- Вот этот человек, - произнес Эндин. - Безумный, как
бешеный пес, и мерзкий, как гремучая змея. Западно-
африканский Папа Док. Обладатель магической силы, общающийся
с духами, освободитель от белого ига, спаситель своего
народа, мошенник, грабитель, глава полиции, лично пытающий
подозреваемых, специалист по выбиванию признаний, слушатель
голосов от Всевышнего, наблюдатель видений, Повелитель всего
и вся, Его Высокопревосходительство Президент Жан Кимба.
Сэр Джеймс Мэнсон задержал взгляд на лице человека,
который, сам того не зная, имел в своем распоряжении запасы
платины, ценой в десять миллиардов долларов.
"Интересно, - подумал он, - заметит ли мир его
исчезновение?"
Вслух он не произнес ни слова, но после беседы с Эндином
решил, что приступит к организации этого события.
Шесть лет тому назад колониальная держава, владеющая
анклавом, получившим ныне название Зангаро, учитывая давление
мировой общественности, решила предоставить колонии
независимость. Среди населения, совершенно неискушенного в
самоуправлении, была проведена спешная разъяснительная
работа, и на следующий год были назначены всеобщие выборы и
торжественное провозглашение независимости.
В полной неразберихе откуда-то возникло пять политических
партий. Две из них были чисто племенного толка, одна обещала
блюсти интересы Винду, другая - Кайа. Остальные три партии
разделились по политическим платформам и претендовали на
заботу о всем народе, независимо от племенной принадлежности.
Одна из этих партий была консервативной группировкой,
возглавляемой человеком, занимавшим достаточно высокое
положение при колонизаторах и пользующимся их откровенной
любовью. Он утверждал, что будет продолжать поддерживать
тесные связи с бывшей метрополией, которая, помимо всего
прочего, гарантировала содержание местных бумажных денег и
покупку экспортной продукции. Вторая партия была
центристской, малочисленной и слабой, во главе которой стоял
интеллектуал, профессор, получивший образование в Европе.
Третья партия - радикальная - возглавлялась человеком,
несколько раз сидевшим в тюрьме по политическим мотивам. Это
и был Жан Кимба.
Задолго до выборов два его помощника, с которыми во время
их обучения в Европе вошли в контакт русские, заметив их
присутствие в колонне уличных демонстрантов против
колониальной политики, и, которые согласились на стипендии в
московском Университете дружбы народов им. П. Лумумбы, где им
предлагалось закончить образование, тайком покинули Зангаро и
улетели в Европу. Так они встретились с эмиссарами из Москвы
и, в результате переговоров, получили деньги и существенные
советы весьма практического свойства.
При помощи денег Кимба и его сообщники сформировали
политические отряды из головорезов, нанятых в племени Винду,
без участия представителей сравнительно малочисленного рода
Кайа. В удаленных от надзора полиции районах центральной
части страны политические отряды приступили к работе.
Несколько представителей конкурирующих партий мгновенно
исчезли без следа, а отряды наведались ко всем вождям кланов
племени Винду.
После нескольких сжигании живьем и выдавливания глаз вожди
кланов наконец поняли, что от них требуется. Когда подоспело
время выборов, следуя простой, но эффективной логике, что
надо делать так, как велит сильный человек, способный
отобрать у тебя то, что ты имеешь, и не обращать внимания или
высмеивать слабого и беспомощного, вожди приказали своим
людям голосовать за Кимбу. Он победил благодаря численному
большинству Винду, и число голосов, отданных за него, с
лихвой перекрыло все голоса Кайа и оппозиции вместе взятые.
Этому способствовал еще и тот факт, что количество Винду было
завышено почти вдвое в результате давления на вождей, чтобы
те заявили о большем числе жителей в их деревнях, чем на
самом деле. Примитивный подсчет избирателей колониальными
чиновниками основывался на устных заверениях вождей деревень
о количестве проживающих там жителей.
