Крестом, что еще они могут сделать, кроме как устроить
небольшой при наедине? Ну, входи же...
Дверь за ним закрылась. Он огляделся. Ее каюта была большая и
комфортабельная, и Джоселин еще сумела сделать ее уютной. Хейм узнал
некоторые вещицы из ее бывшего дома в Сан-Франциско - репродукции Матисса
и Хиросиги, насколько потрепанных томиков Катулла, Иетса, Тагора,
Пастернака и Мозуник-Лопенса, Флейту... Когда-то ему нравилось слушать,
как она на ней играет. Были здесь и сувениры из системы Ипсилон-Инди - не
столько с Урании, сколько с застывшего Нового Марса. Затем его внимание
вновь переключилось на хозяйку, и он замер. На Джоселин было электрическое
голубое платье и ожерелье из массивного серебра, какие носят на Геане. Ее
туалет был одновременно и скромным, и ошеломляющим. Или так просто
казалось, поскольку под ним легко угадывались знакомые линии.
- Очнись парень, - внутренне сказал себе Хейм, а вслух произнес:
- Ты не изменилась.
- Лгунишка. Однако, благодарна. - Ее глаза задержались на нем. - А
вот ты изменился. Усталый, сердитый человек.
- Ну почему же, нет, сейчас я чувствую себя счастливее, чем... - она
не дала ему договорить, отпустив его руки и направившись к столу, на
котором стояли бутылки и лед.
- Давай чего-нибудь выпьем, - сказала она. - Насколько я помню, ты
любишь шотландское виски. А вот еще Глинтвейн.
- Как? Ведь ты всегда предпочитала легкие вина?
- Видишь ли, Вик... ну, ты, конечно, понял - доктор Брэгдон... он
разделяет твои вкусы и любезно предоставил в наше распоряжение свой бар.
Она начала разливать вино. Мгновение бульканье льющегося вина в бокал
было единственным звуком во всей вселенной.
- Черт мня дери, какое право я имею ревновать? - подумал Хейм и тут
же нарушил молчание:
- Я не совсем понял, что ты тут делаешь вместе с ним.
- Официально я - секретарь при экспедиции. Определенные навыки этой
работы я получила еще до замужества, а затем постепенно утратила их,
вступив в движение за мир. Потом они мне снова пригодились на других
планетах, включая планеты, где для жизни требуется специальное снаряжение.
Мне приходилось довольно часто бывать на Новом Марсе - якобы для того, что
бы сопровождать геологоразведчиков с Эдгара, а на самом деле - просто
чтобы куда-нибудь убраться... Но это неважно. Все это в прошлом. Когда я
услышала об этой экспедиции, я подала заявление с просьбой об участии и, к
своему удивлению, получила положительный ответ. Наверное, потому что
по-настоящему соответствующие этой должности люди боялись оказаться в
такой близости от большого коварного Алерона, а отчасти потому, что я
смогу справиться с этим.
Она подала ему бокал и подняла свой.
- Добро пожаловать на борт нашего корабля, Гуннар, за прежние дни.
Они молча чокнулись бокалами.
- За те дни, когда жизнь была проста и прекрасна, - добавила
Джоселин. Сделав глоток шабли, она снова произнесла тост, на этот раз с
вызовом: - А теперь за будущее, мы сделаем его таким же.
- Что ж, будем надеяться.
Уголки его губ приподнялись. Джоселин всегда любила чересчур все
драматизировать, но ему, с его флегматичностью, это даже нравилось.
- Садись, - взмахом руки она указала ему на кресло, но он сел на
стул. Джоселин усмехнулась, и, опустившись в кресло, принимающее форму
тела, расслабилась.
- Ну, а теперь, - сказала она, - расскажи мне о себе.
- Разве ты еще не наелась сообщениями обо мне в глазах?
- Да уж, недостатка в них не было. - Она прищелкнула языком. - Вся
Солнечная Система пришла в волнение. Половина требовала повесить тебя и
бросить на Францию водородную бомбу за содействие твоей авантюре.
Остальные... - От ее юмора не осталось и следа, - Я не знала что ваша
политика имеет столько сторонников среди населения. Твой шаг как бы слил
их всех воедино, выкристаллизовал в одно целое.
Усилием воли подавив вспыхнувшие эмоции, Хейм сказал:
- Честно говоря, именно на это я и рассчитывал. Один решительный
жест, чтобы пробиться сквозь эту чертову путаницу... О'кей, ты можешь
выставить меня вон.
