ее сделать то, что - мы ясно видели это собственными глазами - было
необходимо сделать. Потому что она этой необходимости не видела. Не в
состоянии была увидеть. Если человек собирается освоить всю галактику, ему
необходима свобода и выбор своих собственных путей - тех, которые, как
подсказывает ему его прямой опыт, наиболее соответствуют его
обстоятельствам. И разве раса при этом не осознает всего своего
потенциала? И разве есть иной путь, кроме как пробовать все и повсюду?
Хейм хлопнул Петерса по спине.
- Я знаю. Ты опасаешься, что в будущем могут возникнуть межзвездные
войны, если планеты станут суверенными. Не беспокойся. Это же абсурд. За
что будут бороться цельные, не зависимые в экономическом отношении,
изолированные миры?
- Одна межзвездная война только что закончилась, - напомнил Петерс.
- Угу. Что или кто ее вызвал? Некто, не желавший человеческой расе
развиваться так, как ей хочется. Моше, вместо того, чтобы ставить себя в
точку замерзания, вместо того, чтобы превращаться в какое-то ничтожество и
мелюзгу только из-за страха утратить контроль давай изберем тактику,
которая приведет к совершенно противоположным результатам. Давай выясним,
сколько видов общества - человеческих и нечеловеческих - смогли бы
обойтись без нацеленного на них полицейского ружья. Мне кажется, здесь
вряд ли может быть какой-то предел.
- Ну... - Петерс покачал головой. - Может быть. Я надеюсь, что ты
прав. Потому что связал нас по рукам и ногам, чтоб тебе пусто было.
Адмирал говорил без всякой злобы. Помолчав минуту, он добавил:
- Должен признаться, у меня немного отлегло от сердца, когда
Президент де Виньи принес официальное извинение за то, что наш корабль
держали на приличной дистанции.
- Я ведь тоже извинился - от себя лично, - низким голосом сказал
Хейм.
- Хорошо! - Петерс протянул руку и коротко рассмеялся. - Принято и
забыто, проклятый ты старый скандинав.
Хейм тоже облегченно улыбнулся.
- Отлично! - воскликнул он. - Пошли в дом и займемся подготовкой к
пьянке. Боже, сколько нас ждет всевозможных историй и анекдотов!
Они вошли в гостиную и сели. Появилась служанка, сделала реверанс и
встала, ожидая.
- Чем тебя угощать? - спросил Хейм. - Кое-какие деликатесы у нас
здесь пока еще в дефиците и, разумеется, не хватает автоматов, так что
приходится держать большой штат прислуги. Но что касается винных запасов,
то в это французам, как всегда, нет равных.
- Пожалуй, я бы выпил бренди с содой, - сказал Петерс.
- Я тоже. Здесь, на Новой Европе, мы и впрямь отвыкли от виски. Э...
с Земли скоро прибудут караваны с грузами?
Петерс кивнул.
- Некоторые уже в пути. Парламент будет вне себя, когда я доложу о
сделанном вами, и неизбежно возникнут разговоры об эмбарго, но ты ведь
знаешь - это ни к чему не приведет. Если мы не станем начинать военных
действий, чтобы удержать вас против вашей воли, будет бессмысленно
враждовать с вами путем мелких досаждений.
- Что еще раз подтверждает сказанное мной. - Хейм по-французски
произнес для служанки распоряжения относительно напитков.
- Пожалуйста, только не надо больше разговаривать на эту тему. Я ведь
уже сказал, что принимаю это как свершившийся факт. - Петерс наклонился
вперед. - Но могу я задать тебе один вопрос, Гуннар? Я понимаю причины,
заставившие Новую Европу сделать то, что она сделала. Но ты лично... Ты
мог бы вернуться домой, стать всемирно известным героем и биллиордером со
своими трофейными богатствами. Вместо этого ты принял здешнее гражданств
о... нет, ради бога они чудесные люди, но это не твой народ!
- Теперь мой, - спокойно ответил Хейм.
Вытащив трубку, он набил ее. Его речь продолжалась, словно бы сама по
себе:
- Как это обычно и бывает, мотивы здесь самые разные. Мне необходимо
было оставаться здесь до конца войны. Сражаться пришлось много, а потом
кто-то должен был налаживать космическую орбиту. И... видишь ли... на
Земле я был одинок. А здесь я нашел общую цель с людьми - с людьми, в
лучшем смысле этого слова. И в придачу - целый мир, просторный открывающий
бесконечные перспективы. В один прекрасный день, когда я почувствовал
тоску по дому, на меня вдруг словно нашло озарение - а почему, собственно,
я тоскую по Конни? Но ее ведь уже нет на Земле и никогда больше не будет.