Колониальные власти наломали дров. Достаточно было, вырвав
листок из французской книжки, с важным видом зачитать
результаты выборов, по которым выходило бы, что их
проколониальный протеже выиграл. После этого быстренько
подписать договор о ненападении, дающий возможность роте
белых десантников навеки обеспечить правление выгодного
Западу президента. Вместо этого они позволили победить своему
злейшему врагу. Через месяц после выборов Жан Кимба был
введен в должность первого президента Зангаро.
Все, что произошло позже, следовало традиционному сюжету.
Остальные четыре партии были запрещены, как "призывающие к
расколу", а позже лидеры этих партий были арестованы по
сфабрикованным обвинениям. Они умерли в тюрьме под пытками
после того, как передали свои партийные фонды освободителю,
то есть Кимбе. Колониальная армия и полиция были распущены,
как только появилось некое подобие местной армии,
составленной исключительно из представителей племени Винду.
Солдаты племени Кайа, которые составляли костяк жандармерии
прежде, были тогда же распущены и отправлены по домам в
специально вызванных для этого грузовиках. Выехав из столицы,
шесть грузовиков направились в укромное место на берегу реки
Зангаро, где по ним был открыт автоматный огонь. С
получившими воинскую выучку солдатами Кайа было покончено.
В столице прежним сотрудникам полиции и таможни, в
основном Кайа, было разрешено оставаться на своих местах, но
при этом предписывалось разрядить оружие и сдать боеприпасы.
Власть перешла к армии Винду, и началось царство террора. Для
того, чтобы достигнуть его, потребовалось полтора года.
Началась конфискация поместий, имущества, предприятий
колонистов, и экономика уверенно покатилась вниз. Среди Винду
не было ни одного человека, подготовленного достаточно для
того, чтобы руководить теми немногими доставшимися республике
предприятиями, хотя бы с самой умеренной эффективностью, а
поместья с неизбежностью раздавались сторонникам партии
Кимбы. Когда колонисты покинули страну, прибыли присланные
ООН несколько технических сотрудников, чтобы обслуживать
основные объекты, но, увидев в стране такой сумбур,
большинство из них рано или поздно обратились с просьбами к
своим правительствам поскорее отозвать их.
После некоторых непродолжительных, но показательных
террористических акций вконец запуганные Кайа были
окончательно прижаты к ногтю и даже на другом берегу реки, в
стране Винду, были для примера убиты несколько вождей,
лепетавших что-то о предвыборных обещаниях. После этого Винду
просто пожали плечами и ушли обратно в свои джунгли. То, что
происходило в столице, их никогда не касалось, поэтому они
имели право пожимать плечами. Кимба и группа его
приспешников, опираясь на армию Винду и на непредсказуемых и
крайне опасных юнцов, которые организовали молодежное крыло
партии, продолжали править из Кларенса, ориентируясь
исключительно на личную выгоду и доходы.
Одним из способов добывания последних был рэкет. В докладе
Саймона Эндина было документальное подтверждение факта, когда
расстроенный непоступлением на свой счет доли дохода от
какого-то предприятия Кимба арестовал представителя компании
- европейца, посадил в тюрьму и отослал с нарочным письмо его
жене, где предупреждал, что она будет получать по почте
ногти, пальцы и уши своего супруга, если не заплатит выкуп.
Записка от арестованного мужа подтверждала это, и бедной
женщине пришлось раздобыть необходимые полмиллиона долларов у
деловых партнеров мужа и отдать их. Человека выпустили, но
его правительство, запуганное возможной реакцией стран черной
Африки в ООН, предложило ему не распространяться по этому
поводу. Пресса так ничего и не узнала. В другой раз два
выходца из прежней метрополии были арестованы и избиты в
бывших колониальных полицейских бараках, которые были
преобразованы в армейские казармы. Их освободили после того,
как министру юстиции была выплачена солидная сумма, часть
которой, видимо, отошла Кимбе. Их проступок состоял в том,
что они осмелились не поклониться, когда мимо проезжала
машина Кимбы.