- Нет, Гунна, никогда. - Она наклонилась и легко похлопала его по
руке.
- Я считаю, что ты неправ, ужасно неправ, но я никогда не сомневалась
в честности твоих намерений.
- То же самое я мог бы сказать о тебе, разумеется. Хотелось бы мне,
чтобы это относилось и к некоторым из твоих союзников. Да и из моих тоже -
чего греха таить. Не могу сказать также, чтобы я питал особую любовь к
некоторым довольно мерзким фанатикам.
- Я тоже. Военные... Я покинула их организацию, когда они начали
открыто аплодировать насилию толпы.
- Они пытались шантажировать меня через мою дочь, - сказал Хейм.
- О, Гуннар! - Она сжала его пальцы. - А я даже не навестила тебя за
все это время. Постоянно было столько дел... Сначала это движение за мир,
потом полет на Венеру, и когда я вернулась и узнала обо всем, уже все
закончилось и ты улетел. Но... это ты серьезно? Неужели люди Ио и в самом
деле...
- Я все уладил, - сказал он. - Давай больше не будем об этом
говорить. Нам приходится держать это в секрете. Я рад, Джос, что ты
порвала с ними.
- С ними, но не с тем, что они представляли их себя в самом начале, -
уточнила она. В ее продолговатых карих глазах внезапно блеснули слезы.
Хейм не мог понять, чем они вызваны. - Еще одна причина разрыва - мое
ежедневное желание покинуть Землю. Все превратилось в такую отвратительную
мешанину... Где ни начни искать - нигде не найдешь ответа на вопрос: что
такое "хорошо" и что такое "плохо".
Она перевела дух и продолжала с чудесной искренностью:
- Но неужели ты не видишь, какой вред принесла Франция? Все, вроде
бы, говорило за то, чтобы конфликт с алеронами можно было уладить мирным
путем. Теперь сторонники мира объединились в легальную организацию, и это
единственное, что они и могут сделать, чтобы не дать экстремистам взять
контроль над Парламентом в свои руки, делегация Алерона заявила, что она
больше не собирается ждать, и отбыла домой. Нам придется посылать за ними,
когда мы найдем выход из этого тупика.
- Или пуститься за ними в погоню, если этот выход приведет туда, куда
рассчитываю я, - сказал Хейм. - Вы не можете, не хотите видеть одной
простой вещи, а именно: алероны не собираются заключать настоящий мир. Они
хотят, чтобы Земля вообще убралась из космоса.
- Но почему? - с мольбой в голосе спросила Джоселин. - В этом же нет
никакого смысла!
Хейм нахмурился, глядя в бокал.
- Готов признать, что это кажется довольно странным. Для них это
имеет смысл, но они думают не так, как мы. Взгляни на перечень их дел, а
не их красивых слов, с те пор, как мы впервые столкнулись с ними. Включая
доказательства, подтверждающие, что они намеренно напали на Новую Европу и
намеренно осуществляют свои действия по уничтожению французской колонии на
этой планете. Твоя фракция отрицает подлинность этих документов, но будь
же честной сама с собой, Джос.
- Ты тоже будь честным Гуннар... Нет, посмотри на меня. Что может
сделать один - единственный капер кроме того, как лишь еще больше
обострить враждебность и усложнить ситуацию? Ведь ты же прекрасно
понимаешь, что никто больше не последует твоему примеру. Пока что Франции
и ее союзником удается удерживать Парламент от объявления твоей экспедиции
вне закона. Но Министерство запретило все сделки по передаче кораблей в
частные руки, и Франция не в силах устроить такой законодательный
переворот, который отменил бы данный запрет. Ты погибнешь здесь, Гуннар, в
одиночестве, ни за что ни про что.
- Я надеюсь, что во Флоте начинается движение, - сказал он. - Если,
как ты выразилась, мне удастся обострить враждебность... Угу, не думай,
что это мания величия. Просто надежда. Но мужчина обязан думать и делать
то, что в его силах, даже если это не бог весть что.
- Женщина тоже, - вздохнула она.
Затем, внезапно вскочив с кресла, взяла у Хейма бокал, чтобы снова
наполнить его, и улыбнулась, с усилием, но без притворства.
- Хватит споров, давай остаток этого вечера будем сами собой. Мы так
давно не виделись.
- Уж это точно. Мне хотелось тебя увидеть, и я собирался непременно
это сделать после твоего возвращения на Землю, но мне думается, мы оба
были слишком заняты. Да и случая, вроде бы, как-то не выпадало.