Тогда зачем мне туда возвращаться? Чтобы покрываться плесенью среди своих
долларов? Если моя дочь захочет сюда приехать, я буду рад. Не захочет - ее
дело.
Итак, теперь я - министр космоса и военного флота Новой Европы. У нас
не хватает рабочих рук, опыта, оборудования, буквально всего. Можешь
назвать что угодно и почти наверняка окажется, что нам этого не хватает.
Но я вижу, как мы постепенно растем, день за днем. И в этом есть доля
моего труда.
Он разжег трубку и выпустил клуб дыма.
- Я вовсе не собираюсь занимать место в правительстве дольше, чем это
будет необходимо, - продолжал он. - Я хочу начать серию экспериментов с
океаническими культурами, и провести исследования других планет и
астероидов этой системы, и основать свой торговый флот, и... черт побери,
я просто не в состоянии перечислить все свои планы. Я не могу терять
время, прежде чем снова стану лицом, не состоящим на государственной
службе.
- Однако, ты все же его теряешь, - заметил Петерс.
Хейм посмотрел в окно на море, солнце и небо.
- Что ж, - сказал он. - это стоит того, чтобы принести некоторую
жертву. Здесь затронуто больше, чем один только этот мир. Мы закладываем
основу... - он сделал паузу в поисках подходящего слова - основу
адмиралтейства. Или, иными словами, космического министерства. Которым
будет управлять человек и которое будет охватывать всю вселенную.
Вошла служанка с подносом. Хейм был рад этому - не только потому, что
мог освежиться, но и потому, что это давало возможность сменить тему. Он
был не из тех, кто любит поговорить на серьезные темы. Человек делал то,
что должен был делать, этого было достаточно.
Девушка наклонила голову.
- К вам еще гости, мсье, - сказала она по-французски.
- Хорошо, - отозвался Хейм. - Должно быть, это Андре Вадаж с женой.
Тебе они понравятся. Именно благодаря ему мы и вылезли из всей этой каши.
Теперь он имеет возможность полностью ублажить свою любовь к простору,
доставшуюся ему в наследство вместе с генами цыгана, на ранчо в Долине
Борде площадью в 10 000 гектаров - при этом он по-прежнему остается
певцом, равных которому нет во всей Солнечной Системе.
- Я буду очень рад познакомиться, - сказал Петерс, проводив вышедшую
служанку оценивающим взглядом. - Ты знаешь, Гуннар, - пробормотал он, -
мне кажется, я нашел весьма вескую причину, объясняющую твое решение
остаться здесь. Количество красивых девушек на Новой Европе просто
ошеломляющее, и все они, по-моему, смотрят на тебя как на идола.
На глаза Хейма набежало мимолетное облачко.
- Боюсь, они здесь несколько иные, чем на Земле. О, ну что ж, - он
поднял свой бокал.
- Скэл.
- Шалом.
Хейм и его гость встали, когда в гостиную вошла чета Вадаж.
- Бьенвену, - сказал Хейм, дружески пожал руку своему другу и
поцеловал руку Даниель. Теперь он уже научился делать это только
уважительно.
- Удивительно, - думал он, глядя на девушку, - как быстро заживает
нанесенная ею рана. Жизнь - это, к сожалению, далеко не волшебная сказка,
и в ней рыцарь, победивший дракона, не всегда получает в награду
принцессу. Ну и что из того? Разве нашелся бы человек, пожелавший жить в
мире, менее богатом и разнообразном, чем настоящий? Ты распоряжался собой,
как кораблем - с дисциплинированностью, благоразумием и мужеством - и в
конце концов нашел свою гавань. К тому времени, когда он, выполняя данное
ей обещание, станет крестным отцом ее первенца - тогда его чувства к ней,
вероятно, ничем уже не будут отличаться от чувств дяди по отношению к
своей племяннице.
- Нет, - вдруг понял он, ощутив, как сердце внезапно забилось
быстрее, - это произойдет даже раньше. Война кончилась. Он мог послать за
Лизой. И почти не сомневался, что вместе с ней или без нее к нему прилетит
Джоселин.
Пол Андерсон. Звездный лис.
("Интерпланетарные исследования", книга 6)
перевод с англ. -
Poul Anderson. The Star Fox.