В последующие пять лет после провозглашения независимости
вся предполагаемая оппозиция Кимбы была либо уничтожена, либо
выслана за пределы страны. И последним еще повезло. В
результате в республике не осталось врачей, инженеров или
других квалифицированных специалистов. Их и вначале-то было
немного, но Кимба в каждом образованном человеке усматривал
возможного оппонента.
За годы в нем развился комплекс страха перед покушением,
и он никогда не выезжал за пределы страны. Он редко покидал
дворец и когда это делал, то только.
в сопровождении внушительного эскорта. Все имеющиеся на
руках населения оружие, включая охотничьи ружья, было
выявлено и конфисковано, что способствовало дефициту протеина
в пищевых продуктах. Импорт патронов и черного пороха был
приостановлен, поэтому Охотникам Винду, наведывающимся
изредка на побережье из джунглей, чтобы купить пороха для
охоты на дичь, приходилось возвращаться домой с пустыми
руками и вешать свои бесполезные двустволки на стены хижин. В
пределах города запрещалось даже ношение мачете. Нарушение
этих правил каралось смертной казнью.
После того, как он наконец переварил длинный отчет,
просмотрел фотографии столицы, дворца Кимбы и изучил карты,
сэр Джеймс Мэнсон снова послал за Саймоном Эндином.
Последнего весьма заинтриговал неожиданный интерес шефа к
далекой республике, и он поинтересовался у Мартина Торпа,
сидящего в соседнем кабинете на девятом этаже, что бы это
могло значить. Торп только ухмыльнулся и почесал за ухом.
Торп тоже не был уверен, но ему казалось, что он знал
причину. Оба сотрудника прекрасно понимали, что не стоит
задавать лишних вопросов, когда в голове хозяина возникает
идея и требуется дополнительная информация.
Когда Эндин явился к Мэнсону на следующее утро, тот стоял
в любимой позе у широкого окна своего начальственного
кабинета и смотрел вниз на улицу, где пигмеи спешили по своим
делам.
- Есть две вещи, о которых мне хотелось бы знать
подробнее, Саймон, - начал без лишних слов сэр Джеймс Мэнсон
и прошел к письменному столу, на котором лежал отчет Эндина.
- Ты упоминаешь здесь потасовку в столице, которая имела
место полтора-два месяца назад. Я слышал другую версию
происшедшего от человека, который был на месте. Он упоминал
слухи о попытке покушения на Кимбу. В чем там было дело?
Эндин почувствовал облегчение. У него были сведения из его
собственных источников, но он посчитал их слишком
незначительными, чтобы включить в отчет.
- Каждый раз, когда президенту приснится дурной сон,
начинаются аресты, и распускаются слухи о покушении на его
персону,-сказал Эндин.-Обычно это значит, что ему надо найти
оправдание для чьего-либо ареста и казни. В данном случае, в
конце января, речь шла о командующем армией, полковнике Боби.
Мне конфиденциально сообщили, что на самом деле они
повздорили из-за того, что Кимбе показалось недостаточной его
доля в крупном куше, который сорвал Боби. В столицу пришел
корабль с грузом медикаментов и наркотических средств для
ооновского госпиталя. Армия конфисковала груз в порту и
украла половину. Боби руководил операцией, и украденные
лекарства были проданы на черном рынке. Вырученная сумма
должна была быть передана Кимбе. В то же время директор
госпиталя ООН, "заявляя Кимбе официальный протест и, подавая
в отставку, назвал истинное количество украденного. Его
стоимость существенно превышала ту сумму, которую передал
Кимбе Боби.
Президент вышел из себя и послал своих личных охранников
на поиски Боби. Они прочесали весь город и арестовывали всех,
кто попадется на пути или просто привлечет их внимание.
- Что случилось с Боби? - спросил Мэнсон.
- Он сбежал. Уселся в джип и направился к границе. Бросил
машину и обошел контрольный пункт кругом, через заросли.
- Из какого он племени?
- Весьма странно, но полукровка. Наполовину Винду и
наполовину Кайа, вероятно, продукт налета Винду на деревню
